Из пасти дроида еще торчала зеленая пупырчатая нога не-человека, Ц2 не сумел заглотить ее в один присест. А на колышке на стене красовался новый обитатель биоалхимической лаборатории Вухера: голова родианца Гридо. Накхар выдержал настоящую схватку с йавами из-за тела, а Вухеру пришлось расплатиться дармовой выпивкой, но дело того стоило.
– За твои феромоны, Гридо! – провозгласил бармен тост. – Тот кореллианин оказал величайшую услугу вашим женщинам и тебе лично!
Голова ответила пустым взглядом.
– Должен сообщить, что этот экземпляр весьма жесткий, – сказал дроид. – Боюсь, что мне следует заточить заново перемалыватель.
– Для тебя ничего не жаль, – подмигнул ему Вухер. – Поверь мне, ты присутствуешь при начале замечательной дружбы!
Ибо с этого дня и вовеки бармен Вухер стал абсолютно по-новому смотреть на дроидов.
Барбара Хэмбли
Ночная лилия
Байка любовников
– Сожалею, мадам, – казенным тоном произнес Фелтиперн Тревагг и закрыл расчетную программу на мониторе. – Заплатите, и мы не отключим вам воду. Отменить налог я не могу, его установил не я.
Тут он беззастенчиво соврал, так как именно он подал предложение городскому префекту Мос Айсли о том, что водную пошлину следует поднять на двадцать пять процентов. Фелтиперн потер чувствительные конические рожки на голове и поморщился, стараясь не слушать беспрерывное нытье женщины-модбрек. Она не смогла бы выплатить и прежнюю сумму, так что ее стенания не имеют никакого смысла. Главное – теперь он сможет купить у нее дом через посредников всего за несколько тысяч кредиток. Пары дней без еды и воды будет достаточно, чтобы она приняла даже такие деньги с благодарностью. А потом можно будет зарабатывать на сдаче комнат. Разумеется, если префект не прослышит об этом дельце и не подсуетится раньше.
Отчаяние немолодой уже модбрек вызывало растущее раздражение. Будь на ее месте готал, возможно, в Фелтиперне проснулась бы непривычная ему жалость, как к существу одной с ним расы. Но модбреков, по его личному убеждению, можно было причислить к разумным существам лишь с большой натяжкой. Полупрозрачные эфемерные существа, безволосые, будто слизняки. Разве что на недооформленной голове у них росли невероятно пышные небесного цвета гривы. Громадные глаза, крошечные рты и носы на заостренных бледных лицах. Фу. Эта женщина и ее дочери излучали волны тревоги, от которой чесался скальп и звенело в ушах.
– Мадам, – со вздохом нетерпения прервал очередную мольбу Тревагг, – я вам не отец. И не работник благотворительной организации. У вас уже двухмесячный долг. Вы знали, что не сможете заплатить, но ни вы сами, ни ваши дочери не потрудились найти прилично оплачиваемую работу. Нужно было обратиться к семье или благотворителям до того, как ситуация пришла в плачевное состояние.
Он нажал кнопку вызова на панели внутренней связи. Явился мелкий служащий управления, человек в помятой униформе, и выпроводил троих женщин за дверь. Как отзвук неприятного запаха, Тревагг уловил жалость, которую служащий испытывал к просительницам, и даже примесь какого-то интереса. Отвратительно! Как можно считать этих бесплотных созданий физически привлекательными? Впрочем, люди и сами-то не верх совершенства. Полное отсутствие способности передавать эмоциональные волны, нет резких переходов от силы к слабости и обратно, какие необходимы, чтобы доставить истинное удовольствие. Как только они умудряются размножаться?..
Тревагг пожал плечами и повернулся к столу, намереваясь набрать номер на видеофоне. Но остановился на первых трех цифрах. Он услышал за спиной шаги, почувствовал тепло живого тела – не близко, на пороге, – и уловил человеческий спектр эмоций. Знакомое электромагнитное поле: пожаловал не кто иной, как Предне Балу, помощник начальника охраны Мос Айсли. Как дымную тьму, Тревагг ощутил его истощение и острый укол омерзения.
– Скажи, что ты не дал ей еще месяц, – усталым хрипловатым голосом потребовал Балу.
Жар двух солнц Татуина, похоже, давно выжег в нем так необходимые охотнику свирепость и энтузиазм. Тревагг презирал его.
– У нее уже было два, – безразлично сказал он. – Импорт воды дорогое удовольствие.
На черном экране приемника мелькнуло сообщение: «пвлокам 1130». Готал шевельнул пальцем, и изображение растворилось в небытии. Тревагг развернулся в кресле лицом к Балу, оглядел его. Крупный человек, на покатых плечах которого висит давно не глаженная темно-синяя форма. Волосы черные, глаза тоже, но уже серебрится жалкая щетина, которую люди по недоразумению называют бородой. Голова вытянутая. Фелтиперн никогда не мог смотреть на людей без презрения и иронии. Не спасало и знание, что у них есть другие органы чувств вместо рогов на голове. Тревагг много лет работал на просторах космических линий – охотником за головами, имперским телохранителем, в службе корабельной безопасности, – но так и не смог привыкнуть к глупому виду тех, кого природа не наделила достойными рожками. На Антаре IV все знали, что размер рогов не влияет на способность воспринимать эмоциональные колебания, но те готалы, чьи рожки развились плохо, прибегали к искусственным. Ну как можно уважать существо, у которого рогов нет вообще?
– Будь готов со своими помощниками завтра отключить подачу воды в ее жилище.
Балу поджал губы, но кивнул.
– Я ухожу, – добавил Тревагг. – Вернусь через час.
* * *
Проход по рынку Мос Айсли всегда наполнял Фелтиперна ощущением сродни опьянению. Охотнику по воспитанию и по крови, ему очень скоро стало скучно на должности налогового инспектора. Ее превозносили как возможность получить большие деньги, но оказалась она лишь немногим лучше простейшей канцелярской рутины. И все же он чуял, что заработать здесь можно.
На рынке Мос Айсли в Фелтиперне закипала кровь охотника.
На обжигающем ветру хлопали навесы. Те, что были сделаны из дорогого покрытия, отбрасывали черные прямоугольники густой тени. Дешевые, из хлопка и мешковины, выкрашивали лица прохожих в синие и красные полосы. Во всех углах здесь были воткнуты жаровни на солнечных батареях. Так предприимчивые йавы или випхиды зарабатывали деньги на продаже котлет и просто мяса бант. Отовсюду доносилось резкое шипение – мясо жарили весь день в одном и том же топленом жиру. Существа со всей Галактики бродили среди теней этого импровизированного лабиринта. Жуликоватый на вид дуро демонстрировал паре любопытных туристов-людей нитки матовых «песчаных жемчужин» и обожженное солнцем синее стекло. Почти нагая танцовщица-гаморреанка исполняла танец живота на желтом полосатом коврике. Нашлись и зрители – двое суллустиан; их раса, в числе многих других, позволяла считать гаморреан привлекательными.
Но весь этот шум, вся пестрота меркли перед ощущением опасности, которое пропитывало рынок насквозь. Чужая настороженность и непрерывная бдительность ощущались Треваггом как вино, в которое добавили наркотик. Каждый раз на такой прогулке он думал, не вернуться ли на имперскую службу и вновь заняться охотой. Но, как всегда, он внимательно смотрел вокруг и видел, сколь многие здесь были одеты в рванье или потрепанные, не первой свежести костюмы для путешествий в пустыне. Тогда он проводил пальцами по своей новой куртке из темно-зеленой юлра-замши, по идеально сидящим брюкам, сшитым на заказ… И раздумывал. Состояния он пока себе не сделал, но уже заработал немного.
И возможность еще придет. Уже пришла.
Сердце забилось сильнее при воспоминании о ментальном излучении, которое Тревагг ощутил две недели назад на этом самом месте. Оставалось лишь быть охотником и терпеливо сидеть в засаде. Шанс всей жизни Фелтиперна уже пришел однажды и, если подождать, придет снова.
* * *
Пилокам, тщедушный старик, вечно одетый в длинное грязного цвета тряпье и кричащий рыжий шарф, с неослабляемым оптимизмом год за годом торговал вразнос фруктовыми соками и горячими овощными котлетами. Со всех сторон его окружало безудержное пиршество из ребрышек дюбаков и жутко вкусных мясных пирогов. Но он оставался верен себе – ни сахара, ни соли, ни искусственных добавок, ни покупателей. Уж на что настойчив Джабба Хатт, но и тот прекратил попытки забрать себе процент из несуществующей прибыли. Рядом с палаткой «Здоровая пища Пилокама» Тревагга ждал посредник Джаббы, громадный тучный суллустианин по имени Юб Вегну.
Вегну небрежно опирался на прилавок и поедал засахаренный пкнеб, явно купленный не у Пилокама; густой сок стекал по объемистому подбородку. Тревагг взял на ближайшем лотке сахарный колобок на палочке и присоединился к Вегну. Оба точно знали, что у «Здоровой пищи» никто не прервет их разговор.
– Мне нужны посредничество и ссуда, – монотонно проскрежетал Тревагг. – Выполнение через три дня. Полная секретность. Из всех доходов от сделки десять процентов Джаббе.
Они немного поспорили о проценте. Вегну жаждал знать сущность сделки. Тревагг отлично понимал, что стоит хоть слову дойти до префекта или кого-нибудь еще на имперской службе – а он знал нескольких таких в Мос Айсли, – и все дело уйдет в чужие руки еще до того, как вдовая модбрек решится на продажу. После недолгих препирательств готал получил гарантии секретности (уж какие были), но взамен уступил еще четыре процента. К его огорчению, получалось, что если так пойдет дальше, он сможет вернуть вложенные деньги только через год.
– Значит, все? – слизывая с пальцев остатки карамели и жира, уточнил суллустианин.
Тревагг колебался, и посредник, видя нерешительность, с интересом склонил голову набок в ожидании. Он чуял, каким интересным обещало стать дело.
– Не совсем…
Не было нужды оглядывать рынок, Фелтиперн запомнил то звенящее, пробирающее насквозь чувство, которое охватило его две недели назад. Сейчас его не было. И неизвестно, когда еще тот – то существо, что вызвало ощущение, снова явится в Мос Айсли. Но нужно быть готовым.
– Мне понадобится посредник для еще одной сделки, – неохотно произнес он.
– Для чего?
– Не могу сказать, – Фелтиперн поднял руку, усмиряя негодование Вегну. – Пока не могу. Но мне нужен кто-то, кто мог бы сделать кое-что вместо меня в ситуации, действие в которой, будь там я, посчитали бы обязанностью имперского служащего.
– Ага… – суллустианин оперся на прилавок всем весом, и тот затрещал под его массивной тушей. – Но будет ли вознагражден гражданский, который выполнит такое действие?
– Хорошо вознагражден, – сказал Тревагг; пульс участился при мысли о том, насколько хорошо. – И задача в пределах твоих, так сказать, способностей.
– Сколько?
– Двадцать процентов.
– Фу-у…
– Двадцать пять, – поправился Тревагг. – Пять процентов за полную и нерушимую секретность до завершения дела.
– Насчет тебя?
– Да. И еще насчет… природы задачи.
* * *
Несколько минут спустя Тревагг порывисто шагал сквозь слепящую череду теней и открытых жгучему свету двух солнц пятачков обратно к управлению. Природа задачи… самая тонкая деталь во всем замысле. Все просто: нужно дать знать имперскому моффу сектора, что здесь появился кое-кто… некто, кого ищут уже очень давно. Две недели назад здесь, на рынке, в грязи он обнаружил сверкающий драгоценный камень. Ментальная вибрация, словно аромат дорогих духов, который, почувствовав единожды, уже невозможно не узнать при любых обстоятельствах. Самое трудное в этом деле, разумеется, не дать посреднику забрать себе эту драгоценность – кусочек информации, имя. Потребуются все меры предосторожности, чтобы получить награду. Ибо награда за это существо могла стать основой для настоящего богатства.