Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
На «мажоров» фон Платен и Тревис в целом не обижались, но, с другой стороны, и называть себя так позволяли далеко не каждому. Виталий право на «мажоров» заслужил – в нём признали если не равного, то в общем достойного индивида, в то время как любой из троечников, обречённый на роль извозчика или вообще докового чинуши, немедленно схлопотал бы за «мажоров» по ушам.
Джаспер криво усмехнулся и со значением поглядел на приятеля:
– Оптимист! – прокомментировал он слова Виталия. – Далеко пойдёт!
– Завтра и увидим, – пожал плечами Рихард и обратился к Виталию: – Пойдём с нами, оптимист! Мы тоже сдали.
– А вы куда, собственно? – поинтересовался Виталий.
– В буфет, куда же ещё? – искренне удивился Джаспер. – Куда может пойти оптимист после успешно сданного экзамена? Конечно же, в буфет! Имеем право!
– А вдруг экзамен сдан неуспешно?
– У тебя есть основания сомневаться? – вкрадчиво выдохнул Джаспер и вновь поглядел на фон Платена: – Слушай, Риха, а он, пожалуй, не вполне оптимист. Ему с нами не по пути. Его гложет червь сомнения.
– Да брось кочевряжиться, пошли, – ровно произнёс Рихард. – Ситра примем с бульками. По сосиске съедим в тесте. Надо же отметить?
Тут он внезапно нахмурился и спросил:
– Или у тебя денег нет?
– Деньги у меня есть, – не очень весело отозвался Виталий. – Во всяком случае, на сосиску в тесте хватит.
Говоря откровенно, оставшиеся от стипендии гроши он предпочёл бы истратить на другое, Зое на подарок, к примеру, но как скажешь об этом мажорам?
– Не боись, Щелбан, мы зовём, значит мы и банкуем, – заявил Джаспер тоном, не предполагающим возражений. – У мажоров так принято, если ты не знаешь. И не строй мне тут гордую рожу, я как-то попробовал жить на стипендию, до сих пор в дрожь бросает.
Виталий был крепко схвачен за рукав и втащен в подошедший лифт.
В этом был весь Джаспер Тревис – немножечко лентяй, немножечко сибарит, но вместе с тем человек умный, не заносчивый и в общем-то добрый. Деньги у него, естественно, водились. Такие, какие не снились тому же Виталию. Просто Джаспер не считал отсутствие денег у сокурсника чем-то достойным презрения. Ну, не повезло родиться в богатой семье, что тут поделаешь? В людях Джаспер ценил не это. Однако и матерью Терезой он служить менее состоятельным кадетам не собирался, привечал только тех, кому симпатизировал, а симпатизировал он, прямо скажем, мало кому.
Лифт вознёсся в башню и тренькнул, останавливаясь. Двери открылись и Виталия опять же за рукав вынули из кабинки и провели до ближайшего столика.
– Вы сидите, – скороговоркой выпалил Джаспер. – Будущему президенту с подносами ходить не положено…
«Будущему президенту – оно понятно, – мрачно подумал Виталий. – А бывшему жвачному? Обитателю стада?»
Однако происхождение Виталия опять же волновало Джаспера в очень малой степени. И в этом тоже был он весь: мог отказать в пустяшной просьбе другому мажору и отослать его в любом из известных направлений, а какому-нибудь безродному Виталию не гнушался иной раз по-дружески помочь.
Буфет занимал весь этаж и в данный момент был почти пуст.
Рихард облюбовал самое удобное место, в дальнем торце стола, лицом к лифтам, спиной к ширмочке. Будущий президент сделал это инстинктивно, повинуясь безошибочному чутью социального лидера. Да и реакция у него была получше – пока Виталий оглядывался и решал куда сесть, фон Платен уже действовал.
Вскоре вернулся Джаспер с подносом – официантов при буфете не состояло, только бармены, и будь курсант хоть сыном ректора, хоть сыном президента, к стойке приходилось ходить самолично. Ну, или по очереди, если компания хорошая.
Джаспер ловко сгрузил с подноса три пластиковых кругляша с традиционными сосисками в тесте и три бутылки слабогазированного напитка, который курсанты между собой именовали «ситро». Пили ситро обычно прямо из бутылки, но сейчас на каждую зачем-то был надет картонный стаканчик.
Отпихнув поднос на дальний край стола, Джаспер уселся на диванчик напротив Виталия.
Диванчик, и это знали все курсанты, от мальков до выпускного курса, был жестковатый.
– Ну, чего, давай, – тихо сказал Джаспер Рихарду, и тот немедленно полез во внутренний карман учебной куртки. К величайшему изумлению Виталия, Рихард извлёк оттуда небольшую фляжечку.
Видя, как вытянулось лицо Виталия, Рихард насмешливо (они с Джаспером почти всегда обращались к окружающим насмешливо, испытывали, что ли?) спросил:
– Будешь?
– А что это? – приглушив голос, уточнил Виталий.
– Компот! – прошептал Джаспер и так же тихо заржал. Тихо и удивительно беззаботно.
Фон Платен свинтил пробку и выжидательно застыл. Джаспер тотчас сдернул с бутылок стаканчики (два) и поставил перед приятелем.
Третий остался на бутылке, которая стояла ближе всех к Виталию. И это тоже было отчасти испытанием, отчасти демонстрацией, непонятно только – демонстрацией чего.
Плеснув себе и Джасперу, Рихард вновь поднял взгляд на Виталия:
– Так будешь или нет?
– Меня могут и отчислить, – угрюмо сказал Виталий.
– Если настучишь на нас – не отчислят, – ровно произнёс Рихард, по-прежнему глядя Виталию прямо в глаза. – Даже поощрят, наверное.
– Ну, вы уж совсем за козла меня не держите, – окрысился Виталий.
Тут вмешался Джаспер, явно пребывающий в благодушном настроении:
– Да брось ты, Щелбан, всё уже, учёба ля финита. Экзамены сданы. Ты, считай, готовый лётчик. Земля в тебя кучу денег вбухала, кому оно надо – тебя отчислять за банальную пьянку?
Виталий не удержался и взглянул в сторону лифтов – всем было известно, что у входа в бар стоят видеорегистраторы.
Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
– Они сегодня отключены, – перехватив его взгляд, сообщил Джаспер и довольно хихикнул. – Куда, по-твоему, господам экзаменаторам бегать в перерывах за дежурной чаркой?
«Что я, дурень, делаю?» – с отчаянием подумал Виталий, но рука его уже сняла стакан с горлышка бутылки и пододвинула к Рихарду.
– Вот и молодец, – невозмутимо сказал тот и налил.
– Ну, – вздохнул Джаспер, мягким, почти кошачьим движением сцапав свой стаканчик, – за первый дембель…
Виталий беззвучно (картон не звенит) чокнулся с сокурсниками-мажорами и сглотнул. Горло обожгло и осушило. Судорожно вцепившись в бутылку с ситро, Виталий свернул ей пробку и жадно припал к горлышку.
– … вашу ж мать!!! – просипел он секунд через десять, когда ситро осталась в лучшем случае треть. – Предупреждать же ж надо!
Рихард с деланым осуждением поглядел на него и обратился к Джасперу:
– И кого ты тут назвал готовым лётчиком?
Но тот был занят: готовился вгрызться в сосиску.
«Кстати, закусить-таки надо…» – подумал Виталий, стремительно теплея.
Потепление его было вполне закономерным: попробуйте запить спирт газировкой, сами поймёте.
Через пару минут, уполовинив сосиску и то, что в Академии называли тестом, Джаспер хмыкнул и вопросительно уставился на фон Платена:
– Ну что, по второй?
Рихард и не подумал возразить, разлил по второй, и на этом его фляжечка, к счастью, опустела.
Теперь, когда Виталий знал, что пьёт спирт, всё прошло удачнее. Всё-таки настрой – великая вещь! А сюрпризы – это для авантюристов. Солидный и основательный человек всегда должен знать, что его ждёт.
Виталий Шебалдин намеревался стать солидным и основательным человеком. И во флоте, и вообще. И верил в это глубоко, свято и истово.
– Так чего, Щелбан, – заговорил Джаспер с набитым ртом. – Говоришь, успешно сдал?
Виталий пожал плечами:
– Вроде, без косяков. И на допвопросы ответил, даже на дурацкие.
– Дурацкие? – внезапно заинтересовался Рихард. – Шуруп, небось, задавал?
– Нет, начкурса… А откуда вы знаете про шурупа?
– Откуда, откуда… От Махмуда, – буркнул Рихард, внезапно мрачнея. – А этот шуруп вообще какие-нибудь вопросы задавал? Или сидел молча?
– Молчал, как рыба в пирожке! – с чувством сообщил Виталий. – Даже с соседями не шептался. А почему он тебя так интересует?
Рихард неопределённо повёл плечами:
– Зачем-то же его привлекли в экзаменационную комиссию…
– Может, он спец? – предположил Джаспер.
– Среди преподов достаточно спецов по всем курсовым предметам, – задумчиво произнес Рихард. – Даже с избытком. И потом, в прошлом году никаких шурупов на экзаменах не было, а с тех пор из преподов только Дундук на пенсию вышел и вместо него прислали майора Нийштрезе.
– Я вообще впервые шурупа в стенах училища вижу, – вздохнул Джаспер. – Не считая распределений, понятное дело.
– Ну, почему? – возразил Виталий. – На день флота целый шурупский оркестр в актовом зале наяривал…
– Я тогда в карцере сидел, – Джаспер ухмыльнулся. – Не помнишь, что ли?
– А, точно, – кивнул Виталий. – Херово играли, кстати, кто-то из духопёров все время из тональности вылетал. Тромбонист, по-моему. Да и вообще тогда весь концерт был так себе…
– Ты шеврон его видел? – внезапно спросил Рихард Виталия.
– Чей?
– Шурупа-экзаменатора.
– Нет… А что?
– Да так… – протянул Рихард, хмурясь. – Форма у него ношеная, погоны и петлицы не новые, а шеврон будто вчера приклеили, аж сияет.
– Ну и что?
– Странно, вот что.
– Мало ли, может, испачкал… Или оторвал.
Рихард поглядел на него с иронией.
– Ты когда-нибудь пробовал оторвать приклеенный шеврон? Ну, или погон там, не важно?
– Нет, – замотал головой Виталий. – А что, крепко клеится?
– Да ты скорее ткань порвёшь. Хотя тоже вряд ли. Ладно, хрен с ним, с шурупом, и шевроном его. Ты лучше скажи, Щелбан, ты ведь в Измайловском стажировался?
– Да. Правда, не в разведке, в регуляре.
– А полетать дали?
– Трижды! Два учебных и один транспортный.
– Ну и как, понравилось?
– В учебных понравилось, а в транспортном – скучища, взлёт на автопилоте, трасса на автопилоте, швартовка тоже на автопилоте…
– Да я не о том, – поморщился Рихард. – В полку понравилось?
– Очень! – признался Виталий. – С удовольствием туда пойду, если распределят.
– А может, с нами, в Семёновский? – спросил Рихард, пристально глядя Виталию в глаза.
Виталий непроизвольно напрягся. Что-то за этим вопросом определённо стояло. Не станут же лучшие асы курса просто так, от скуки или озорства, вербовать сокурсника в сослуживцы, причём даже до распределения и назначения по полкам?
– А… зачем? – озадаченно пробормотал Виталий. – Я в Измайловском уже более-менее осмотрелся, офицеров узнал, инженеров… Какой смысл снова идти в полную неизвестность?
Рихард с Джаспером многозначительно переглянулись.
– Да скажи, скажи, – вяло махнул ладонью Джаспер. – Тоже мне – тайна.
Вздохнув, Рихард опять повернул голову к Виталию и заговорил, спокойно и ровно, словно отвечал на экзамене:
– Через месяц во флот поступают первые «Гиацинты». Шесть штук. Все – в Семёновский, и достоверно известно, что один отдают под молодёжный экипаж. Короче, нам с Джаспером нужен толковый бортинженер, который и летать худо-бедно умеет. Ты подходишь.
– Ух ты… – вырвалось у Виталия.
Он действительно был впечатлён. Интересоваться, откуда Рихард знает о «Гиацинтах», смешно: сын президента вполне может владеть информацией такого уровня.
– Я бы, конечно, с радостью… – неуверенно заговорил Виталий. – Но я, честно говоря, не уверен, что отберусь в гвардейцы.