— Странно.
Я оторвалась от тщетных поисков и взглянула на панка, с любопытством изучающего меня.
— Что конкретно?
— Ты пойдешь со мной.
Что?!
— Зачем? — я попыталась вытянуть время. Заговорить зубы было б неплохо, а там может Гришаня привалит. Парень видно думал иначе. Он спокойно подошел ко мне, ухватил за талию, зажав под мышкой, как куклу, и сиганул на окно, а потом в окно.
— Ты пси-и…
Мое возмущение плавно переросло в поросячий визг, ибо так быстро с двадцатого этажа меня еще не спускали. Белобрысый, матерясь, поставил мою оглушенную персону на асфальт и постучал себя по правому уху.
— Дура. Только пискни еще — убью.
Я не стала утруждаться ответом, что он тоже не лапочка. Думаю, и сам в курсе. Вместо этого попыталась драпануть в сторону, пока появился такой шанс. Шанс сдох так же быстро, как и появился. И кто первый придумал наделять этих созданий скоростью и силой? Того человека, да на мое бы место поболтаться кверх жо… вниз головой, свисая с довольно жесткого плеча. Кстати, надо отметить, с весьма мускулистого плеча. Готова была поспорить, что у Гриши такого нет. Ни одного…
— Эй, — вспомнила я важную деталь. Мне не ответили, тогда я продолжила. — Конан, пока ты там далеко не удрал, у меня сумочка в квартире и пальто. А там документы.
Он остановился. Из темноты тут же возник второй голос. Лица, увы, зреть мне дано не было.
— Зачем она тебе?
Панк проигнорировал вопрос.
— В квартире вещи, забери.
Ух, как приказы раздает!
Мы снова понеслись и все по темным закоулкам. Я старалась сначала держать руки у талии, потом поняла, что задача сия бесполезная и затруднительная, а потому согнула их, уперла локти в мужскую попу, и уткнула подбородок, чтоб не болтался. Попыталась взглянуть наверх, может Пыжикова чего напишет, однако шея так не выворачивалась. Панк перепрыгнул через какую-то детскую качельку. Меня тряхнуло, конструкция из рук и подбородка развалилась, клацнули зубы, едва не зацепив язык.
— Полегче можно?
Мне никто не ответил, только количество прыжков подозрительно увеличилось.
— Закричу, — буркнула я.
— Загрызу, — послышалось так же тихо в ответ.
4
Фонари окончательно сошли на нет. Под моей головой замелькала грунтовая дорога с густым лесом по обочинам, а потом и вовсе дороги никакой не стало.
— Это чтоб закапывать было удобней? — постаралась как можно вежливее выяснить я свою судьбу.
— Нет. Мы домой.
— Мой дом в другой стороне.
— Забудь про Георга.
— Я про него и не вспоминала. Это ты на нем зациклился совсем. Я женщина самостоятельная, у меня своя квартира есть.
— А отчего ж ты тогда у Георга ночевать собралась? — ехидно поинтересовался мой носильщик. Вот воистину: язык мой — враг мой.
— Живу в другом городе.
— Здесь что забыла?
— В командировку приехала. Тебе зачем?
Он не ответил.
Наконец, бег прекратился, меня соизволили спустить на ноги. Я покачнулась, потеряв равновесие. Желудок возмущенно подал сигналы бедствия. Зажала рот ладонью. Панк брезгливо поморщился и отошел от меня.
— А не надо женщин вверх тормашками таскать, — удалось выдать мне ответ на его мимику.
Я огляделась. Слабый лунный свет пробивался сквозь густые ветви над головой. Со всех сторон черные высокие стволы. Я поежилась, по спине пробежали мурашки. Вот занесло же. Вернее занесли.
— А дальше куда? — невольно вырвался вопрос. Белобрысый смерил меня презрительным взглядом. Я немного подождала ответ. Поняла, что не дождусь, клыков тоже не показывают. Расслабилась и взглянула наверх. Как-то приспичило пообщаться с небесной Кэтрин.
"Эрик равнодушно разглядывал эту странную женщину. Что такого в ней нашел Георг? Да. Она не поддавалась гипнозу и это было странно, но более ничего примечательного он в ней не видел. Никакого сравнения с Марианной…"
У меня возникло два вопроса, и я по личной тупости (иначе не выразишься) озвучила их вслух.
— Так ты Эрик? А кто такая Марианна?
Не успел лес поглотить остатки неразумного женского голоса, как мне довелось вновь лицезреть панковские клыки. Благо теперь он не влепился ручками в горло, а просто приподнял над землей за плечи.
— Еще раз назовешь это имя, пожалеешь!
— Которое из двух? — рискнула уточнить я.
Он снова зарычал. Я благоразумно решила что, наверное, речь о втором, ибо вряд ли он до такой степени ненавидит свое собственное, ну или любит… Кто его знает?
— Ты в курсе, что у тебя правый клык короче левого? — задумчиво поинтересовалась я. Приступ неадекватности как рукой сняло, я рухнула на землю, едва не подвернув ноги. — Да когда ж со мной уже начнут обращаться как с нормальной женщиной! Чего, много прошу?
Из чащи выскочил второй гаденыш и на ходу швырнул Эрику мои шмотки. Панк поймал их, прошвырнулся в чудесной и надо упомянуть не дешевой черненькой Ripani, безошибочно выудил паспорт, раскрыл.
— Елена.
Согласно кивнула. И как при таком освещении разглядел? Лично я под ногами-то с трудом видела.
— Такого города не существует.
— Какого? — ощетинилась я.
— Санкт-Петербург.
— Петра на тебя не хватает! — подошла и попыталась вернуть себе законно нажитые документы.
— Кто это? — включился второй.
— Крутой дяденька, который этот самый город построил.
Панк безапелляционно отстранил меня, не дав выдернуть чудесную книжицу.
— И страны такой нет.
— Тфу на вас! — в сердцах воскликнула я. — Это этого вашего Смеркола нет и вас нет, а Питер есть и я есть, а Пыжикова — гадина.
— Кто такая Пыжикова? — заинтересовался панк. — Что она знает?
— Вот именно, что ничего она не знает, ни о вас, ни обо мне. Вообще, непонятно куда она смотри и что сочиняет!
— По-моему, она блаженная, — задумчиво протянул неизвестный подчиненный Эрика.
— Да, — я начала психовать. — Я — блаженная, а следовательно неприкосновенная! Вещи верните! Мне ваши клановые междусобойчики до лампочки! Я домой хочу-у-у!
Нервы сдали. Последний раз я так завывала в детстве, когда культурные родители принудительно таскали меня на балет. Я шагнула к Эрику, намереваясь сделать еще одну безуспешную попытку отнять нажитое, но зацепилась каблуком за нечто, торчащее из земли, и рухнула вниз, сумев кое-как вывернуться, спикировав на пятую точку.
— Крак, — сказала моя левая колодка, избавляясь от изящного длинного каблучка. И вот этого "крак" моя психика окончательно не выдержала, поскольку на эти самые сапоги я исправно копила три месяца. Слезы полились горным потоком, омывая мое путешествие в иной мир, потерянное душевное равновесие, наверняка потекшую теперь косметику и, конечно, обувь. Панк присел рядом. Серо-желтые глаза угрюмо изучали мое лицо.
— И?
— Это не "и", — всхлипнула я, убирая с колен юбку и подтягивая левую ногу повыше, так чтоб ему было видно. — Это — Camilla Skovgaard! — я для наглядности ткнула черным ногтем в испорченную обувь и заревела с новой силой.
Эрик задумчиво покачал головой, поднял меня на руки (благо на этот раз не вниз головой), прижал к груди и опять потащил сквозь лес. Теперь я не проявляла никакого интереса. Десятитонным грузом навалилась дикая апатия. Мозг не работал. Хотелось уснуть, а потом проснуться в своей одинокой тихой кровати, умыться, позавтракать, накраситься, пойти на работу… В общем, жить как жила и никого не трогать.
Слезы потихоньку сошли на нет. Вокруг мелькали черные мрачные стволы и ветки. В глазах начало рябить. Я устало прикрыла их, уткнулась лбом в белую майку, на которой теперь наверняка останутся следы косметики, и незаметно для себя провалилась в сон.
Солнечный зайчик сверлил закрытые веки и не желал никуда уходить. Будильник еще не прозвенел. Я заворчала и перевернулась на другой бок. Нос ткнулся во что-то твердое и теплое. У меня в кровати ничего такого последнее время не водилось. Открыла глаза. Взору предстал белый продольный трикотажный рисунок, немного отодвинулась назад и медленно пропутешествовала взглядом выше. Вырез почти под горло, отсутствие рукавов, следы моей туши и теней, мускулистые плечи, руки с тонкими запястьями и явно проступающими линиями вен, широкие ладони, длинные пальцы, черный скорпион, угрожающе нацеливший на меня свое жало с плеча, подбородок с ямочкой, тонкие губы, курносый нос, высокие скулы, черные брови, белые волосы и серо-желтые глаза, внимательно следящие за каждым моим движением. Я протяжно вздохнула. Мозг переварил информацию, полученную от глаз, и женские гормоны, не спросив хозяйку, пустились в пляс. Я подавила невесть откуда взявшееся желание и, учитывая обстоятельства пробуждения, аккуратно и тщательно просканировала организм на предмет инородных ощущений. Таковых не нашлось, а значит и вправду мирно спала в кровати с панком.