— Да какое это может иметь значение? — воскликнула она нетерпеливо.
Фотографии — вот что важно. Ее племянники — вот что важно. Ее душевный покой и, возможно, ее здоровье, и здоровье детей…
— Я согласна на все… за эти фотографии, — сказала она отчетливо, нежно и вкрадчиво, как только могла.
Он взял ее руки, поцеловал обе. Их глаза встретились, он улыбнулся.
— Ли?..
— Нет, — сказал он резко.
— Что? — с трудом произнесла она.
Он оттолкнул ее руки и одним ловким движением отсадил подальше на диван и встал, скрестив руки на груди, напротив нее.
— Ты меня слышала — нет. Я ни на секунду не поверил, что ты обо мне заботишься. Шутки кончились. Я не знаю, что за этим всем стоит, и коль скоро ты, кажется, не собираешься мне об этом говорить, тебе не удастся примешать секс к бизнесу. — Его глаза, сверкая по-кошачьи желтым блеском, обежали ее, оценивая. — Награда, конечно, соблазнительная, моя дорогая, но, боюсь, постельный бартер — это не для меня.
Она глядела на него секунду, и мириады чувств проносились в ее душе.
А потом прорвалась злость. Она вела себя как последняя дура — и все зря!
— Ты ублюдок! Просто самолюбивый ублюдок!
Брин вскочила на ноги, и он подумал, что, наверное, она попытается ударить его. Он был готов к этому и перехватил ее кулачок на лету.
— Когда ты действительно захочешь меня, Брин, возвращайся.
— Да скорее в аду снег пойдет! — закричала она, вырывая из его руки свое запястье.
Она резко повернулась, чтобы уйти, и споткнулась о диван. Ли попытался помочь ей, но она отпихнула его руки, и он тихо рассмеялся.
— Возможно, в аду все-таки иногда идет снег, — произнес он насмешливо.
— Никогда! Чтоб ты сгнил, чтоб ты сдох! Надеюсь, твои фанаты раздерут тебя в клочья и скормят тебя стервятникам…
— Как я тебя понимаю, Брин.
Он все еще стоял напротив стойки со стрелами, его золотистые глаза были прищурены, руки на бедрах — истинное воплощение мужской силы и опасности, — когда она хлопнула входной дверью, все еще проклиная его как сумасшедшая.
В машине она расплакалась, а из-под бешено вращающихся колес машины, когда она тронулась с места, брызнул гравий.
Глава 7
Те пятнадцать минут, что Брин ехала до дома, она тысячу раз переходила от злости к отчаянию.
Что ей теперь делать? Когда это чертов шептун позвонит опять, ей придется сказать, что она перепробовала все способы, и если уж эти фотографии ему так нужны, пусть возьмет их у Кондора сам. Это же так просто.
А ей надо позвонить в полицию. Это надо было сделать с самого начала. Не изводиться страхом, беспокойством и…
Унижением, которому ее подвергли в этот ужасный вечер!
Он с самого начала знал, что ей от него что-то надо. С самого начала. И он играл с ней все это время, подыгрывал ей исподволь с тем же самым мастерством, с которым играет на своих барабанах. Позволил ей приехать к нему, все это время зная, что ничего не собирается для нее делать. «Возвращайся, приходи назад.»
Да будь он проклят! Она выставила себя дурой, сглупила с этой ее сексуальной сделкой, выставила себя с самой худшей стороны. И самое главное, она так и не получила фотографий!
Машина с визгом свернула на дорожку к дому. Брин немного посидела за рулем, охваченная дрожью, удивляясь тому, что она уже у себя. Хорошо, что она знала Тахо как свои пять пальцев. Инстинкт сам привел ее домой.
«Сделай глубокий вдох, — сказала себе самой Брин. — И успокойся. Надо войти и поговорить с Барбарой будто ничего, так, будто ничего не произошло».
Она взяла сумочку, но ее шарф остался у Кондора. Небольшая потеря. Она почувствовала большой соблазн сжечь всю одежду, которая была на ней в этот вечер.
«Не хлопай дверью, Брин! Дети спят. Войди, широко улыбнись Барбаре и скажи ей, что немного выпила и вообще здорово провела вечер».
Она уже подошла к парадной двери, но недовольное выражение все еще оставалось на ее лице.
Фонарь над крыльцом не горел. Барбара всегда заботилась о том, чтобы парадный вход был освещен — гораздо больше, чем Брин. Каждый раз, когда она приходила, обязательно его зажигала. Взломщики, утверждала Барбара, гораздо более склонны нападать в темноте, а не тогда, когда вовсю горит свет.
Брин, пытаясь вставить ключ в скважину, сразу же позабыла про Ли — дверь сама распахнулась, и она застыла на пороге, озадаченная.
Она слышала, как говорит телевизор. В гостиной горел свет, на кухне тоже. Казалось, все как всегда. Ей были даже видны ноги Барбары, лежащие на изножье дивана.
— Барб? — тихо позвала Брин.
Ответа не последовало. Осторожно Брин вошла в дом и на цыпочках подошла к дивану. Барбара расположилась там, и, судя по ее спокойной позе, вполне с комфортом. Хоть она и была несколько бледна, но спала, видимо, здоровым, крепким сном, раз даже не слышала, как вошла Брин.
— Барб?
Брин потрясла подругу за плечо. Барбара застонала и вздрогнула, как будто от боли, но глаза ее оставались закрытыми. Встревоженная, Брин потрясла ее за плечо сильнее.
— Барб!
Барбара застонала громче, ее веки затрепетали, и наконец она открыла глаза. Она непонимающе уставилась на Брин.
— Барб, это Брин. Что случилось? Все в порядке?
Взгляд Барбары стал более осмысленным. Она заморгала опять, словно в изумлении:
— Брин…
Она пошевелилась, потом застонала, сжимая голову.
— Барбара! Что тут происходит? — повторила Брин, теперь по-настоящему обеспокоенная.
— Я… я не знаю, — пробормотала Барбара. — Должно быть, я заснула, но — господи боже! Моя голова! У меня такое ощущение, что мне на голову тонна кирпичей свалилась. Я… помню, как сидела здесь. Смотрела этот новый мини-сериал. И… ничего после этого не помню.
— Ты можешь сесть, Барб?
— Да… думаю, что могу.
Брин присела рядом с Барбарой. Она схватила руки Барбары, оторвав их от головы, и тщательнейшим образом оглядела затылок подруги. Кровь застыла в ее жилах, когда Брин обнаружила там шишку размером с грецкий орех.
— О, Иисус сладчайший, Барб! Похоже, тебя действительно стукнули тонной кирпичей. Я пошла за льдом. Посиди так.
Брин бросилась на кухню, второпях рассыпала почти весь лед по полу и помчалась обратно к Барбаре.
— Повернись на бок, Барбара, и я положу лед. Подумай, Барб. Может, все-таки что-то случилось?
Барбара плюхнулась назад на диван.
— Клянусь тебе, дорогая, я не лишилась разума — мне его просто вышибли. Я сидела здесь и смотрела телевизор. Я не вставала и не ходила и… Я…
Глаза Барбары мгновенно распахнулись, наполненные ужасом. Она посмотрела на Брин, ее взгляд беспокойно обежал комнату, а потом снова обратился на подругу.
— Брин! — Ее голос перешел в испуганный шепот. — Здесь кто-то есть! Тот, кто стукнул меня по затылку!
Брин судорожно глотнула, а по ее телу пробежала холодная волна. Да, это было очевидно. В доме кто-то побывал. И стукнул Барбару по голове. Он убежал или как?
— О господи! — прошептала Брин.
Барбара стала подниматься с дивана.
— Надо прямо сейчас позвонить в полицию.
— Нет! — почти выкрикнула Брин.
Барбара взглянула на нее так, будто Брин сошла с ума. Брин, понизив голос до шепота, сказала:
— Нет, погоди… Давай проверим дом. Мальчики…
— Думаю, мы должны позвонить прямо сейчас…
— Нет, Барб, пожалуйста! Я только… Подожди. Подожди, и я попытаюсь объяснить… Но сначала…
Она встала и пошла к лестнице, спиной вперед, умоляюще глядя на Барбару.
— Мальчики… я не могу звонить в полицию. О боже, я представляю, как это звучит. Я понимаю, что на тебя напали, и мы должны позвонить в полицию, но…
— Да погоди же ты, Брин! Куда ты направилась? — спросила Барбара.
— Надо проверить, что с мальчиками! — прошептала Брин, и слезы навернулись ей на глаза.
В голове у Брин пронеслось: ее таинственный телефонный собеседник ударил Барбару по голове, потом разгромил комнату Брин. И сейчас раздастся еще один звонок. Если повезет…
— Погоди, Брин, — тихо позвала Барбара. — Ты не должна идти одна!
— Я возьму метлу!
— Метлу?
— Это мое излюбленное оружие.
— А нож…
— Да нас им же и прикончат!
Видимо, до Барбары дошел смысл сказанного. Она бросилась в кухню и принесла метлу для Брин и швабру для себя, так что они вооружились обе.
Они одновременно взглянули на лестницу. Там было темно, свет в ванной комнате включен не был. Никогда в жизни Брин не испытывала такого ужаса, как тогда, когда заглядывала в это царство тьмы, не обещавшее ничего, кроме нескончаемого кошмара.
— Пошли, — прошептала Барбара.
Брин сделала один шаг, Барбара — за ней. Еще шаг. Барбара тихо кашлянула, и Брин едва не закричала от ужаса. Ее сердце билось болезненно и учащенно.
Она сделала еще шаг и еще, Барбара была рядом, и тьма смыкалась за их спинами.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросила Барбара.
— Нет!
— Двигай дальше!
Брин сделала еще один шаг. Они почти дошли до площадки, когда перед ними неожиданно выросла чья-то призрачная фигура.
Брин и Барбара одновременно вскрикнули, стукнувшись метлой и шваброй, когда попытались поднять их, чтобы защититься от неизвестного.
Ответом на их крик было испуганное эхо, а потом детский плач.
Брин застыла на месте.
— Эдам? — спросила она тихо.
— Нет, это Кит. Ты меня напугала, тетя Брин!
За этими словами последовали обиженные всхлипывания и хлюпанье носом.
— Свет не горит. Мне надо в ванную, а я не могу найти.
Брин бросилась вверх по лестнице, облегченно вздыхая. Она, спотыкаясь, добежала до ванной и включила там свет. Коридор больше не выглядел таким пугающим, и Кит был в порядке, и Брайан, и Эдам тоже.
— Извини, мой сладкий. Барб и я, мы никогда больше не забудем включать свет.
Барбара — бледная и трясущаяся, но изо всех сил старавшаяся казаться спокойной — выдавила из себя улыбку, хотя и слегка кислую. Но как только мальчик закрыл за собой дверь, она прошептала Брин на ухо:
— Я включала свет, Брин. Ты знаешь, я всегда оставляю мальчикам свет в ванной!
— Я знаю, знаю! — жалобно сказала Брин. — Давай закончим с проверкой, и я попытаюсь тебе все объяснить.
— Есть только одна вещь, которую тебе придется мне объяснить, Брин! У меня на голове шишка с яйцо величиной! И насколько я понимаю, мы должны позвонить в полицию.
— Прошу тебя, подожди до того, как все услышишь, пожалуйста!
— Давай проверим твою спальню.
Дойдя до гардеробной, они обе выставили вперед свое примитивное оружие, но, нервно открыв дверцу, не обнаружили там ничего, кроме одежды Брин.
Ничего не обнаружилось и в ее комнате. Ни одна вещь не была сдвинута с места.
— Не думаю, что где-то здесь можно укрыться. В кухне мы поискали. И в гостиной. Ванная слишком маленькая, чтобы в ней мог кто-то спрятаться.
— Думаю, ты права. Остается лаборатория, — прошептала Брин, закусив губу.
— Пойдем, проверим.
Брин кивнула.
— Погоди, пока я уложу Кита.
Кит тер глаза и направлялся скорее вниз по лестнице, нежели в спальню. Брин поймала его за плечи и развернула в нужном направлении.
— Возвращайся в постель. Спокойной ночи, милый.
Он послушно поцеловал ее и забрался в кровать. Неприятные колючие мурашки пробежали по спине Брин, и она оглянулась, чтобы посмотреть на шкаф для одежды. Дверца была открыта, и она увидела, что шкаф не скрывает ничего более пугающего, чем одежда, игрушки «Лего» и несколько фигурок Бэтмена — на выбор.