— Поверьте, в свое время я не только читал, но и ценил поэзию; но позднее научные труды стали отнимать значительную часть моего времени. Из романтиков я предпочитал Шелли: как-никак, он испытывал известное тяготение к научной тематике. Как видите, даже в литературных пристрастиях я придерживался исключительно исследовательской направленности.
— Я же предпочел в свое время универсальные знания в ущерб чистой науке, — сказал Холмс. — Тем не менее, вы правы, Шелли отличался самым широким научным кругозором среди романтиков.
— Между прочим, он очень интересовался астрономией. Представляю, какой восторг Шелли испытал бы при виде нашего кристалла — который, без сомнения, имеет прямое касательство к звездам.
Раздался стук, в дверь просунулась голова Билли.
— К вам пришли, мистер Холмс.
В гостиную вошел Темплтон, неся в руке потрепанный цилиндр. Антиквар нервничал и казался смущенным.
— Не хотел помешать вам, мистер Холмс…
— Могу уделить вам минутку. В чем дело, мистер Темплтон?
— Я по поводу кристалла, сэр. Он стоит намного дороже тех пяти фунтов, что вы мне заплатили.
— Вы просили пять фунтов, — холодно произнес Холмс. — Несколько поздно поднимать цену, вы не находите?
— Но Морз Хадсон сказал, что другие дадут куда больше. Мистер Джекоби Уэйс, ассистент-демонстратор больницы святой Екатерины, или яванский принц Боссо-Куни. Хадсон клянется, что у обоих есть деньги. Продадим хрустальное яйцо одному из них и разделим прибыль между вами, мною и Хадсоном.
— Темплтон, — сказал Холмс строго, — вы подвергаете себя большой опасности, связываясь с Морзом Хадсоном. Один раз вам посчастливилось, ведь я успел вовремя отнять у него кольцо Челлини. В противном случае вас, вероятно, обвинили бы в скупке краденого. Что же касается кристалла, довольствуйтесь тем, что хрустальное яйцо больше не находится в моем владении.
— Мистер Холмс говорит истинную правду, любезнейший, — загромыхал Челленджер.
Темплтон в недоумении поглядел на Челленджера.
— Откуда мне это знать, сэр? Я не имею чести быть с вами знакомым…
— Этот субъект смеет сомневаться в моих словах! — проревел Челленджер, вскакивая на ноги. — Вы обращаетесь к Джорджу Эдуарду Челленджеру, сэр! Холмс, постойте в сторонке, сейчас я спущу его с лестницы.
Темплтон, точно испуганный кролик, вылетел из гостиной. Челленджер опустился на место, его лицо покраснело.
— Итак, сей несущественный эпизод завершился к всеобщему удовольствию, — заметил он. — Холмс, мы обязаны подумать о последствиях нашего открытия. Прежде всего, нельзя никому рассказывать о кристалле.
— Никому? — переспросил Холмс. — Вы не хотите узнать мнение других ученых?
— Вот еще! — нетерпеливо отмахнулся Челленджер. — Поверьте, революционная идея действует на толпу этих неучей, словно красная тряпка на быка — они наперебой бросаются выступать со смехотворной и оскорбительной критикой. Держите пока дело в тайне, дорогой Холмс.
— Мой друг Уотсон — медик и обладает научным складом ума, — начал Холмс. — Он уважает чужое мнение и открыт к познанию нового. Вам обязательно следует с ним познакомиться. Мы могли бы…
— Не говорите ничего, даже вашему другу Уотсону, — прервал его Челленджер. — Лично я обязуюсь ничего не рассказывать жене. Полагаю, и вы не станете делиться нашим секретом со своей домоправительницей.
— Что заставляет вас делать мне подобные предупреждения?
Серо-голубые глаза Челленджера внимательно смотрели на Холмса.
— Думается, ответить вы лучше всего сможете сами. Тем временем мы должны продолжать наблюдения, тщательно проверяя и записывая увиденное. Когда вы сможете приехать в Энмор-парк?
— Ближе к вечеру, — ответил Холмс.
— Скажем, ровно в четыре? Меня ждет еще одно дело, но после я буду свободен.
Челленджер надел пальто, распрощался и вышел, грузно ступая. Холмс, погруженный в размышления, остался сидеть за столом. Он взял было перо, затем отложил его в сторону. Снова стук в дверь — вошла Марта.
— Ты так и не позавтракал, дорогой, — сказала она.
— Верное умозаключение. Откуда ты догадалась?
— За эти годы я хорошо изучила твои привычки. Стоит тебе столкнуться с очередной загадкой, ты о себе и думать забываешь. Сейчас накрою на стол. Расскажи мне, Шерлок, что за важное открытие вы обсуждали с профессором Челленджером?
— Среди прочего, мы говорили о поэзии, — ответил Холмс.
Она улыбнулась.
— Ты посвятил мне несколько стихотворений. Прекрасных стихотворений.
— Быть может, ведь вдохновил их истинный ангел.
Марта вышла и через несколько минут, вернувшись, начала накрывать на стол. Холмс в это время просматривал свою картотеку и делал какие-то заметки за письменным столом. Он отложил перо, спрятал исписанные листы в ящик стола и присоединился к ней.
Вечером, в Энмор-парке, Холмс и Челленджер сидели в кабинете профессора, разглядывая лежавший перед ними кристалл. Оба накрыли головы плотной черной тканью, практически не пропускавшей свет. Кристалл мгновенно вспыхнул во тьме призрачным голубым сиянием, озарив сосредоточенный профиль Холмса и густую бороду Челленджера. Профессор осторожно поворачивал хрустальное яйцо.
— Глядите, — негромко сказал он. — Видите, туман рассеивается?
Странный ландшафт проступал из тумана. Они уже различали далекие охристо-красные утесы и что-то огромное и плоское внизу. Детали местности приобретали отчетливость, показался ряд высоких и тонких мачт со сверкающими предметами на верхушках. С безоблачного, темносинего неба светило ясное, бледное солнце.
— Солнце приблизительно вполовину меньше привычного для нас на Земле размера, — заметил Челленджер. — При максимальном приближении к земной орбите Марс оказывается в тридцати пяти миллионах миль от Земли. Учитывая видимый диаметр Солнца, мы можем рассчитать примерные масштабы того, что видим здесь.
— Равнина, мне кажется, простирается на много миль. Да и скопление прямоугольных крыш под мачтами имеет довольно значительные размеры, — сказал Холмс.
— Примем это предположение, — бережными и осторожными движениями Челленджер изменил положение кристалла. — Будьте внимательны. Мы смотрим сейчас в другом направлении. Представьте себе, что мы передвинули подзорную трубу.
Профессор не ошибся: теперь они видели прямой край платформы и вертикально уходящую вниз стену. У самого ее основания раскинулось покрытое редкой зеленоватой растительностью пространство, схожее с лужайкой; здесь и там возвышались островки перистых трав или кустарника. Среди кустов, точно живые пятна мрака, сновали темные формы. Они походили на сгустки тьмы с гибкими паучьими лапами.
— Похоже на то, что мы находимся над тесно сбитыми крышами города, — сказал Холмс. — Рискну предположить, что наша точка обзора располагается на вершине крайней мачты. А там, внизу — должно быть, жители города. Жаль, нельзя разглядеть их поближе.
— Возможно, нам это удастся, — Челленджер вновь переместил кристалл. — Смотрите на крышу прямо внизу. Я вижу других.
У подножия одной из ближайших мачт суетились несколько созданий. Вблизи видны были их темные, слегка поблескивающие овальные тела; существа передвигались, выпрямившись во весь рост и опираясь о землю двумя пучками хватательных отростков, напоминавших тонкие и гибкие щупальца.
— Они весьма напоминают октопоидов, — сказал Челленджер. — Но глядите, Холмс, некоторые из них могут летать.
Одно из существ взвилось в небо. Оно парило в вышине, развернув ребристые, лишенные оперения крылья. Существо приближалось, плавно скользя по воздуху.
— Крылья неподвижны, — заметил Холмс.
— Как видно, существа эти имеют достаточно примитивное строение.
Летающее создание изменило направление и метнулось к верхушке ближней мачты. Щупальца обвились вокруг мачты и подтянули тело существа к ярко блестевшему навершию.
— Видите — там, пониже, сияющие глаза, — прошептал Челленджер. В его голосе зазвучал странный, чуть ли не благоговейный трепет. — Смотрите, Холмс, какая невероятная энергия светится в них! Так, теперь наше создание пристально рассматривает сверкающий предмет…
Существо долго висело, цепляясь за мачту. Холмс и Челленджер молча наблюдали за ним. Крылатое создание разжало хватку и полетело прямо к ним, все увеличиваясь в размерах, все более четкое. Совсем близко они видели мерцающие глаза — и вдруг глаза словно вплотную приблизились к внутренней грани кристалла, тело существа заслонило все вокруг. Надвинулся туман, скрывая таинственный мир.
Челленджер отбросил ткань и обернулся к Холмсу.
— Мы сообщаемся с Марсом, — резко произнес он.
— Сообщаемся?
Челленджер, раскрыв блокнот, нетерпеливо тыкал пером в чернильницу.
— Мы обязаны сейчас же записать все, что видели, — заявил он. — Вот бумага.
В тишине оба занялись заметками, стараясь не упустить никаких деталей. Наконец они снова посмотрели друг на друга.
— Мы видели город, марсианский город, — воскликнул Челленджер. — Мы видели живых марсиан! Здесь я написал, — он побарабанил пальцами по листу, — что они сильно отличаются от нас. Вероятно, уместно будет сравнить их с членистоногими-артроподами или с насекомыми.
— Почему с насекомыми? — спросил Холмс.
— Начнем с внешнего вида. Множество тонких придатков, мягкие и в то же время мускулистые тела. Вы наверняка обратили внимание, что некоторые существа имеют крылья, но другие их лишены.
— По крайней мере, способность отдельных марсиан летать вовсе меня не удивляет, даже исходя из результатов кратких наблюдений. Перемещаться по воздуху, скорее всего, могут и остальные.
— Нет! Любому здравомыслящему человеку понятно, что способностью к полету располагают далеко не все обитатели Марса, — отрезал Челленджер. — Наличие или отсутствие крыльев объясняется различием полов: женские особи крылаты, у мужских крылья отсутствуют.
— Мои выводы остаются гипотетическими, но могу предположить, что в своем развитии марсиане достигли стадии бесполости, — сказал Холмс, сверяясь с записями. — Крылья вполне могут быть искусственными.
— Ерунда! — взорвался Челленджер. — Будь они искусственными, разве не были бы они пристегнуты ремнями? Я не заметил ничего подобного, как и вы, полагаю.
— У них могут существовать иные способы крепления летательных аппаратов, — спокойно возразил Холмс. — Подумайте, Челленджер, ведь они живут в ином мире и, очевидно, обладают чрезвычайно развитой и сложной культурой.
Челленджер осел в кресле и глубоко задумался, нахмурив лохматые брови.
— Быть может, вы и правы, Холмс, — сказал он наконец. — Нечасто мне приходится сдавать позиции.
— Так поступает лишь истинный ученый, — с улыбкой ответил Холмс. — Вспомните, как пренебрежительно вы отзывались сегодня о коллегах, которые не в состоянии изменить свои устаревшие взгляды… Рассмотрим, однако, другой вопрос. Наша точка обзора, судя по всему, находилась на уровне верхней части мачты. Дважды мы видели, как эти существа приближались и, казалось, глядели нам прямо в глаза. Мы также отметили вспышки света на верхушках других мачт. Не означает ли это, что на верхушке нашей мачты имелось некое устройство, подобное этому кристаллу? И что в своем кристалле они, при посредстве нашего, могут видеть нас — в точности как мы можем видеть их в собственном кристалле?