Что-то в его голосе и тоне мешало ей поверить ему. С другой стороны, подумала Элли, с некоторых пор она никому не верит, ни единой живой душе. Так что ничего удивительного в ее недоверии нет. И зачем ему устраивать весь этот балаган, раз у него другие мысли на уме?
— Давай попробуем, — после паузы сказала она.
— Отлично. Значит, теоретически мы в самом начале нашего знакомства. — Потом он обвел взглядом двор и добавил: — На констатации этого факта пока и закончим. Газонокосильщики продвинулись уже довольно далеко. Пора и нам подключаться.
Он легко и ловко спрыгнул с дерева, удачно приземлился, после чего повернулся, чтобы помочь спуститься Элли: она постепенно съезжала на край ветки, которая под ее тяжестью стала прогибаться. И хотя Элли протянула ему руки, он, вновь использовав изогнутый корень как ступеньку, взял ее за талию и с легкостью опустил на землю. Ей оставалось только удивляться его недюжинной физической силе.
— Итак, идем трудиться, — произнес он, беря приставленные к стволу грабли. Элли, смущенная и озадаченная всем произошедшим, некоторое время смотрела, как он быстрым шагом двигался в направлении кладбищенского участка. Потом вздохнула и побежала его догонять.
Из надписей на надгробиях было почти невозможно что-либо узнать о живших когда-то людях ( Эмма Литтлджон, любимая жена Фредерика Литтлджона и мать Фрэнсиса Литтлджона — 1803–1849 — Да пребудет с тобой милость Господня ). Тем не менее Элли не могла пройти мимо надгробного камня, предварительно не прочитав выбитых на нем имени и фамилии, дат рождения и смерти и какой-нибудь эпитафии и не подумав о человеке, чей прах покоился под гранитной плитой. Ее интересовало, счастливая у него была жизнь или несчастная и какой недуг или роковое событие привели его в это место.
Сорок шесть лет, подумала она об Эмме Литтлджон. Не такая уж и пожилая. Ее собственной матери столько же.
Газонокосильщики почти закончили подстригать траву на кладбище. Картер вручил Элли грабли и принялся сноровисто сгребать траву, ветки и пожухлые листья в кучи. Элли присоединилась к нему и, очищая граблями очередную могилу от мусора, извинялась шепотом перед покойником.
«Прошу прощения за беспокойство, миссис Коксон (1784–1827). Я потревожу вас всего на минутку».
Работала она, надо сказать, неумело и по пути к общей куче теряла половину того, что ей удавалось нагрести.
— Да, мастером грабель тебя не назовешь, — саркастически произнес Картер.
— Не смей меня критиковать! — со смехом воскликнула Элли. — Лучше дай передохнуть. Я в жизни не занималась такими вещами.
— Не занималась такими вещами? То есть не держала в руках грабель? — На лице Картера проступило неподдельное удивление.
Элли пожала плечами.
— Неужели родители никогда не просили тебя помочь им? — В его тоне проскользнули неодобрительные нотки.
— Мы живем в Лондоне, Картер. И у нас нет сада. Есть только крошечный патио, где по периметру врыты в землю горшки с цветами. Цветы я, конечно, пересаживала, но вот поработать граблями мне не довелось.
Он молча работал еще несколько минут, потом покачал головой:
— В Лондоне, должно быть, полно молодых людей, которые не занимались такими вещами. Мне это кажется странным. Лично я не представляю себе жизни без работы на воздухе, когда вечером моешь руки, испачканные грязью и землей.
Элли некоторое время любовалась тем, как быстро и ловко он орудует граблями.
— А сам-то ты откуда родом? — спросила она.
Он широким жестом обвел рукой окружающий их двор.
— Примерно отсюда.
— Ты живешь где-то поблизости?
— Я живу здесь. Киммерия — мой дом.
Озадаченная, Элли не нашлась, что на это сказать, и некоторое время работала в полном молчании. Потом снова оперлась на рукоять грабель и тыльной стороной ладони отвела со лба падавшие ей на глаза волосы.
— Но где ты жил до того, как попал сюда?
Он тоже опустил грабли:
— Нигде. Здесь я и вырос. Мои родители работали в Киммерии в составе обслуживающего персонала. Я живу и учусь в академии, потому что мне дали стипендию. И в другом месте мне жить не приходилось.
— Твои родители — преподаватели?
Картер снова взялся за грабли. Немного поработав, сказал:
— Нет. Говорю же: мои родители были членами обслуживающего персонала. — При этом выделил голосом три слова: «были» и «обслуживающего персонала».
— Значит, — сказала Элли, вороша граблями груду скошенной травы, — они здесь больше не работают?
— Нет. — В его голосе стал чувствоваться холод. — Люди после смерти не работают.
Элли замерла. Зато Карвер орудовал вилами изо всех сил. Она видела, как у него под рубашкой вздулись мускулы.
«Здесь покоятся мистер и миссис Вест. С миром».
— Боже мой, Картер. Извини. Я не знала…
Он продолжал сгребать траву и листья:
— Конечно, не знала. Ты здесь без году неделя. Так что можешь не извиняться.
Бросив грабли, она подошла к нему и дотронулась до рукава:
— Мне очень, очень жаль…
Картер дернул рукой, высвобождая рукав, посмотрел на нее в упор и сказал:
— Что было, то было. Жаль, конечно, да что толку? — Потом, минуту помолчав, добавил: — Слушай, ты сегодня работать будешь? Не хотелось бы торчать здесь весь день. Уловила?
Нечего и говорить, что ответ Картера ее несколько покоробил. Тем не менее она послушно взяла грабли, отошла на некоторое расстояние от своего напарника и принялась за работу. Минут двадцать они работали в полном молчании. От непривычной физической нагрузки у Элли начала болеть спина и руки. Тем не менее ей удалось нагрести несколько порядочных куч травы и листьев. Пару раз она оглядывалась на Картера, но тот работал как автомат, не прерываясь ни на секунду.
Между тем жужжанье газонокосилок стало постепенно затихать, а по прошествии десяти минут и вовсе прекратилось. Газонокосильщики завершили свою миссию и отправились сдавать оборудование мистеру Элиоту, который, приняв и осмотрев машинки, аккуратно поставил их на отведенное им в сарае место.
— Полагаю, мы свое дело сделали.
Элли, орудуя граблями, настолько ушла в свои мысли, что не заметила, как к ней подошел Картер и сообщил, что работа закончена. Лишь убедившись, что он не шутит и не пытается ее поддеть, она опустила грабли. При этом непокорная прядка снова выбилась у нее из прически и она машинально отвела ее со лба.
— Знаешь что? — сказал Картер. — Повернись на минутку.
Она с сомнением на него посмотрела, словно ожидая подвоха, но после секундного колебания повиновалась.
Картер, стоя у нее за спиной, снял заколку, стянул ее волосы на затылке потуже, после чего снова закрепил заколкой. Все это он проделал очень быстро и умело. Она же, чувствуя легкое прикосновение его пальцев к коже на затылке и шее, покрылась мурашками. Картер, занимаясь ее волосами, не произнес ни слова. Прошло еще несколько секунд. Картер по-прежнему хранил молчание.
Тогда Элли сама повернулась к нему и увидела, что он, подобрав с земли грабли, шагает по направлению к сараю.
Она побежала за ним, поскальзываясь по совсем еще свежей стерне.
— Вот ваш инвентарь, Боб, — сказал Картер, передавая обе пары грабель мистеру Эллисону.
— Спасибо. Попал в очередную переделку Картер, не так ли?
— Как всегда, Боб.
Мистер Эллисон залился добродушным басовитым смехом, который очень понравился Элли. Она сунула руки в карманы и расплылась в ответной улыбке.
— Надеюсь, мы сделали свою работу на совесть, мистер Эллисон?
— Просто отлично, мисс Шеридан, — ответил, продолжая ухмыляться, мистер Эллисон. — Благодарю за помощь.
Когда она двинулась по тропе вслед за Картером, Мистер Эллисон крикнул ей вслед:
— Мисс, не позволяйте больше этому парню вовлекать вас в свои сомнительные делишки!
Картер, который, судя по всему, и не собирался ее дожидаться, пересек церковный двор и направился к воротам церковной ограды.
Некоторое время Элли размышляла, стоит ли догонять его, но потом решила не делать этого. Более того, перешла на неспешный прогулочный шаг, надеясь, что Картер при его быстрой походке уйдет далеко вперед и намного ее обгонит.
Однако через несколько минут, огибая поворот, она неожиданно снова наткнулась на Картера. Он стоял на тропинке, постукивая носком ботинка о лежавший на земле небольшой камушек. Избегая смотреть ему в глаза, она быстро обошла его и, не сказав ни слова, двинулась по тропинке дальше.
— Элли, подожди! — Она слышала, как он перешел на рысь, чтобы догнать ее, но и не подумала обернуться. Поравнявшись с ней, он пошел рядом и спиной вперед — так, чтобы она могла видеть его лицо.
— Тут такое дело… — протянул он. — Я никак не могу отделаться от мысли, что опять повел себя как последний идиот.
— Не волнуйся по этому поводу, — холодно произнесла она. — Ты продемонстрировал постоянство, а это ценное качество для мужчины.
Она удивилась, услышав в ответ его смех.
— Что ж, я заслужил подобное саркастическое замечание. Рявкнул на тебя ни с того ни с сего. В свое оправдание могу лишь сказать, что есть вещи, по отношению к которым я особенно чувствителен. — Его глаза потемнели, он опустил голову и ударом ноги отшвырнул с дороги какой-то сучок или камешек.
Элли подумала об исчезновении Кристофера и о том, насколько сама она болезненно чувствительна ко всему, что с этим связано.
— Ладно, — сказал она. — Я на тебя больше не сержусь. Как говорится, проехали.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
Удовлетворенно вздохнув, он обогнал ее и пошел пятясь, так, чтобы заглядывать ей в лицо.
— Ну как ты? Отошла после вчерашнего вечера? — через некоторое время спросил он.
Она с удивлением на него посмотрела.
— Откуда ты знаешь, что произошло вчера вечером?
— В Киммерии ничто не является секретом. Все обо всем знают, — сказал Картер. — К примеру, я даже знаю, что Джу во время кросса в темноте порезала лицо.
Элли немедленно спросила себя, насколько откровенной ей следует быть с этим парнем. Ей давно хотелось поговорить с кем-нибудь о вчерашнем приключении, но она боялась, что Картер поднимет ее на смех и будет считать истеричкой.
— Мне было очень страшно, — сказала она правду.
— А что конкретно ты видела?
— Ничего, — ответила девушка. — Я имею в виду, что было очень темно. Зато мы слышали…
Она не знала, как описать эти звуки.
— Так что же вы?
— Лично я слышала какой-то рык, — призналась Элли. — Чем-то похожий на собачий. Но потом до меня донесся звук шагов, и эти шаги очень напоминали человеческие. Как ты думаешь, кто бы это мог быть? Здесь кто-то держит собак?
— Нет, — коротко ответил Картер.
— Но, быть может, у кого-то всетаки есть? — настаивала девушка. — Кто-то же рычал… Может, человек?
Он остановился так неожиданно, что она чуть не столкнулась с ним, а потом снова пошел рядом с ней.
— Хочешь правду? — произнес Картер. — Сдается мне, кто-то из парней решил над вами подшутить, напугать вас.
Как ни странно, подобная мысль ни разу не приходила ей в голову.
— Зачем? — Она удивленно вскинула на него глаза. — Это же глупо!
— А затем, что тут полно ребят с инфантильным сознанием, — сказал он, — которым, ко всему прочему, бывает скучно. Не забывай, кроме того, что ты — новенькая. А подшутить над новенькой — святое дело.