— Прекрати, Гейб! Как тебе не стыдно! Ведь здесь Элли, а ты даже не удосужился с ней познакомиться. Между тем тебе просто необходимо узнать ее получше, поскольку она спустилась к нам с небес, и лично я считаю ее настоящей богиней! — Говоря все это, Джу разрумянилась от охватившего ее приятного волнения, сделавшись еще привлекательнее, и Элли невольно позавидовала ее счастью, хотя, конечно, тут же попеняла себе за это.
Гейб одарил Элли доброжелательной улыбкой; при этом его красивые миндалевидные глаза блеснули в свете электрической лампы. Выйдя из-за стула Джу, он приблизился к Элли и протянул ей сильную руку с аккуратно подстриженными прямоугольными ногтями.
— Привет, Элли. Рад знакомству. Мне еще не приходилось встречаться с богинями.
Элли улыбнулась ему в ответ и энергично тряхнула протянутую руку:
— Все в этой жизни бывает в первый раз.
Гейб отошел от Элли, поцеловал Джу в макушку и, расположившись за противоположным концом стола, пододвинул к себе тетрадь подруги.
— Чем, интересно знать, вы тут занимаетесь? Историей? Приятно видеть столь прилежных молодых леди, изучающих далекое прошлое.
Джу закатила глаза к потолку, после чего, повернувшись к Элли, сказала:
— Гейб старше нас на год, поэтому иногда позволяет себе поважничать.
Он рассмеялся, взял со стола ручку и пощекотал ее кончиком запястье Джу.
— Да не важничаю я. Просто у меня жизненного опыта больше.
Джу снова расплылась в улыбке, в то время как Гейб снова повернулся к Элли и произнес:
— Значит, ты та самая знаменитая Элли Шеридан, о которой только все и говорят?
Элли озадаченно на него посмотрела:
— Обо мне все только и говорят? С какой стати, хотелось бы знать…
Парень ухмыльнулся:
— Расслабься. Говорят, потому что ты — новенькая. Это всем интересно. А то многие, что безвылазно живут в этих стенах на протяжении лет, начинают чувствовать себя отрезанными от мира. Так что новая ученица здесь — все равно что посланница с большой земли. А если добавить к этому интрижку с Сильвианом…
Он замолчал, не закончив фразы, после чего они с Джу со значением улыбнулись, как если бы Элли совершила некое чудесное деяние.
— Ради бога, прекратите! — Элли более, чем достаточно, наслушалась намеков о своей так называемой интрижке с Сильвианом. — Не хочется вас разочаровывать, но между мной и Сильвианом ничего нет.
Джу наклонилась к Гейбу.
— Элли скрытничает. Тем не менее я уверена, что они просто обречены быть вместе.
Элли вспыхнула:
— Ничего я не скрытничаю. Я сказала правду.
— Как бы то ни было, — произнес светским тоном Гейб, — все заметили, что он начал проявлять по отношению к тебе повышенное внимание, что нас, разумеется, здорово заинтриговало.
— Что же в этом такого интригующего?
Гейб посмотрел на Джу, которая согласно кивнула, после чего Гейб снова перевел взгляд на Элли.
— Дело в том, что Сильвиан — мальчик не простой, даже, я бы сказал, особенный… Он происходит из старинной семьи, и его родители — очень влиятельные люди. Кроме того, он интересен и сам по себе. К примеру, тем, что за годы учебы множество девочек пытались привлечь его внимание, но ни одна так и не преуспела в этом.
В разговор вступила Джу.
— Но вот появляешься ты, и совершенно неожиданно для всех он на тебя западает.
Элли почувствовала, что парочка начинает на нее давить, мягко навязывая ей свое мнение, а уж этого она не любила больше всего на свете.
— И снова я вынуждена разочаровать вас. Все это нисколько меня не интересует.
Джу со скептическим видом откинулась на спинку стула.
— Похоже, она уже втрескалась в кое-кого.
Гейб вопросительно выгнул бровь, и Джу одарила его многозначительным взглядом.
— В Картера, — произнесла она, наморщив носик. — Вот так вот.
— Только не в него. — Гейб наклонился к Элли и пристально на нее посмотрел. — Шутки в сторону. Сейчас я говорю совершенно серьезно. В него нельзя влюбляться. В кого угодно, но только не в Веста. Но если это все-таки произошло, то ты выбрала худшего парня из всей школы.
— Спасибо, Гейб. Признаться, я и представить себе не мог, что ты столь неравнодушен ко мне.
Элли мгновенно узнала этот глубокий голос, и замерла на месте, отчаянно желая просочиться сквозь кресло и пропасть из виду.
Гейб же и глазом не моргнул.
— Ничего, Картер, ты это переживешь. Тем более то, что я сказал, — истинная правда. Да ты и сам это знаешь. За годы обучения в школе у тебя сложился имидж отнюдь не самого порядочного по отношению к особам женского пола парня. Мягко говоря.
Джу быстро покидала учебники в сумку и, одарив Элли чуточку виноватым взглядом, произнесла:
— Вы как хотите, но лично я иду в общую гостиную, чтобы малость расслабиться перед обедом. Впрочем, может, пойдем все вместе?
Одновременно с ней поднялся из-за стола и Гейб. Но Элли продолжала сидеть на месте как приклеенная — до такой степени ее смутило и обескуражило неожиданное явление Картера. Кроме того, она считала, что если уйдет сейчас из библиотеки, то продемонстрирует тем самым собственную трусость.
С вызовом задрав подбородок, она сказала:
— Спасибо за предложение, но я останусь. Я еще не успела дочитать все, что хотела.
Джу, прежде чем отойти от стола, неслышно, одними губами сказала Элли: «Извини», — после чего, взяв Гейба под руку, проследовала к выходу.
Когда они удалились, Картер опустился на стул на противоположном конце стола, в то время как Элли старательно делала вид, что занимается выписками из учебника истории и ни на что другое не обращает внимания. Однако мысли ее при этом неслись в бешеном хороводе.
«Теперь он подумает, что я в него влюблена. Но что с того? Пусть себе думает, что хочет…»
Чтобы успокоиться, она сделала два глубоких вдоха.
— Эй, — сказал Картер.
Оторвав глаза от тетради, она заметила, что он наклонился к ней и его лицо находится совсем близко. При этом он пристально смотрел на нее, словно гипнотизируя ее взглядом. Она механически отметила про себя, какие у него красивые темные глаза, длинные черные ресницы и тонкие, изящно очерченные прямые брови.
Огромным усилием воли ей удалось придать лицу скучающее выражение, но проступивший на щеках яркий румянец выдавал ее с головой.
— Боюсь, мы так и не были представлены должным образом, — сказал Картер. — Поэтому придется взять инициативу на себя. Итак, меня зовут Картер Вест.
— А меня — Элли Шеридан. — Ей очень хотелось подпустить в голос холодноватые светские нотки и, как ни странно, у нее это получилось. Кроме того, она сумела выдержать его пристальный взгляд, не продемонстрировав ни смущения, ни страха. По крайней мере, ей так казалось.
— Я знаю, — сказал он, поудобнее устраиваясь в кресле. Губы у него изогнулись в циничной улыбке, и Элли почувствовала, что интуитивно не доверяет этому человеку. — Нам нужно поговорить.
— Нужно? — холодно переспросила Элли. — И на какую тему?
— О тебе.
— Отлично, — сказал Элли. — Мой любимый цвет — синий, и я без ума от щенков. Теперь твоя очередь.
— Очень смешно, — сказал он, хотя выражение его лица свидетельствовало об обратном.
— А я вообще смешная, — ответила Элли. — И люблю пошутить. Извини, что не поставила тебя об этом в известность с самого начала.
Картер, похоже, начал испытывать раздражение.
— Что и говорить, полезная информация. Спасибо, что сообщила. Но я, собственно, хотел поговорить о другом. О том, в частности, что ты делаешь в Киммерии и как здесь оказалась. Новые ученики крайне редко приезжают к нам посреди летнего семестра. Это необычно.
Элли не понравился его тон, больше подходивший следователю. Она сложила на груди руки и откинулась на спинку стула. Он хотел знать правду, но она вовсе не обязана выкладывать ему свою подноготную.
Покрутив между пальцами ручку, она лукаво посмотрела на него и сказала:
— А может, я победила в конкурсе?
— Очень смешно, — снова сказал он с прежним мрачным выражением. — Но я сейчас совершенно не склонен шутить. И не надо бояться говорить правду. Итак, что в реальности привело тебя в эти стены?
«Похоже, он от меня не отстанет. Что ж, пусть получит по полной программе».
Она вызывающе вздернула подбородок и посмотрела на него в упор.
— Меня арестовали.
Он пожал плечами:
— И что с того?
— Я трижды подвергалась аресту. Улавливаешь?
— Ого…
— В течение одного года.
Картер тихонько присвистнул.
— Это я уловил. Но аресты не являются причиной для перевода в Киммерию. Это не юношеское пенитенциарное заведение и не трудовая исправительная школа. Почему же ты оказалась именно тут?
Элли почувствовала, что ее начинает переполнять злость, но усилием воли сдержала себя и ответила ему ровным спокойным голосом:
— Честно говоря, не имею ни малейшего представления. Родители сказали мне, что отныне я буду учиться здесь, и через несколько дней я уже стояла у ворот этого учреждения. Предки сообщили, что здесь занимаются особыми детьми. Уж и не знаю, что они вкладывали в эти слова.
— Любопытно… — Он некоторое время с интересом исследовал ее взглядом, как если бы она представляла собой некую головоломку или собрание редкостей и неординарных предметов.
Она неприязненно на него посмотрела:
— Что тебе любопытно?
— А вот что. Бывает, что эмоционально неуравновешенных или травмированных подростков переводят в нашу школу. Но ни в коем случае не в летний семестр. В летний семестр в Киммерии учатся и живут продвинутые ребята.
Вот теперь Элли взбесилась.
«Может, я должна вытатуировать у себя на лбу, что слишком тупа, чтобы находиться здесь?»
Она стала зло и быстро кидать в сумку лежавшие перед ней на столе учебники.
— Полагаю, вопрос относительно того, что я, возможно, не такая уж дура, не обсуждается? — Она словно выплюнула в него последние слова. — Ну а коли так, то мне надо работать втрое больше, чтобы хотя бы попытаться догнать вас, гениев.
— Эй! — Казалось, ее слова слегка озадачили Картера. — Не будь такой обидчивой. Это тебе не к лицу. Просто я хочу понять, что ты из себя представляешь.
Опять! Похоже, то же самое хотели понять Кэти, Джулия, Желязны, полицейские из лондонского участка и, уж само собой разумеется, ее родители. Сколько можно! Побросав книги в сумку, она резко повернулась к Картеру:
— Не рекомендую. Усек? Не надо меня просчитывать и анализировать. Я этого не люблю. Кроме того, мне не нравится, когда меня оскорбляют. Походя и даже не задумываясь об этом. Ты видел меня в классе, случайно подслушал какой-то дурацкий разговор и теперь, наверное, считаешь, что постиг меня — так, да? Ну так вот: ни черта ты обо мне не знаешь! Ни черта! Заруби это себе на носу…
Она выбежала из библиотеки и устремилась вверх по лестнице.
«…тридцать две, тридцать три, тридцать четыре…»
Она едва успела добежать до своей комнаты. Сумка выпала из ослабевших пальцев, а сама она, соскользнув спиной по внутренней стороне дверной створки, села на пол и, закрыв лицо ладонями, беззвучно зарыдала. Почему она здесь? Зачем она здесь? Все вокруг относятся к ней как к деревенской дурочке, проскользнувшей за ворота этой проклятой школы лишь волей случая. Она так разволновалась и расстроилась, что ей стало не хватать воздуха, но как она ни боролась с надвигавшимся паническим чувством, у нее начало темнеть перед глазами. Чтобы избавиться от паники и восстановить контроль над собой, она стала пересчитывать планки на деревянном полу, стоявшие на полке книги, фрагменты цветного стекла на окне, наконец, собственные частые захлебывающиеся вдохи и выдохи. Это помогло, и через некоторое время она немного успокоилась и почти пришла в норму.