Выкрики продолжались, но куда менее уверенно.
– Они имеют мужество желать знать, где находятся.
Выкрики полностью стихли.
– Знать, почему они здесь!
В толпе наступила мертвая тишина. Головы склонились набок, брови начали хмуриться, когда люди ощутили, что речь шерифа принимает неожиданный оборот.
– Почему им не разрешают уйти!
Итан завопил в мегафон:
– Да как они смеют?!
Думая: «Ты наблюдаешь за мной, Пилчер?»
«Бронко» задрожал под его ногами, и он задался вопросом – слышит ли толпа этот шум.
– Почти три недели назад, – продолжал Итан, – в холодную дождливую ночь я наблюдал из этого окна, – он показал на многоквартирный дом, выходивший на Главную улицу, – как вы, люди, забиваете до смерти женщину по имени Беверли. Вы бы убили и меня. Бог ведает – вы старались это сделать. Но я спасся. И теперь стою здесь, под личиной того, что возглавляет это празднество порока.
Кто-то закричал:
– Что ты делаешь?
Итан не обратил внимания на крик.
– Позвольте спросить вас кое о чем, – продолжал он. – Вам нравится жизнь в Заплутавших Соснах? Вам нравятся камеры в ваших спальнях? Вам нравится ничего не знать?
Никто в толпе не осмелился ответить.
Итан заметил двух чиновников, которые прокладывали путь сквозь народ, без сомнения, прорываясь к нему.
– Подчинились ли вы все Заплутавшим Соснам? Жизни в этом городе во тьме? Или кто-то из вас все еще лежит в постели ночью рядом со своей женой или мужем, которых едва знает, гадая, почему вы здесь? Мечтая о том, что находится за оградой?
Озадаченные, ошеломленные лица.
– Вы хотите знать, что находится за оградой?
Чиновник вырвался из толпы и побежал к «Бронко» с мачете в руке.
Итан вытащил «Пустынного орла», прицелился этому человеку в грудь и сказал в мегафон:
– Забавный факт. Одна только ударная волна от пули пятидесятого калибра остановит твое сердце.
Заднее левое окно «Бронко» взорвалось, стекла дождем посыпались на людей, столпившихся возле машины.
Наконец-то!
Итан посмотрел вниз и увидел руку с когтями, торчащую из дыры в окне.
Рука исчезла, потом снова просунулась в дыру.
Толпа подалась назад.
Вопль, который никто бы не принял за человеческий, вырвался из недр «Бронко».
По толпе пробежали изумленные вздохи.
Стоявшие к «Бронко» ближе других отступали, в то время как те, кто не видел, что происходит, пытались прорваться в передний ряд.
Абер внутри машины впал в неистовство, его когти рвали сиденья в клочья, когда он сражался с цепью, которой Итан приковал его за шею.
Бёрк все еще целился в чиновника из «Пустынного орла», но тот даже не следил за пистолетом. Вместо этого он уставился сквозь ветровое стекло «Бронко» на существо, которое пыталось выбраться из машины.
Итан сказал в мегафон:
– Я хочу рассказать вам сказку. Однажды, давным-давно, был город под названием Заплутавшие Сосны. Это был последний город на земле, и люди, которые в нем жили, были последними из своей расы.
Он больше не слышал звяканья цепи.
Абер вырвался и вскарабкался на переднее сиденье.
– Их законсервировали на две тысячи лет в своего рода капсуле времени. Только они об этом не знали. Их держали в неведении. В страхе. Иногда с помощью силы. Их подвели к вере в то, что они мертвы или спят.
Абер пытался прорваться сквозь ветровое стекло.
– Некоторые из жителей, такие как Кейт и Гарольд Бэллинджеры, в глубине души знали: что-то очень не так. Знали, что все это не по-настоящему. Другие же предпочли поверить в ложь. Они приспособились и жили паиньками. Извлекали лучшее из хреновейшей ситуации и пытались просто жить своей жизнью. Но это была не жизнь. Это была всего лишь красивая тюрьма, управляемая психопатом.
Большой кусок ветрового стекла вылетел и ударился о капот.
– А потом однажды в городе проснулся человек по имени Итан Бёрк. Он не знал этого, жители Заплутавших Сосен не знали этого, и извращенный подонок, который построил город, наверняка не знал этого, блин, но Бёрк пришел в себя, чтобы снять пелену с глаз людей. Показать им правду. Дать им шанс снова жить, как настоящие люди. Вот почему я сейчас стою здесь. Так скажите мне: вы хотите знать правду?
Абер под ним задыхался, неистово атакуя стекло.
– Или вы хотите и дальше жить во тьме?
Абер просунул голову в дыру.
Рычащий.
Яростный.
– Сейчас на две тысячи лет больше, чем вы думаете, – сказал Итан, – и наш род выродился в монстров, один из которых находится внутри моей машины.
Он показал пистолетом на голову абера.
Голова исчезла.
Наступило долгое мгновение тишины.
Люди просто таращились.
С отвисшими челюстями.
Затаив дыхание.
Абер прорвался сквозь ветровое стекло, царапнув когтями по металлу капота, и врезался в чиновника, стоящего на бампере, прежде чем тот успел хотя бы подумать о том, чтобы поднять мачете.
Итан прицелился в затылок абера и выстрелил. Тот обмяк, а человек под ним бился и вопил, пока двое мужчин, переодетых в женщин, не помогли стащить с него тварь.
Чиновник сел, залитый кровью, с изорванными предплечьями – кожа висела клочьями в тех местах, которыми он пытался защитить лицо.
Но он был жив.
– Вам все это не по силам? – спросил Итан. – Хотите вернуться к убийству себе подобных? Или хотите сейчас пойти вместе со мною в театр? Я знаю, что у вас есть вопросы. Что ж, у меня есть ответы. Я встречусь с вами там через десять минут, и клянусь богом, если кто-нибудь попробует хоть пальцем тронуть Кейт и Гарольда, я пристрелю такого человека на месте.
Итан снял головной убор, сбросил плащ. Спрыгнул на капот, а оттуда шагнул на мостовую. Толпа расступилась, оставив для него широкое, почтительное пространство. Он все еще держал «Пустынного орла», и кровь его жарко кипела, требуя драки.
Оттолкнув в сторону одного из чиновников, Бёрк шагнул в круг.
Гарольд в пижаме сидел на мостовой, двое чиновников все еще держали Кейт.
Итан прицелился в того, который был справа.
– Ты слышал, что я только что сказал?
Тот кивнул.
– Тогда почему ты все еще прикасаешься к ней?
Чиновники выпустили Кейт. Она осела на тротуар.
Итан подбежал к ней, опустился на колени, снял свою парку и накинул ей на плечи.
Кейт подняла на него глаза.
– Я думала, что ты…
– Знаю. Прости. Прости, пожалуйста. Другого способа не было.
Гарольд не сознавал, что происходит, – сейчас он был где-то в другом мире.
Итан поднял Кейт на руках.
– Где болит?
– Только колено и глаз. Я в порядке.
– Давай подлатаем тебя.
– После, – сказала она.
– После чего?
– После того, как ты нам все расскажешь.
Глава 24
Итан повел весь город в театр.
Убитого абера положили на сцену, чтобы все могли его видеть.
Все стулья в здании были заняты, люди толпились в проходах и сидели на краю сцены.
Итан посмотрел на свою семью, сидящую в первом ряду, но не мог выбросить из головы Пилчера. Как тот поступит? Может, в эту самую минуту он посылает своих людей в город? Набросится ли он на Итана? На Терезу и Бена? На весь город?
Нет. Новостей не дождешься. И, несмотря ни на что, сколько раз Итан слышал, как Пилчер, упоминая о городе, говорил «мои люди»!
Ведь в конце-то концов они были самым ценным его имуществом. Он мог мстить Итану, но теперь жители Заплутавших Сосен знали правду, и этого уже не изменить.
Кто-то включил осветительную лампу.
Итан шагнул в ее луч.
Теперь он не видел лиц. Только резкий голубоватый свет, сияющий из глубины театра.
Он рассказал им все.
Как их похитили, законсервировали и заперли в этом городе.
Как возникли аберрации.
О Пилчере и его узком кружке в горе .
Несколько человек вышли, не в силах слышать правду или не поверив в нее.
Но большинство остались.
Итан чувствовал, как настроение собравшихся в зале изменилось от недоверия к грусти, а потом – к гневу, когда он рассказал, как Пилчер снимал на видео и тщательно изучал каждый их личный момент.
Когда он рассказал о микрочипах, одна женщина вскочила, вскинула кулак и закричала туда, где, как она поняла, в потолке спрятана камера:
– Иди сюда! Ты наблюдаешь за этим? Иди и ответь за свои поступки, сукин ты сын!
И словно в ответ, огни в театре стали меркнуть.
Зато включился проектор в задней части комнаты и послал изображение на перламутровый киноэкран позади Итана.
Тот повернулся, посмотрел на тяжелый белый винил – и тут на нем появился Дэвид Пилчер. Он сидел за своим столом в позе, смутно напоминающей обращение президента – предплечья на столешнице, пальцы переплетены.
В театре воцарилась тишина.
– Итан, не могли бы вы отойти в сторонку и позволить мне сказать словцо? – спросил Пилчер.
Итан отступил от света рампы.
Мгновение Пилчер просто пристально смотрел туда, откуда его снимала камера. Наконец он сказал:
– Некоторым из вас я известен как доктор Дженкинс. Мое настоящее имя Дэвид Пилчер, и я буду говорить коротко и ясно. Все, что только что рассказал ваш дорогой шериф, – правда. Если вы думаете, что я здесь для того, чтобы объясниться или извиниться, позвольте вас в этом разубедить. Все, что вы видите – абсолютно все, – создал я. Этот город. Этот рай. Технологию, которая сделала возможным ваше присутствие здесь. Ваши дома. Ваши постели. Воду, которую вы пьете. Еду, которую вы едите. Работу, которая занимает ваше время и заставляет вас чувствовать себя людьми. Вы дышите по одной-единственной причине: потому что я это дозволяю. Позвольте показать вам кое-что.
Изображение Пилчера сменилось видом с воздуха на огромную равнину, на которой стая в несколько сотен аберов пересекала волнующуюся траву. Стая двигалась под голос Пилчера, заполнивший театр:
– Вижу, у вас там на сцене лежит мертвым один из этих монстров. Все вы должны хорошенько на него посмотреть и понять, что за пределами безопасных Заплутавших Сосен их миллионы и миллионы. Вот как выглядит маленькаяих стая.
Пилчер появился снова, только теперь он сам держал камеру, и лицо его занимало всю поверхность экрана.
– Давайте говорить прямо. За последние четырнадцать лет я – единственный Бог, какого вы знали, и в ваших интересах продолжать действовать так, будто я все еще им являюсь.
Из темноты вылетел камень и ударил в экран.
Кто-то в толпе закричал:
– Чтоб ты сдох!
Пилчер посмотрел в сторону, глядя, как происходящее разворачивается на его стене мониторов.
Итан из-за кулис наблюдал, как на сцену взобрались трое мужчин и начали срывать экран.
Пилчер принялся было говорить, но кто-то в глубине зала вырвал проектор из стены и разбил на куски.
* * *
Пилчер в одиночестве сидел за своим столом.
Он взял бутылку скотча, осушил ее и швырнул в мониторы.
Ему пришлось держаться за стол, когда он с трудом поднялся на ноги.
Качаясь.
Ему уже доводилось быть пьяным.
Но теперь он был просто в умате.
Неверными шагами Пилчер двинулся от стола, ступая по полу из темного дерева.
Винсент Ван Гог с выбритым лицом и перевязанным правым ухом наблюдал за ним со стены.