Кирилл спустился по другой лестничке и побрел к своей машине в толпе громогласных немецких туристов, которых неизвестно зачем принесло на ночь глядя в Петропавловскую крепость.
Машина, оставленная на солнце, раскалилась, как забытый на плите чайник. До руля нельзя дотронуться, кресла исходили синтетическим жаром, и страшно было даже подумать, что придется опустить себя в огненную обивку — жерло вулкана.
Он запустил двигатель, включил кондиционер, оставив стекло открытым, а сам предусмотрительно остался снаружи — покурить.
И тут он снова ее увидел. Ту самую, что в очках, с портфелем и Аполлоном.
Она сидела в двух шагах от него, в старенькой «Хонде», которая хрюкала, плевалась и не заводилась В машине она была одна, Аполлона поблизости не наблюдалось. Очевидно, эту партию он выиграл и остался допивать пиво на пляже с «ребятами» и макакой.
С каждым поворотом ключа «Хонда» хрюкала все слабее и слабее, а девица все крутила и крутила стартер, приближая безвременный конец своей машины.
Да и черт с ней. Не станет же он вмешиваться. Это совершенно не его дело. И девица ему не понравилась еще на пляже. Кирилл не любил, когда позволяют вытирать о себя ноги, а она позволяла, да еще публично.
Он посмотрел на свою сигарету. От курева есть захотелось еще больше.
— Девушка, — сказал он, рассматривая сигарету, — у вас аккумулятор сел. Когда в последний раз вы выключали фары?
Она мрачно взглянула на него, дернула головой и с ожесточением повернула ключ зажигания. «Хонда» прощально кашлянула и затихла. Было совершенно ясно, что навсегда.
— Ч-черт, — сморщившись, выговорила девица, — черт, черт, черт.
Кирилл докурил свою сигарету и бросил окурок в урну.
— Я ее теперь ни за что не заведу, — сказала девица, обращаясь к рулю своей страдалицы-машины, — она «автомат». Конечно, фары. Я их вечно забываю. И сейчас забыла.
— Поздравляю вас.
— Спасибо, — неожиданно ответила она, выскочила и задрала капот. Некоторое время молча рассматривала мотор, а потом обратилась к Кириллу:
— У вас есть «крокодилы»?
Кириллу не хотелось с ней возиться. Конечно, у него были «крокодилы», но проще было сказать, что нет.
Однако сказать он ничего не успел.
— Пожалуйста, — попросила девица, моментально став смирной, — если можно, пожалуйста. У меня сегодня день такой. Ужасный.
— Ну да, — согласился Кирилл и пошел к своей машине.
Конечно, он не может просто так взять и уехать. Раз уж вообще с ней заговорил. Придется быть благородным до конца.
Он погрузился в кондиционированную прохладу салона и с наслаждением подышал, выгоняя из легких жару и сухость. Льняная рубаха липла к спине, и он с неудовольствием подумал, что даже не знает, нет ли на ней мокрых разводов. Плохо выглядеть Кирилл Костромин не любил.
Он повернул ключ — мотор заурчал сыто и почти неслышно, — вырулил из-за «Хонды», встал во второй ряд и включил аварийную сигнализацию. Девица из-за задранного капота наблюдала за его перемещениями с настороженным интересом.
— Я думала, что вы уезжаете, — сказала она, когда он вылез.
— Я раздумал в самый последний момент, — сообщил он и открыл багажник. В багажнике был идеальный порядок, чистота и красота, как в номере «Рэдиссона».
— Ничего себе, — протянула девица за его плечом. Он с неудовольствием оглянулся и чуть не задел носом ее очки.
— Как это у вас получается? — спросила она и поправила очки. — Я имею в виду порядок.
— Само собой как-то, — буркнул Кирилл и достал из кожаного мешочка сверкающие «крокодилы», — вы умеете их цеплять?
Девица посмотрела на «крокодилы» и перевела взгляд на него.
— Как это у вас получается? — спросила она и поправила очки. — Я имею в виду порядок.
— Само собой как-то, — буркнул Кирилл и достал из кожаного мешочка сверкающие «крокодилы», — вы умеете их цеплять?
Девица посмотрела на «крокодилы» и перевела взгляд на него. Глаза у нее были зеленые и очень печальные, как у спаниеля, потерявшего хозяина.
Впрочем, так оно и было. Хозяин хоть и не потерялся, но остался на пляже, а спаниель понуро потрусил домой.
— Умеете?
— Конечно, — сказала она и улыбнулась, — сто раз цепляла. Я же говорю, что все время забываю фары выключать.
— Ну и напрасно. — Ему не хотелось с ней любезничать. — Давайте побыстрее, мне нужно ехать.
Она поняла все правильно и больше с ним не заговаривала.
Старушка-машина завелась со второго раза, и Кирилл отцепил «крокодилы».
— Спасибо, — сказала девица, передавая ему вторую пару блестящих железок, — большое вам спасибо. Вы меня очень выручили. Мне не хотелось здесь… задерживаться.
Ну конечно. А вдруг твой Аполлон с Аполлоншей возжелали бы немедленно уединиться в «уютном гнездышке», а тут посреди дороги ты со своим аккумулятором! Что бы ты тогда стала самой себе врать, чтобы в следующий раз опять тащиться за ним и делать вид, что все нормально и ничего такого не происходит?
— Вы из Москвы, да? — спросила она, посмотрев на номера его машины.
— Да.
Кирилл захлопнул багажник и сел за руль.
— До свидания.
— Подождите, — вдруг быстро сказала девица, и он посмотрел с удивлением и недовольством, — не уезжайте. Я понимаю, что это, конечно, неприлично, но все-таки… Вы ведь не поедете в свою Москву прямо сейчас, правда?
— Не поеду. — Теперь он смотрел на нее во все глаза.
— Конечно, не поедете. Уже полдевятого. Выпейте со мной кофе. У меня, правда, очень плохой день. Просто ужасный. А впереди еще целый вечер, и мне совсем некуда пойти. И не с кем. Вы только не подумайте ничего такого…
— Все такое я уже подумал.
Она заправила за ухо волосы, которые и так были стиснуты заколкой туго-туго.
— Сегодня похоронили мою бабушку, — сказала она тихо. — Я ее очень люблю. Она необыкновенная. И умерла так… неожиданно. Только ради бога, пожалуйста, не думайте, что я душевнобольная или проститутка. Если вам совсем не хочется, я от вас отстану.
— Поедем на моей машине, — сказал Кирилл Костромин, отказываясь верить тому, что это говорит он. — Вашей я не доверяю. Вы знаете, где здесь можно поесть?
— В переулке за Кунсткамерой есть хороший ресторан. Туда ехать всего ничего. И спасибо вам большое.
— Ничего не спасибо, — сказал он с досадой, — просто я очень голоден.
— Я поеду на своей машине, — торопливо сказала она, боясь, что он передумает, — а вы за мной. Это очень близко. За мостом сразу направо и еще раз направо.
Кирилл кивнул и сдал назад, освобождая ей место для выезда.
Куда его несет? Свободное время всегда как будто проделывает дыры в его мозгах, и все здравые мысли улетучиваются через эти дыры. Она ведь ему даже не нравится, не говоря уж о том, что он совсем ничего о ней не знает, кроме того, что у нее имеется древняя машина, Аполлон и она все время оставляет включенными фары.
Ну и что, спросил тот самый Кирилл Костромин, который был когда-то хиппи. Ничего же не происходит. Ну, поужинаешь ты с ней. Самые большие потери, которые могут быть, — это то, что тебе придется заплатить за ее ужин.