Несмотря на то что у частного детектива Синичкина по ходу выполнения им служебных обязанностей (а бывало, и вне зависимости от оных) случались романы , он больше всего на свете ценил свободу. А непременным атрибутом его холостяцкой свободы была Любочка – девушка со скуластым лицом обезьянки, но с потрясающей фигурой.
Любочку Синичкин знал уже тысячу лет. Она была готова принять Пашу в любое время дня и ночи, а также пожаловать к нему по первому его зову.
Ясное дело, она на что-то надеялась. «Но ведь я ей никогда ничего не обещал, верно?» – цинично думал Павел. Нахальство в обращении с девушками – даже не второе, а первое счастье, полагал он. И потому руку, сердце и жилплощадь на Большой Дмитровке ей не предлагал. Более того, активно использовал Любочкины возможности для решения сыщицких и иногда личных дел. И бедная девушка все его просьбы всегда выполняла…
– Ну, что тебе от меня нужно? – спросила Любочка.
Она прикрылась простыней и с видимым удовольствием прихлебывала кофе.
– Мне? От тебя? – фальшиво изумился Синичкин. – С чего ты взяла?
Любочка служила в главном информационном центре МВД и потому была для частного детектива исключительно ценным кадром.
– Ты мне первый раз в жизни кофе в постель приносишь.
– Правда? – фальшиво изумился Павел. – Неужели ни разу не приносил? Вот видишь, я исправляюсь.
– Ну а каким делом ты сейчас занимаешься? – Любочка отхлебнула кофе. – Опять следишь за неверным мужем? Или за женой?
– Я вытаскиваю из лап мафии одного пенсионера.
– Пенсионера? – расхохоталась дурочка. – А мафия у него пустые бутылки отбирает, что ли?
Любочка, раскрасневшаяся после любви, была чудо как хороша. «Может, мне и вправду на ней жениться? – мелькнула у Павла предательская мысль. – Будет мне носки стирать… Надоели мне всякие ученые эмансипе типа Кати Калашниковой… С Любочкой хоть не надо каждую минуту думать, что сказать, да как сказать…»
– Что я делаю конкретно – это тайна, – произнес Паша. – Тайна следствия. Но тебе я, так и быть, могу открыться.
– Ну и?..
Любочка допила кофе. Приоткрыла плечико, высунула из-под простыни ножку: дразнила Павла.
– В дело, любовь моя, замешаны высшие чины МВД, КГБ, а может быть, и других силовых структур.
– О-о! Не боишься с ними-то тягаться?
– А я никогда ничего не боюсь.
– Оу, я знаю: ты сильный… – проворковала Любочка.
– И я тебя хотел попросить… Ты не могла бы для меня кое-что выяснить… По своим каналам…
– Я так и знала… – прошептала она. – Ты меня просто используешь…
Синичкин сделал вид, что не заметил ее реплики, и продолжал:
– Мне нужны данные по высшим руководителям МВД, ФСБ и прочим силовикам. Где они живут, где у них дачи, на чем они ездят… А главное – кто у них дети. Точнее, даже не дети – а сыновья.
– Сыновья? – промурлыкала Любочка, высвобождая из-под простыни второе плечико и грудь.
– Именно сыновья. Мне нужны все установочные данные на них. Фамилия, имя, чем занят, где живет.
– А как скоро тебе нужна эта информация?
Любочка стала легонечко, нежно поглаживать саму себя рукой: по плечам, груди, животу. Павел, уже еле-еле сдерживаясь, проговорил хриплым голосом:
– Эта информация была мне нужна вчера.
– Ты понимаешь, Синичкин, – Любочка томно облизнулась, – что эти сведения не просто какая-то там сопливая коммерческая тайна…
Она высунула остренький розовый язычок и томно облизнула губки.
Синичкин почувствовал, что с фартуком, надетым на голое тело, что-то происходит… Любочка тоже это заметила, усмехнулась, спросила:
– Так ты осознаешь, Павел, что эти данные дорого тебе обойдутся?
– Да! – просто сказал Синичкин и одним движением сбросил с себя фартук.
Любочка откинула простыню.
На пол полетела пустая чашка из-под кофе и розетка с недоеденными конфетами. Зазвенел и улетел под кровать поднос.
* * *
В то же самое время, когда частный детектив Павел Синичкин в своей квартире предавался любви с незаменимой Любочкой, Таня и ее отчим Ходасевич разговаривали в гостиной особняка Таниного босса.
– Значит, ты изучал различные уголовные дела… – проговорила Таня. – И успел понять, что ж все-таки между ними общего?
– Да. Успел. Во всяком случае, я заметил, что есть общего между шестью из них.
– И что же?
– Способ убийства.
– А именно?
– Убивали женщин. Не в лесу, не в парке, не на улицах. Убивали у них на квартирах.
– Маньяк?
– Да. Но какой-то странный маньяк.
– То есть?
– Никаких следов сексуального насилия. Ни в одном из случаев. Ни малейших.
– Маньяк был импотентом?
– Маньяки практически все импотенты. Потому и мучают своих жертв. Только так они могут получить сексуальное удовлетворение.
Татьяну передернуло. Она слишком живо представила себе эту ужасную картину. Стараясь оставаться спокойной, она спросила:
– Может, этот маньяк хотеть-то хотел, да у него не получилось? Ну, ты понимаешь, о чем я…
Таня никогда не обсуждала с Валерой вопросы секса и потому слегка покраснела. Отчим Пожал плечами:
– Может быть.
Таня спросила:
– А они, эти убитые женщины, – молодые?
– Они – разные. Не дети. Но и не старухи. Самой , молодой семнадцать. Самой старшей. – тридцать восемь.
– А что еще общего между жертвами?
– По внешним параметрам общего между ними нет ничего. Среди жертв есть блондинки, брюнетки, рыжие, крашеные.
– А рост?
– Разный. От ста пятидесяти двух до ста семидесяти восьми.
– Они были проститутками?
Отчим покачал головой:
– Не все. Я думаю, только три из них. Они работали через Интернет. Кстати, как это, Танюшка, работать проституткой через Интернет?
Таня порадовалась, что хоть чем-то может быть полезной высокоумному отчиму.
– Ну, как… – протянула она. – Девушка фотографируется в полуобнаженном виде. И помещает свою фотографию в Интернете, на одной из страниц, или сайтов. Их, этих сайтов для мужиков-придурков, в Сети много. Есть, например, даже такой: «prostitutki.ru»…
И вот фотография девушки там висит, как на доске объявлений. А рядом с фото – ее цена и телефончик.
И любой сексуально озабоченный мужчина может на "ее полюбоваться, а потом позвонить. Если у него есть деньги, конечно.
– Ах, вот как все организовано… – прокомментировал Валера, слегка вроде даже разочарованно.
– А ты как думал? – улыбнулась Таня.
– Ну, не знаю… – с усмешкой ответил отчим. – Я думал, может, они прямо из монитора вылезают…
Татьяна расхохоталась.
– Видишь, как я тебе полезна, – сказала она, отсмеявшись. – Просвещаю. Ну, давай рассказывай дальше. Может, я тебе еще чего подскажу.
– Ох, Танюшка… Оно тебе надо?
– И не сомневайся, – твердо заявила она. – Скажи, пожалуйста: может, убийства в каком-то одном районе Москвы происходили?
– Москвы? А я разве сказал, что они были в Москве?
– А что – нет?
– Три убийства действительно произошли в Москве; А одно – в Санкт-Петербурге. Одно – в Твери.
Одно – в Самаре.
– Были какие-то подозреваемые?
– Да. И в каждом случае – разные люди. По трем делам произведены аресты. Одно даже довели до суда.
В двух других подозреваемых в конце концов отпустили.
– А почему ты уверен, что действовал один и тот же человек?
– Детали, Танюшка. И интуиция.
– А точнее?
– Все шесть жертв совершенно не связаны между собой, но чем-то очень похожи друг на друга.
– А именно?
Таня изо всех сил старалась казаться холодной, равнодушной – словом, профессиональной сыщицей.
И она терпеливо ждала ответа.
– Все они жили в одиночестве. В собственных квартирах. Без мужа, родителей или детей. Там, в их квартирах, и происходили преступления… И все девушки были красавицами.
– Ну, красота – понятие субъективное… – буркнула Таня, слегка уязвленная. Как женщина, она терпеть не могла, когда в ее присутствии какую-то другую объявляли красивой. Пусть даже девушку, которой уже нет на свете.
Отчим, будто не заметив ее реплики, продолжал:
– И еще: все шестеро были умницами. С высшим образованием.
– Ну, сейчас каждая собака с высшим образованием…
– Одна – та, что из Питера, – работала преподавательницей английского в вузе. Вторая – из Твери – преподавала в частной школе. Кстати, тоже вела английский. Две москвички – проститутки, одна была студенткой педагогического, вторая училась в Лингвистическом университете. Женщина из Самары – самая старшая, ей тридцать восемь – работала переводчицей. И последняя, москвичка, двадцати семи лет, в прошлом закончила филфак, романо-германское отделение.
– Может, маньяк – иностранец? – воскликнула Татьяна. – Какой-нибудь англичанин?
– Все может быть, – пожал плечами Валера. – Но английский язык, которым владели жертвы, – это зацепка.
– А когда происходили убийства?
– Первую, жительницу Самары, переводчицу тридцати восьми лет, убили в октябре позапрошлого года.
По тому делу даже был арестован ее постоянный половой партнер. На предварительном следствии он во всем сознался…
– Сознался?!
– Ну, ты же знаешь ментовские методы… Дело передали в суд, и там обвиняемый от своих показаний отказался. Заявил, что их выбили у него под пытками.
Его освободили в зале суда, дело передали на доследование. Сейчас оно приостановлено.
– Значит, не он?
– Конечно, не он.
– Следствие пошло по ложному следу.
– Такое часто бывает в делах, где фигурируют маньяки, – пожал плечами Валерий Петрович.
– А дальше?
– Второе убийство произошло в Москве спустя пять месяцев после первого – двадцать шестого марта прошлого года. Убита семнадцатилетняя студентка, подрабатывавшая проституцией. Квартира была подожжена, выгорела дотла. Останки идентифицировали по ДНК. Задержали друга девушки, выколачивали из него признание, но у того оказалось железное алиби. Через месяц его выпустили…
– Может, она просто с сигаретой уснула?
– Нет. Эксперты установили, что она была убита до пожара…
– Третья жертва тоже убита в Москве. Она также была проституткой. Имело место характерное «маньячное» преступление. Девушку обнаружили привязанной к кровати за руки и за ноги. Ее убили осенью прошлого года, тридцать первого октября… Маньяк взял с ее тела, так сказать, сувенир. Своего рода фетиш. Доказательство своего преступления.
– Что именно?
– У нее был вырезан сосок – видимо, с пирсингом.
Таня ощутила дурноту.
Она выдохнула:
– Боже мой!
– Если это в самом деле маньяк, – кивнул отчим, – значит, у него бывают обострения. Весной и осенью… Второго мая убийство произошло в Петербурге. В однокомнатной квартире на Гражданке девушку искромсали ножом. Восьмого июня убита девушка в Твери. Обезображенный труп обнаружили спустя восемь дней… И, наконец, двадцать первого июня снова была убита проститутка в Москве.
– Убийства происходят все чаще, – заметила Таня. – А промежутки между ними – все короче.
Отчим кивнул.
– Это значит, – сказал он, – что маньяк распробовал вкус крови. И он не успокоится, пока опять кого-нибудь не убьет.
* * *
Она была такой лакомой, такой соблазнительной, что сразу бешено забилось сердце. Точеная фигурка, упругая попка. Распущенные волосы до плеч. Беззащитный поворот лебединой шеи.