– Как она стала шпионкой?
– Она сама об этом попросила. Возникла необходимость выполнить такое задание. Было много добровольцев. У нас с нею случился крупный спор. Я не хотел, чтобы она этим занималась. Ей было всего двадцать четыре. Такая умница… Она могла бы поучаствовать во множестве других дел, не подвергаясь при том опасности. Но, стоя здесь несколько месяцев тому назад, она сказала: «Я – лучшая кандидатура для данной миссии, папочка. Ты это знаешь. Я это знаю. Все это знают».
– Поэтому вы ее отпустили.
– Как вы довольно скоро выясните с вашим сыном, отпустить – самое трудное и самое великое, что мы можем сделать для своих детей.
– Спасибо, – сказал Итан. – Похоже, теперь я знаю ее чуть получше.
– Хотел бы я, чтобы вы и вправду получили шанс ее узнать. Она была… это было нечто.
На полпути к дверям Итан остановился, оглянулся на Пилчера.
– Могу я задать еще один назойливый вопрос?
Тот печально улыбнулся.
– Конечно. Зачем останавливаться на полпути?
– Мать Алиссы. Где она?
Как будто что-то надломилось в лице этого человека. Пилчер словно внезапно состарился, словно был смыт фундамент, на котором он стоял.
Итан немедленно пожалел, что задал такой вопрос.
Словно воздух высосали из комнаты.
– Из всех, кто вышел из консервации, девять человек так и не очнулись на другой стороне. Элизабет была одной из девяти. А теперь я потерял и дочь… Обнимите свою семью сегодня на ночь, Итан. Крепко их обнимите.
.
Доктор воткнул шприц в самый маленький пузырек.
– Слегка пощиплет, – сказал он.
– Что это?
– Просто местный анестетик.
Как только задняя часть ноги онемела, все прошло быстро.
Итан ничего не почувствовал, но в зеркале наблюдал, как доктор поднял скальпель.
Ощутил легкое давление.
Вскоре на латексных перчатках доктора появились пятнышки крови.
А минуту спустя он положил скальпель и взял пинцет.
Еще через двадцать секунд микрочип звякнул о металлический поднос рядом с головой Итана. Чип был похож на чешуйку слюды.
– Сделайте мне одолжение, – сказал Бёрк, когда доктор ввел в рану кусочек марли.
– Какое?
– Наложите неряшливые стежки.
– Умничка, – сказала Пэм. – Это завоюет тебе кое-какое доверие Кейт, если она решит, что ты сам себя резал. Типа как ты сорвался с цепи.
– Это и было у меня на уме.
Доктор взялся за иглодержатель, с которого свисала темная нить.
* * *
Боль от разреза начала согревать сзади ногу Итана, когда он и Пэм спустились на первый уровень, в коридор, ведущий к пещере.
Бёрк остановился у двери камеры Маргарет, подался к стеклянному окошку и приложил ладони к лицу, чтобы прикрыть по бокам глаза.
– Ты чего? – спросила Пэм.
– Хочу снова ее увидеть.
– Тебе нельзя.
Он прищурился сквозь стекло в темноту.
Ничегошеньки не увидел.
– Ты работала с ней? – спросил Итан.
– Да.
– И что ты о ней думаешь?
– Ее следовало бы швырнуть в кремационную печь вместе с остальными экземплярами. Пошли.
Итан посмотрел на Пэм.
– Ты не видишь никакой пользы в изучении аберов? Они превосходят нас в численности на несколько сотен миллионов.
– О, ты имеешь в виду, что мы можем с ними сосуществовать? И какое же хипповое дерьмо типа «давайте возьмемся за руки» ты предлагаешь?
– Выживание, – ответил Итан. – А вдруг они не все бессмысленно жестокие? Если они и вправду обладают разумом, с ними возможно общаться.
– В Заплутавших Соснах имеется все, что нам нужно.
– Мы не можем жить в этой долине вечно.
– Почем ты знаешь?
– Потому что я не считаю условия существования в городе «жизнью».
– И как бы ты это назвал?
– Тюремным заключением.
Он снова повернулся к камере.
Голова Маргарет заполнила круглое окно в дюймах от его лица.
Она уставилась Итану в глаза.
Разумная.
Совершенно спокойная.
– Пенни за твои мысли, – сказал он.
Ее черные когти начали постукивать по стеклу.
Глава 16
Это был викторианский дом с двумя спальнями в северо-восточной части города, недавно покрашенный, с двумя соснами на переднем дворе. На черном почтовом ящике уже было выведено по трафарету имя «Уэйн Джонсон».
Итан шагнул на крыльцо и выбил на двери дробь медным кольцом.
Спустя мгновение дверь открылась.
Полный, лысеющий, болезненно-бледный мужчина посмотрел на Итана снизу вверх, прищурившись от яркого света.
На нем был купальный халат, и остатки его волос выглядели встрепанными, будто со сна.
– Мистер Джонсон? – спросил Итан.
– Да?
– Привет. Я просто хотел заглянуть и представиться. Я – Итан Бёрк, шериф Заплутавших Сосен.
Странно, но Итан чувствовал, что это нечестно – претендовать на такое положение.
Мужчина удивленно уставился на него.
– Ничего, если я на минутку зайду?
– Э‑э… Конечно.
В доме все еще стоял необжитой, стерильный запах.
Они уселись за маленьким кухонным столом.
Итан снял свой стетсон и расстегнул парку. На кухонных столах выстроились горшочки и тарелки, завернутые в фольгу. Соседям, без сомнения, позвонили и убедили их приносить мистеру Джонсону обеды и ужины в течение его первой трудной недели.
Те три тарелки, в которые можно было заглянуть, выглядели нетронутыми.
– Вы едите? – спросил Итан.
– Вообще-то у меня почти нет аппетита. Люди приносят еду…
– Хорошо, значит, вы знакомитесь с соседями.
На это Уэйн Джонсон ничего не ответил.
Руководство по обживанию в Заплутавших Соснах, которое вручали каждому по прибытии, лежало открытое на столешнице из искусственного дерева. Семьдесят пять страниц ужасных угроз, заглазированных под «советы» на тему того, как счастливо жить в Соснах. Первую неделю в бытность свою шерифом Итан провел, запоминая руководство от корки до корки. Книжка была открыла на той странице, где объяснялось, как распределяется еда в зимние месяцы, когда сады глубоко промерзают.
– Мне сказали, что скоро я буду работать, – сказал Уэйн.
– Так и есть.
Мужчина положил руки на колени и уставился на них.
– И чем я буду заниматься?
– Пока точно не знаю.
– Вы один из людей, с которыми я могу по-настоящему разговаривать? – спросил Уэйн.
– Да, – ответил Итан. – Прямо сейчас вы можете задать мне любой вопрос, мистер Джонсон.
– Почему это со мной происходит?
– Не знаю.
– Не знаете? Или не скажете?
В начале пособия имелся раздел, озаглавленный «Как справиться с вопросами, страхами и сомнениями насчет того, где вы».
Итан подтянул к себе пособие и пролистал до этого раздела.
– Данная глава может послужить вам руководством, – сказал он.
Он чувствовал себя так, будто пересказывает очень плохой сценарий, которому сам не верит.
– Руководством для чего? Я не знаю, где я. Я не знаю, что со мной случилось. И никто мне ничего не говорит. Мне не нужно руководство, мне нужны гребаные ответы!
– Я понимаю, вы расстроены, – сказал Итан.
– Почему не работает телефон? Я пять раз пытался позвонить матери. Просто гудки да гудки. Тут что-то не так. Она всегда дома, всегда рядом с телефоном…
Итан не так давно сам был в шкуре Уэйна Джонсона.
Отчаянный.
Перепуганный.
Теряющий рассудок, пока он бегал по городу в попытках связаться с внешним миром.
Пилчер и Пэм устроили все так, чтобы Итан поверил, будто сходит с ума. Такой с самого начала была задумана его интеграция. Уэйн Джонсон был другим. Он получал то же, что и большинство людей: несколько недель на исследование города, на исследование границ – и несколько истерик перед тем, как на него подействует добро с кулаками.
– Нынче утром я прошел по дороге, ведущей из города, – сказал Уэйн. – И знаете что? Дорога просто сделала петлю и вернулась обратно. Это неправильно. Что-то тут не так. Я появился здесь всего пару дней тому назад. Как же может статься, что дороги, по которой я приехал в город, больше не существует?
– Послушайте, я понимаю, что у вас есть кое-какие вопросы, и…
– Где я? – Голос Уэйна разнесся по всему дому. – Что это, к дьяволу, за место?
Лицо его покраснело, он дрожал.
Итан услышал собственный голос:
– Это просто город, мистер Джонсон.
И вот что было страшно – он даже не задумался над ответом. Выпалил его так, будто был запрограммирован на эти слова. Он ненавидел себя за это. Ему говорили то же самое снова и снова во время егоинтеграции.
– Просто город? – переспросил Уэйн. – Ага. Просто город, который тебе не разрешается покинуть, в котором тебе не разрешается контактировать с внешним миром.
– Поймите вот что, – сказал Итан. – Все в Заплутавших Соснах были на вашем месте, включая меня самого. Потом станет лучше.
«Поздравляю. Теперь ты открыто лжешь этому человеку».
– А я говорю, что хочу уехать, шериф. Что больше не хочу тут находиться. Что хочу домой. Вернуться к своей прежней жизни. Что вы на это скажете?
– Это невозможно.
– Невозможно уехать отсюда?
– Вот именно.
– И какой же властью, по-вашему, вы обладаете, чтобы удерживать меня здесь против моей воли?
Итан встал. Его начинало от всего этого тошнить.
– Какой властью? – повторил Уэйн.
– Чем скорее вы примиритесь со своей новой жизнью здесь, тем лучше у вас пойдут дела.
Бёрк надел шляпу.
– Хотел бы я, чтобы вы просто прямо выложили, что у вас на уме, – сказал мистер Джонсон.
– Простите?
– Если я попытаюсь уйти, вы меня убьете. Суть в этом, верно? Это та самая горькая правда, вокруг которой вы танцуете?