— Дмитрий, вы говорили, что сегодня должны позвонить в милицию. По поводу кражи. Вы позвонили?
— Да, Вальмира Алексанна.
— Они уже их нашли?
— Ну что вы! Вряд ли кто-то их найдет, если мы с вами не найдем!
— Дмитрий…
— Вальмира Алексанна, голубушка. — Хохлов приложил руку к сердцу. — Я поговорю с молодым человеком, а потом уж… мы с вами про милицию. Ладно?
Скорбное лицо поджало губы и пропало. Через секунду распахнулась дверь, и вошел Кузин брат.
— Привет, Мить.
— Привет, Максим.
— Вот как оно вышло.
— Вышло.
— И чего теперь?
Хохлов пожал плечами:
— Не знаю. Менты ищут, а там посмотрим.
— Да кого они ищут-то! Говорят же, арестовали сволочь эту.
Хохлов посмотрел на Кузиного брата. Тот был бледен и зол, и Хохлов понимал его.
— Да пока ничего не известно, Макс. Арестовать-то арестовали, но это еще бабушка надвое сказала, он убил или нет!
— Да чего там надвое, когда Димка у его дома лежал с проломленной черепушкой!
Хохлов даже не сразу понял, кто такой Димка. Ах да, Димка — это Кузя. Вот ведь странность какая, никто и никогда не называл Кузю по имени!
Они помолчали.
— Хочешь, кури, — предложил Хохлов.
Максим Кузмин вытащил из кармана мятую пачку, прикурил и поискал глазами пепельницу. В ней лежал телефон. Хохлов вытащил его, вытер о джинсы и подвинул пепельницу Максиму.
— Ну, чего? Мне сегодня звонили, сказали, что из морга можно будет тело послезавтра забрать. Я уже начал, того… место готовить, и все такое.
Тик-так, тик-так — тикали часы.
Не так, не так — билось сердце.
Надо готовить место на кладбище для Кузи. Надо забирать из морга его тело. Нужны гроб, машина, справки, документы, и все. Больше ничего не нужно. А Кузе и этого всего не нужно.
Хохлов ходил по тесной комнате туда-сюда. Сюда-туда.
— Тебе денег дать? — вдруг спохватился он.
Максим пожал плечами:
— Да.
— Я дам, — пообещал Хохлов и опять стал ходить.
— Найти бы ту сволочь, которая брату череп проломила, своими руками бы удушил, — сказал Максим. — Вот ей-богу!
— Макс, Кузя в последнее время говорил, что у него появились деньги. Ты не знаешь, что за деньги, откуда?..
— Нет, — настороженно сказал Кузмин-младший. — Понятия не имею.
— Но он тебе говорил?
— Нет. Да откуда у него деньги, Мить?!
— Вот и я думаю — откуда?
Хохлов не мог остановиться, все ходил и ходил.
— Вспомни, Макс! Может, он тебе говорил, что с кем-то подружился, кто ему денег предложил? Может, он говорил, что собирается большое дело сделать и на нем заработать!
Максим махнул сигаретой, вид у него стал еще более озлобленный.
— Да ни с кем он не дружил, кроме вас! И вот… додружился! Пришили его друзья-приятели! И дел никаких он не делал, все сидел штаны протирал в этом институте вашем! — И он показал рукой вокруг, чтобы Хохлов уж точно понял, в каком именно институте он сидел.
В дверь заглянул Лавровский, и Хохлов кивнул ему, чтобы заходил.
— Здорово, Макс, — сказал Лавровский. — Вот как с Кузей-то вышло.
— Да я и говорю, — злобно подтвердил Максим, — все из-за вашей карусели, блин! Все он к вам таскался! А третий ваш его и…
— Да еще не известно ничего, — жалобно вякнул Лавровский. — Может, еще и не он!
— Да кому еще быть, когда прямо у его дома пришили!.
— Может, еще и не он!
— Да кому еще быть, когда прямо у его дома пришили!..
— Заткнись! — приказал Хохлов. — Димон Пилюгин Кузю не убивал.
— Откуда ты знаешь?
— У меня есть неопровержимые доказательства, — соврал Хохлов от злости.
Максим посмотрел на него, и Лавровский тоже посмотрел.
— Что, правда? — спросил Лавровский.
— Ну-ну, — неопределенно сказал Максим.
Они еще покурили молча. Лавровский махал рукой, отгонял дым.
— Светка не любит, — объяснил он извиняющимся тоном, когда Хохлов свирепо посмотрел на него. — Говорит, когда ты домой приходишь, от тебя дымом несет, как будто ты в коптильне работаешь!
— В общем, господа хорошие, — Максим поднялся и затушил в пепельнице сигарету, — довели братана до могилы, а теперь в благородных играетесь! Давай денег, Хохлов, и поеду я. У меня еще дел куча. Это у вас никаких нету, а мне брата хоронить!
Хохлов молчал. Возразить ему было нечего. Молча он достал из портфеля пачечку купюр и отдал Максиму. Тот спрятал ее в нагрудный карман и шагнул было к двери, но остановился и посмотрел на Хохлова.
— Ты ж там был! Ты же знал, что они друг на друга, как псы, кидаются! Чего ж не остановил, когда они вдвоем пошли?!
— Да откуда я знал! — взъярился Хохлов.
— Пошел ты!.. — устало ответил Максим, вышел и сильно хлопнул дверью.
Лавровский жалобно смотрел на Хохлова.
— Чего тебе? — спросил тот. — Ты чего приперся? У тебя дел, что ли, нет? Работа вся остановилась к свиньям собачьим, что я заказчику скажу?! Ты сидишь с лицом скорбящей Божьей Матери, а этот хрен меня во всем обвиняет!.. Как будто я знал, что…
Тут вдруг в гудящей и горящей его голове наступило временное затишье, словно перестал работать отбойный молоток. Словно там, в голове, невесть откуда взялся участковый уполномоченный Анискин и погрозил ему кривоватым деревенским пальцем.
Думай последовательно, сказал Анискин. И учитывай, учитывай!..
— Я же не знал, — повторил Хохлов, ухватившись за просвет в голове и опасаясь, что он вновь закроется тучами, — я не знал… А он откуда знает?..
— Что? — спросил Лавровский.
— Ничего, — ответил Хохлов.
В его новой реальности он никому и ничего не мог рассказать. Ничего и никому.
Нужно было думать изо всех сил, не разрешать тучам вновь закрыть просвет.
— Мить, мне бы с тобой… поговорить.
— Не сейчас, ладно? Сейчас я не могу, мне… подумать надо.
— Мить, ну мне очень нужно!..
Хохлов отмахнулся.
— Ну Митька!
Хохлов подошел вплотную, нагнулся, взял Лавровского за плечо и сказал сквозь зубы:
— Так. Я тебя слушаю. Можешь говорить.
Совсем близко он видел карие несчастные глаза, повисший нос, но ему было некогда разбираться в Лавровском и его эмоциях.
— Что? Ну? Что?
— Ничего, — ответил тот и сбросил с плеча хохловскую руку. — Я лучше потом, Мить.
— Пошел ты, — как давеча Максим, сказал Хохлов, — только мешаешь!
— Мить, а можно мне уехать? Ну, мне правда очень нужно!
— Да езжай! — заорал Хохлов. Просвет в голове медленно, но неуклонно затягивался тучами. — Езжай, мать твою! Все уезжайте! Только оставьте меня в покое!
Лавровский встал и пошел к двери, и Хохлов следом за ним выскочил в общую комнату.
Помощница Наташа пила чай. Компьютерщик Боря и его напарник в наушниках лупили по клавиатурам — то ли стреляли, то ли в шахматы на время играли.