- Я уже говорила вам. Если команда узнает это до того, как мы будем в космосе, могут узнать и другие. Цель полета будет сообщена вам, как только мы окажемся на борту "Кухулина" и стартуем с орбиты. Даю вам слово.
- Я принимаю его. И все же это никак не объясняет, почему вы так заботитесь о секретности. И это заставляет меня перейти к третьему пункту. Члены экипажа еще не поднялись на борт, но среди них уже ходят слухи, будто мы отправляемся в Лабиринт за несметными сокровищами.
Не знаю, какой у меня был вид на самом деле, но мне казалось, что щеки мои пылают. Несметные сокровища - Пэддина Удача. Но как они узнали об этом?
Доктор Эйлин даже не моргнула.
- Я не знаю, какое "сокровище" надеется найти ваша команда, но могу сказать одно: я удивлюсь, если в этом рейсе мы найдем что-то представляющее ценность для обычного космолетчика.
- Не знаю, какого космолетчика вы считаете "обычным". Я только довожу до вашего сведения то, что думает моя команда. А то, что волнует экипаж, волнует и меня - и должно бы волновать вас. От неспокойного экипажа немного толка, более того, это просто опасно.
Дэнни сделал паузу.
- Ладно. Теперь четвертое и последнее: сегодня утром вы огорошили Тома Тула еще одной новостью. Вы хотите взять с собой этих джентльменов, - улыбка Шейкера намекала Джеймсу Свифту и Уолтеру Гамильтону, что лично против них он ничего не имеет, - не сказав нам ни слова о том, кто они такие. Это весьма удачная возможность дать команде повод для кривотолков.
- Я не предупреждала об этом, поскольку не думала, что вас и вашу команду это может как-то интересовать. Но я постараюсь прямо сейчас прояснить ситуацию. - Доктор Эйлин обернулась к ученым. - Доктор Свифт, будьте так добры, расскажите капитану Шейкеру, кто вы и чем занимаетесь.
Я-то знал привычки Эйлин Ксавье всю свою сознательную жизнь, поэтому то, что она сделала, меня не особенно удивило. Зато для Джеймса Свифта, оказавшегося в центре внимания, это было полной неожиданностью. Он посмотрел на Дэнни Шейкера, повернувшись при этом ко мне в профиль, и я заметил, как он краснеет начиная с кончиков ушей.
- Я... э-э... я Джеймс Свифт, - он укоризненно посмотрел на доктора Эйлин и ссутулился. - Я профессор физического факультета университета в Белфасте.
- И чем вы занимаетесь? - повторила вопрос доктор Эйлин, когда он нерешительно замолчал. - Вы преподаете?
- В основном, нет. Я занят разработками в области концентрированных свободных полей. И нарушений пространственно-временного континуума.
На этот раз подсказка пришла со стороны Дэнни Шейкера, усмехнувшегося и сокрушенно покачавшего головой:
- Пожалуйста, еще раз, профессор. И если можно, словами попроще.
- Я специализируюсь в теории полей. Классических полей, а также квантовых. - Джеймс Свифт задрал голову, нацелив нос в Дэнни Шейкера. - В особенности меня интересует квантовая теория гравитации. Результатом этих теоретических изысканий является ряд моделей, которые предлагают различные возможные структуры пространства-времени. Все они полностью ковариантны, даже при квантовой свертке по трем индексам. Но ни одна из них не испытывалась на деле, поскольку даже с использованием чрезвычайно высоких энергий реальные расстояния оказываются слишком малы. Вот почему все это остается пока теорией, пусть и многообещающей.
Он собирался продолжать, но перевел дух, что дало доктору Эйлин возможность вмешаться.
- Прервитесь на минутку, профессор. Капитан, вы удовлетворены?
Мне слова Джеймса Свифта показались совершеннейшей абракадаброй. По виду Дэнни Шейкера можно было утверждать, что и его они привели в изрядное замешательство. Вслух же он только сказал:
- Очень хорошо, доктор Ксавье. Я не буду пересказывать это моей команде. Если они захотят - в чем лично я сомневаюсь, - они могут получить интересующую их информацию непосредственно от доктора Свифта. Но двоеученых...
Эйлин Ксавье кивнула.
- Сейчас. Доктор Гамильтон, не будете ли вы так добры...
У второго человека было время подготовиться. Он кивнул и заговорил громким лекторским тоном:
- Меня зовут Уолтер Гамильтон. Я тоже работаю в университете Белфаста. У меня есть ученые степени по физике, биологии и теории информации, однако последние семь лет я специализируюсь на истории науки. В частности, меня интересует период, непосредственно следовавший за Изоляцией.
Он сделал эффектную паузу, достаточную для того, чтобы показаться мне напыщенным попугаем, каковым, впрочем, он и был.
- Вы можете посчитать это чисто научным интересом, - продолжал он, - но на деле эти исследования имеют большую практическую ценность. Последовавший за Изоляцией упадок цивилизации Эрина был настолько серьезным, что огромное количество научных и технических знаний оказалось утраченными. Утраченным и не восстановленным вновь. Я пытаюсь, насколько позволяют мои силы, сократить этот пробел, имея конечной целью воссоздать все, что мы знали когда-то.
За последние несколько дней я слышал разговоров об Изоляции больше, чем за всю предыдущую жизнь. Но, похоже, мало что из сказанного Уолтером Гамильтоном было неожиданностью для Дэнни Шейкера. Он кивнул.
- Некоторые космолетчики бороздят Сорок Миров с теми же целями, профессор. Хотя если быть честным, надо признать, что в большинстве своем они интересуются лишь вещами, приносящими быстрый доход. Технология - это прекрасно, но легкие металлы - надежнее. - Дэнни Шейкер повернулся к доктору Эйлин. - Я убедился в том, что эти ученые действительно являются таковыми, в чем сомневался Том Тул. Однако у меня все еще нет ни малейшего понятия, зачем вы берете их с собой на борт "Кухулина".
- Видите ли, я с трудом могу поверить в это. - Доктор Эйлин посмотрела на Дэнни Шейкера в упор. - Если только я не переоценила вас, капитан, вы отлично понимаете, что я имею в виду. Но я не стану распространяться на эту тему до тех пор, пока мы не отправимся в путь.
Реакция Шейкера показалась мне очень странной. Собственно говоря, он не ответил, только тряхнул головой, вздохнул и произнес:
- Слава Богу, что вы не член моей команды.
- Слава Богу, нет, - согласилась доктор, и они с Дэнни Шейкером неожиданно улыбнулись друг другу.
- Значит, так, - произнес Шейкер. Потом он посмотрел на меня и подмигнул. - Еще три часа, Джей. Всего три часа, и ты будешь на борту челнока и полетишь в космос.
С ума сойти!
Впервые в жизни я понял, что можно слышать весь разговор с первой минуты до последней, каждое его слово, и в конце концов остаться без малейшего понятия о том, что, собственно, произошло.
Глава 12
На борту взлетевшего челнока нас было шестеро: доктор Эйлин, Дэнни Шейкер, Дункан Уэст, Уолтер Гамильтон, Джеймс Свифт и я. Мать специально приехала попрощаться со мной. К моему великому огорчению, не обошлось без объятий и поцелуев - и это на глазах почти у всех. Хорошо хоть Дэнни Шейкер скрылся в корабле еще до ее приезда, а то бы я совсем провалился сквозь землю.
Том Тул оставался в Малдуне с тем, чтобы доставить на орбиту остальных членов экипажа, как только они соберутся в космопорту. Он сказал, что они появятся на следующий день, а пока наслаждаются последними часами дома. Тогда я не увидел в этом ничего необычного.
Мне никогда не приходило в голову, что ночной старт окажется ничуть не похожим на дневной. Но именно так и случилось. Во-первых, мощное ускорение прижало меня к креслу - это никак не походило на плавный подъем накануне. Во-вторых, днем яркий солнечный свет делал невидимым все остальное. Зато ночью, когда под нами были только темное озеро и темные леса, ничто не мешало увидеть как ионизация окутывает нижнюю часть нашего корабля фиолетовым пламенем. И вся эта энергия бушевала прямо у меня под ногами!
За этой мыслью неминуемо следовала другая: что, если исходящий от стартовых решеток поток энергии, вдруг прервется? Челночные корабли не приспособлены для самостоятельного полета. Мы просто камнем рухнем на землю.
Похоже, эти мысли пришли в голову не только мне одному. Остальные пассажиры - даже доктор Эйлин и дядя Дункан, которого обыкновенно ничего не боялся - сидели, судорожно вцепившись в подлокотники и бросая беспокойные взгляды на обзорные экраны. Уолтер Гамильтон и Джеймс Свифт - так те и вовсе окаменели. Интересно, что такого посулила им доктор Эйлин, чтобы они отважились отправиться в космос? Один Дэнни Шейкер невозмутимо восседал за пультом управления. Он не касался клавиш и, увидев мой взгляд, незаметно кивнул головой в сторону моих спутников и подмигнул.
"Сухопутные крысы! - говорил его взгляд. - Только посмотри на них!"
Это было как раз то, в чем я нуждался. Я перестал думать о смерти и падении, зато начал замечать, что происходит вокруг.
На экранах нижней полусферы не было больше ничего, кроме бледно-фиолетового свечения ионизированных газов, зато другие экраны показывали, что делается перед кораблем и по сторонам. Мы поднялись уже на несколько миль и были теперь в разреженных слоях атмосферы. Я успел заметить знакомые звезды, только они сияли ярче, чем я привык видеть с земли. Затем они исчезли, а экраны наполнились ослепительным светом.
Дэнни Шейкер снова повернулся ко мне, но я уже понял, что происходит, и заговорил первым:
- Восход!
Он кивнул. Это и в самом деле был восход или, вернее, закат наоборот. Мы поднялись на такую высоту, что Мэйвин снова стал виден на западном небосклоне, не скрытый более поверхностью Эрина.
До меня в первый раз дошло, что в космосе солнце не заходит никогда: космолетчик может радоваться бесконечному дню.
Впрочем, так высоко мы еще не забрались. Под воздействием импульса стартовой решетки корабль начал отклоняться от вертикали к востоку, набирая скорость для выхода на орбиту. Спустя несколько минут Мэйвин снова скользнул за горизонт, и мы опять оказались в темноте.
Меня ждал еще один сюрприз. Дэнни Шейкер говорил, что мы летим на Верхнюю базу, висящую на стационарной орбите высоко над Малдуном. Я был уверен, что челнок просто будет подниматься все выше и выше, пока мы не окажемся на базе. Вместо этого оказалось, что мы должны сделать еще несколько витков, увидеть еще несколько коротких, сменяющих друг друга дней и ночей, прежде чем доберемся до причальных доков космической гавани.
По мере подъема я с возрастающим интересом вглядывался в экраны, показывающие поверхность Эрина. Где же огромные города, о которых мне говорили в школе? На поверхности планеты не было видно ни темных пятен, ни огней. С этой высоты Эрин казался девственной планетой, на которую еще не ступала нога человека.
И еще с одним ощущением пришлось нам познакомиться, и оно всем нам - сухопутным крысам - пришлось не по вкусу. Челнок двигался быстрее и быстрее, подгоняемый импульсами расположенных по экватору Эрина решеток. Но несмотря на это ускорение, притяжение Эрина ощущалось все слабее и слабее. Я почувствовал, как меня приподнимает над креслом - хорошо, что перед взлетом я пристегнулся.
Но желудок-то мой вовсе не был пристегнут! Он плавал свободно и готов был совершить черт-то что.
Все обошлось, так как с разрешения доктора Эйлин Дэнни Шейкер раздал нам таблетки от морской болезни. И все же ощущения были не из приятных, во всяком случае для меня. Только неделю спустя мой желудок вполне освоился с невесомостью, и неожиданные приступы головокружения и тошноты прошли окончательно.