Несмотря на всю очевидную тяжесть ситуации, Касиан твердо верил, что все наладится. Он всецело доверял Ксеару. Крометого, количество повелителей значительно выросло, а значит, нагрузку можно распределить. И просьба правителя миров выглядела мягкой и обоснованной. Если бы Касиан не ходил до пятого – он бы на нее откликнулся первым. Но он ходил, и, следовательно, нагрузки не создавал. Своим уходом он не облегчит ее ни на грамм.
С огромным уважением к коллегам он заметил, что многие полицейские Первого мира первыми подошли расписываться на бумагах, разрешая себя удалить, но Ксеар покачал головой:
- Ребята, я ценю ваш поступок, но вы в последнюю очередь. Полиция нам сейчас нужна в полном составе, - сказал он в микрофон. Кто-то из девушек, стоявших рядом с Касианом, заплакал в голос, и он отвернулся, стиснув зубы. Сцена казалась какой-то дикой, театральной, апокалиптической. Все шмыгали носами, кто-то плакал, кто-то прощался, кто-то что-то друг другу кричал и втолковывал, кто-то спорил… И кругом испуганный шепот «я не хочу, я не хочу».
«Кая», - его вдруг что-то дернуло, когда он разглядел ее фигурку с опущенными плечами, совсем рядом с Ксеаром. Она подошла к одному из чиновников ксеариата, оформлявших удаление и кивнула, быстро расписываясь в документах.
- Нет. Нет! – Касиан бросился к ней сквозь толпу, твердя «дура, дура, дура» сквозь стиснутые зубы. Только не Кая. Только не она. Он проталкивался сквозь плотно стоящих людей и понимал, что не успевает. К Ксеару, кроме полицейских, подошло всего три человека, и она была третьей.
- Кая! – крикнул он, не надеясь перекричать всех и, чертыхнувшись, совершил правонарушение: перенесся прямо к ней, едва не сбив девушку с ног.
Охнув, Кая шарахнулась в сторону, но он поддержал ее и сжал за плечи:
- Не смей, - гаркнул он прямо ей в лицо. – Даже не думай об этом.
- П… почему? – Кая широко раскрыла глаза
Касиан оттащил ее в сторону, пропуская к Ксеару других людей.
- Ты ходишь до третьего. Ты почти не создаешь нагрузки.
- Но все же создаю, - опустив глаза, пробормотала она.
- Кая, в этом мало смысла, - он потряс головой, в отчаянии сообразив, что аргументов почти нет. Кроме одного – он не хотел, чтобы она уходила. Когда он увидел ее, идущей к Ксеару с подписанной бумагой, на него обрушился липкий ужасный ужас: что, если решение не будет найдено? Что, если ей не удастся вернуться?
- Он прав, - вдруг сказал из-за спины Касиана Лей. – Просьба Ксеара в первую очередь адресована к тем, кто не ходит дальше первого, Кая. Ты молодец, что согласилась, но в этом пока нет смысла. Подождем 20 дней, и тогда, если это необходимо, ты принесешь эту жертву. Как и остальные.
- Хорошо, - тихо сказала Кая, опустив глаза. И Касиан ощутил такое облегчение, что у него даже звездочки перед глазами заплясали. Хоть это было и нечестно, и эгоистично, и совершенно ему не свойственно.
- Друзья, - Ксеар за их спинами вновь взял микрофон после удаления пары десятков добровольцев. Больше их пока не было.
Касиан обернулся, чтобы посмотреть в его усталое, явно искаженное болью лицо. И ему в лицо бросилась краска стыда – как он мог радоваться посреди этого хаоса и кошмара?
- Друзья, - с мягкой улыбкой сказал Ксеар. – Я понимаю, что вы чувствуете. Я понимаю, как вам тяжело решиться. И поэтому я обещаю, что каждый, кто подойдет сейчас ко мне добровольно, может считать себя лично оказавшим мне услугу. И вы получите право попросить об ответной услуге, как только весь этот кошмар закончится. Я обещаю, что каждый из вас в любое время сможет прийти ко мне и попросить об одной услуге. И я для вас сделаю все, что будет в моих силах. Но в рамках закона, конечно.
Как ни напряжены были люди, но от последней фразы кое-кто рассмеялся, а потом толпа пошевелилась, и к регистраторам из Ксеариата потянулся ручеек добровольцев. Касиан прерывисто вздохнул и повернулся к подопечной:
- Подожди здесь, пока все закончится, - сказал он и исчез в толпе.
Когда Ксеар объявил, что удаленных достаточно, и исчез, микрофон взял Каль Ягиль:
- Нас здесь, как многие заметили, стало меньше, чем было, даже с учетом удаленных. Оставшихся я попрошу отметиться у регистраторов. Не отметившиеся получат штраф за неуважение к Ксеару, - сказал он, окинув тяжелым взглядом толпу. – Кто отметился – может уходить.
- Орел, - насмешливо прокомментировал кто-то слева, и Ягиль, повернув голову, увидел свою бывшую коллегу, опытную и известную в мирах журналистку по имени Нейра из газеты «Мнение». Поймав его взгляд, чего ей и требовалось, она выбросила вперед руку с диктофоном, словно оружие:
- Чем ты займешься в первую очередь, Каль?
На губах Ягиля заиграла улыбка – правила этой игры были ему известны лучше, чем кому-либо другому. Он мягко обхватил ее руку своей и выключил диктофон:
- Извини, Нейра. Сейчас нет ни минуты.
- Каль, обещай, что ты мне первой дашь интервью, - выпалила она.
- У тебя хорошие шансы. Пришли мне свои вопросы до завтра, - улыбнулся он снова и, развернувшись, ушел внутрь скалы. Полиция за его спиной сомкнула оцепление, не пуская журналистов следом в Ксеариат.
Миры Яльсикара. Изначальный. Днем раньше.
В мире стихий Яльсикара, похожем на Седьмой, братья провели больше времени, чем рассчитывали. Огромное облако, смесь воздуха и воды, смотрелось в зеркало льда, растянувшееся от горизонта до горизонта. Лед смотрелся в облако. Они оба были ошеломлены.
Облако беспрестанно меняло форму, разделялось на части, поднимался ветер, гнал перья, на небе проступали причудливые рисунки. Игра продолжалась, узоры менялись. Небо беспрестанно двигалось и менялось, бесконечно прекрасное. Лед не двигался, ровный и мертвый, как огромное зеркало. Ему оставалось отражать, но не создавать. Смотреть, но не наслаждаться движением. Лежать, а не лететь.
- Ты был такой же, когда создал этот мир? – спустя несколько минут осведомился Аквинсар.
- Нет, - сухо ответил лед. – Я был водой. И я мог двигаться.
- Все еще будешь утверждать, что у тебя нет проблем?
- Братишка, то, что я неподвижен здесь, еще не значит, что я не могу дать тебе в глаз при первой возможности. Чисто по-семейному, - прорычал Яльсикар, и корка льда кое-где подернулась туманом, стала непрозрачной.
- Ладно-ладно, расслабься. Хочешь немного солнышка? Оттаешь, успокоишься…
- Аквинсар!
Небо замолчало, но не прекратило игру формами ни на мгновение.
- Ты невероятно красив, - с неохотой выдавил лед через некоторое время. – Не пойму, почему ты в Седьмом до сих пор скала.
- Так мне проще было учиться. Теперь я готов поменять стихию, но ты ведь знаешь, нужен баланс. Воздух у нас есть, это Ксеар. Воды больше, чем достаточно. И Джара – туман, и Дестина – снег, и ты… Стихия земли есть лишь у Альбумены, но в ее вихре больше воздуха, чем песка. Сомневаюсь, что этого будет достаточно, чтобы подменить меня.
- Думаешь, если одной стихии не хватит, нагрузка вырастет?
- Причем кратно, братишка. Думаешь, я в институте двести лет просто так штаны просиживаю? Давно все рассчитано – чем больше баланса, тем меньше нагрузка. На каждую воду нужен огонь, на каждый воздух – земля. Скала ли это, песок ли – но нужна обязательно. Так что в некотором смысле твой уход был предопределен появлением Джары и Дестины.
- Значит,я прав.
- Смотря в чем. Уходить ведь не обязательно, обрубив все мосты. Чем больше ты пытаешься двигаться, тем больше застываешь.
- Какой же ты зануда. Лучше бы сказал мне, что думаешь?
- По поводу твоего мира? Ну…, - облако отдернулось от востока, позволяя восходящему солнцу беспрепятственно отражаться в зеркале льда. – Я думаю, что тебе нужен воздух, только он может дать начало миру. В безвоздушном пространстве ничего не создашь, остальные стихии вторичны.
- Я думал о совсем небольшом количестве людей для начала.
- Брат, я не хочу тебя расстраивать, но при малейшем повышении нагрузки, при появлении здесь хотя бы одного человека слабее нашего с тобой уровня, этот мир затрещит по всем швам. Ищи воздух или стань им. Иначе никак.
- Какой из меня воздух? Я чувствую себя таким неповоротливым, как будто вот-вот стану каменным.
- Тебя тянет к земле, очевидно. Но этого нельзя допускать. Второй по важности элемент – вода. Не усложняй себе задачу.
Лед смотрелся в небо. Небо отражалось во льду – каждым лучом солнца, каждым перышком облака, каждым синим лоскутком. В какой-то момент Яльсикару стало казаться, что мир перевернулся, и все закружилось.
- Выходи к реке, - посоветовал Аквинсар, почувствовав состояние брата, и они почти одновременно перенеслись обратно, в темноту шестого мира, в сгусток тумана и серой травы. Но теперь смеяться уже не хотелось. Яльсикар раскинул руки и ноги и поплыл, мягко левитируя над землей. Но его мысли теперь были такими тяжелыми и мрачными, что он едва мог лететь.
Со всего маху он упал на землю, нарочно причиняя себе боль, надеясь, что она как-то встряхнет его и отрезвит. Но это не помогло – стало так хреново, что даже затошнило. Он перевернулся на спину и обнаружил брата, который стоял рядом, широко расставив ноги и наклонив голову. Такого уверенного и сильного. Рядом с ним, слабым и ни на что не способным.
- Мир и впрямь перевернулся, - прошептал Яльсикар, глядя на младшего брата со злостью.
- Это у тебя в башке что-то перевернулось. Бывает. Надо просто перевернуть обратно, - невозмутимо посоветовал Аквинсар и протянул ему руку.
- Значит, воздух. Значит, Альбумена – единственный вариант, - рассуждал Яльсикар. Они с братом сидели у туманной реки. Впервые в жизни он внимательно слушал Аквинсара, который подробно рассказывал о структуре миров. И чувствовал себя школьником-недоучкой. Почему он раньше с такой насмешкой относился к исследованиям брата? Почему раньше не поинтересовался всем этим, хотя бы перед тем, как приступать к созданию своего мира? Потому что был слишком самоуверен, и упрям, и… высокомерен, отвечал он сам себе, переживая чувство жгучего стыда и унижения.
Аквинсар без малейшего злорадства и язвительности откликнулся на просьбу все объяснить. Яльсикар кивал, вникая в каждую подробность, задавал новые вопросы.
- Если рисовать воображаемую схему, то я бы представил семь миров в виде сферы с ядром – Седьмым миром. Он самый маленький, но самый важный. К нему крепятся последовательно все остальные. Первый – оболочка, поверхность этой сферы.
- Эта сфера - как планета?
- Ну… что-то вроде, но это очень грубое, схематичное сравнение.
Аквинсар старался объяснял доступно и терпеливо. Он не напомнил, как десятки раз приглашал брата на свои лекции, и тот ни разу не пришел. Как Яльсикар перебивал его раньше всякий раз, когда он заговаривал о своих исследованиях, упрекая в занудстве.
- Альбумена – один из возможных вариантов. Самый простой, но не единственный, - мягко возразил его брат. – И тебе довольно быстро понадобится земля и огонь. На двух ногах твой стол долго не устоит.
- На трех тоже не лучший вариант.
- Смотря, какая форма, - парировал Аквинсар с мальчишеской улыбкой.
- Ты вобрал в себя две стихии сейчас, я правильно понимаю? Альбумена тоже «двойная», - заметил Яльсикар.
- Да, она очень сильна. И это одна из причин, почему Айи будет против ее перехода в твой мир.
- Айи ей больше не муж, - пожал плечами старший брат. – Она может решить иначе.