– Тоже шнеппер? – спросила Рина.
– Да. Но наш, шныровский. А у меня так вообще – единственный экземпляр! – пояснил Ул с гордостью. Он держал небольшую сборную двустволку. Ее стволы находились один над другим, и к каждому вела своя тетива.
Рина не спорила. Она знала, у мужчин всегда и во всем единственные экземпляры. Ну не любят они быть на кого-то похожими. Ее папа тоже такой. Купит в электричке ручку за рубль, обгрызет колпачок и уверяет, что ручка существует в единственном экземпляре. И точно: рисунок зубов у каждого уникален.
Дернув зубами клапан расположенного на уровне бицепса кармана, Ул извлек пластиковую коробку. В ней оказались два шарика, похожие на репейник, с твердыми и острыми, будто костяными, колючками. Ул закатил их в прорезь в верхней части каждого ствола и уложил сверху зарядный рычаг, одновременно служивший прицелом.
– Пнуфы для принудительной телепортации, – пояснил он, с сожалением встряхивая пустую коробку.
– А не проще заряжать подшипниками? – Рине пришло в голову, что принцип работы шнеппера примерно такой же, как у мощной боевой рогатки с упором.
Ул нежно подул на натянутую до звона тетиву, перекатился и спиной прислонился к стене у окна. Саперную лопатку положил рядом, у ноги.
– Кавалерия запретила… Шныр не может быть убийцей – или засядет в болоте . А пнуфы – это выход. В Арктике имеется замечательная заброшенная избушка. До ближайшего жилья – семьсот километров. Запас топлива есть, консервы тоже. Живи, думай.
– А кто такая Кавалерия? – спросила Рина.
– Директор ШНыра. Хотя у нас директор больше как хранитель традиций. Традиции ШНыра нерушимы, и его кодекс тоже, – пояснил Ул.
Живое воображение Рины мгновенно нарисовало толстую усатую женщину с саблей в одной руке и Уголовным кодексом в другой.
– Кавалерия очень… даже не знаю какая, – добавил Ул, нашаривая слова. – Ей кучу всего довелось перенести: мужа потеряла, потом сына. Сын у нее тоже шныром был. Но никогда не жаловалась. Даже не очень погрустнела, а как-то так, в глазах… Она всем нам вроде матери, хотя спуску, конечно, не дает.
Внизу кто-то ругался и грохотал железом.
– Я думала, ведьмари работают магией! – сказала Рина.
Ул подышал на блестящие стволы своей ручной баллисты.
– Ведьмари работают всем подряд! Сама прикинь! Для приличного мортального запука они должны собраться минимум четверкой, а еще лучше двумя-тремя. А из шнеппера шмальнуть может и один. Труп, скажу по секрету, получается примерно одинаковый… Опять же – от силы многое зависит. Кого какой эльб прикармливает, у кого какие закладки. Есть и такие кадры, что взглядом, как сваркой, режут. Но таких мало, конечно…
Ул вытянул из кармана небьющееся зеркальце на ручке и, не высовывая головы, осторожно приподнял его над краем окна.
– Грамотные ребята! Одна четверка нас пасет, а остальные еще шарятся. Не знают, сколько нас, и не хотят нарваться. – Ул передал зеркальце Рине.
Не имея опыта, вначале она зачерпнула зеркальцем кусок неба и крышу дальнего дома. Изменила угол и стала поворачивать зеркальце вдоль забора. Увидела девушку с зеленой челкой в синем сетчатом свитере, молодого парня с бородкой, похожей на прилипшую к подбородку котлету, и женщину в красной безрукавке, какие носят кассирши из супермаркетов.
Красная безрукавка укрылась за строительными плитами и пристально наблюдала за домом. Парень с круглой бородкой сидел на корточках и заканчивал собирать одностороннюю секиру: прикручивал отточенный синеватый полумесяц к металлической рукояти. Собирал он секиру деловито, быстро, но без спешки.
– Слушай, они же обычные люди! – сказала Рина с недоумением.
– Это и плохо. Всегда ждешь от зла однозначного уродства, а его-то и нету. Поначалу это многих сбивает с толку! Каждый думает: «Что это, мол, за зло, если оно выглядит точь-в-точь, как я? А я-то, елы-палы, сплошное добро!» – недовольно отозвался Ул.
Парень с бородкой закончил собирать секиру и прокрутил ее в руке. Без рисовки прокрутил, для себя.
– Смотри-ка: берсерк от Тилля, стрелки от Долбушина, ведьма – от Белдо… Давно не видел сводных четверок. В сводных последний обычно самый сильный ведьмарь. Через него транслируются все заклинания, и он же в контакте с эльбами. У этих, кажись, тетка в безрукавке… Ну-ка, дай зеркало!
Возвращая зеркало, Рина неосторожно подняла его слишком высоко. Что-то тренькнуло. Зеркало дернулось в руке, и Рина поняла, что держит одну только ручку.
Ул вскочил и, выставив свою двустволку из окна, прицелился. Девушка в сетчатом свитере опускала разряженный шнеппер. Борода котлеткой стоял на виду, поигрывая секирой. Одутловатая женщина укрывалась за плитами.
Ручная баллиста Ула была нацелена на девушку в сетчатом свитере, но он перевел ее и выстрелил в берсерка. На повторное прицеливание он потерял около секунды. За это время кассирская жилетка успела провести ладонью сверху вниз, и пнуф пронесся в трех сантиметрах от правого уха берсерка. Ударился в бетонный забор. Там, где он врезался, возникла бело-ослепительная вспышка, не размазанная, а существующая внутри жесткого, точно макетным ножом прорезанного контура.
Ул сердито нырнул под защиту подоконника.
– Ну вот. Отправил в Арктику секцию забора, – пробормотал он.
– Эй, Ул! Опять наших девушек пожалел? В следующий раз пали в кого придется! – издевательски крикнули с улицы.
– Обязательно! – пообещал Ул, не повышая голос. Он и так почему-то уверен был, что его услышат.
– Ул! Ты нам не нужен! Отдай нам девчонку и ее закладку. А сам проваливай!
Кричала девица в свитере. Хмурая одутловатая ведьмариха из разговора устранилась. Видимо, пока зеленая челочка заговаривала зубы, занималась чем-то серьезным.
– Насчет девчонки я подумаю! – пообещал Ул. – А какие у меня гарантии?
– Слово ведьмаря!
– Солидно. А расписочку в окошко не закинете?
– Сбрасывай куртку с закладкой! Расписку мы положим в карман.
– Уже расстегиваю… – сказал Ул.
На этом торг закончился. Заметно было, что ни ведьмари, ни Ул не придавали ему никакого значения.
– Они тебя знают? – удивилась Рина.
Ул взглянул на нее, как инфузория-туфелька могла бы посмотреть на беловежского зубра или молекула этилового спирта – на сонату Бетховена.
– В наших узких кругах я популярная личность! Меня нельзя не знать! – терпеливо объяснил он.
Было слышно, как берсерк ходит под окнами и пытается высадить секирой сварные прутья. С одним он, видимо, справился, но затем край секиры натолкнулся на край железной рамы. Что-то жалобно звякнуло.
– Скверное дело, – сказал Ул. – Они подтянут силы и выкурят нас отсюда. Из дома мы никуда не денемся. Связи у нас нет. «Кентавр» разряжен.
– А мой мобильный?
– Даже и не смотри. Полная блокировка, – сказал Ул.
Рина все же проверила и убедилась, что он прав. Она закрыла глаза, и перед ней поплыли черные, с двойной буквой клавиши ноута. Qwerty=йцукен. А она сама Hbyf.
«Ну, Hbyf, ты влип!» – сказала она себе и, видя, что Ул сидит неподвижно, для самоуспокоения принялась мысленно графоманить.
Дверь рухнула. На пороге стоял маркиз дю Грац. Луиза двумя руками натянула на себя одеяло, одновременно выхватив стилет. Ее высокая грудь взволнованно поднималась.
– Не подходите! Или я убью себя!
В голубых озерах его глаз качались черные вершины кипарисов.
– Просыпайтесь, графиня! В башне небезопасно! Ваши враги не могут смириться с тем, что вы под моей защитой. Они знают, что мой замок неприступен, и прикатили нелепейшее китайское изобретение. Лазутчик сообщил: они называют его «гаубица». Железная труба на колесах, в которую насыпают серый порошок!
Ироничная, глубоко презрительная улыбка коснулась жестких губ маркиза дю Граца. Взгляды столкнулись с хрустальным звоном. Стилет дрожал в ее пальцах. Сердце билось так, что вздрагивало одеяло.
В лесу загрохотало кошмарное китайское изобретение. Адский снаряд пронесся над крепостной стеной и вдребезги разбил карету вместе с лошадью и кучером Полем, курившим свою утреннюю трубку.
Бытовые сложности всегда помогали Луизе собраться с мыслями.
– Позовите мою служанку, ужасный человек! – потребовала она, опуская стилет.
Маркиз дю Грац выглянул за дверь.
– Боюсь, это невозможно. Ее разорвало в клочья вместе с вашим любимым платьем! – глухо сказал он.
Душа замерзла в груди у Луизы.
– Бедная Глория! Она была со мной с рождения!
Прекрасная белая нога высунулась из-под одеяла и скользнула в атласную белую туфлю, расшитую перламутром. Слишком поздно Луиза поняла, что все это происходило на глазах у ее похитителя. Его ноздри расширились.
– По-моему, вас больше тревожит потеря платья! – сказал маркиз дю Грац и издевательски расхохотался.
Его доспехи непрерывно вздрагивали: это билось страстное сердце ужасного человека.
Рина невольно посмотрела на куртку Ула, не вздрагивает ли она. Куртка не вздрагивала.
– Эй! Шныры! А чего вы не телепортируете? Нерпиразряжены или блокировочки боитесь? – задорно крикнула девушка в сетчатом свитере.
В голосе девицы слышалась бравурная лживость. Рина безошибочно ощутила, что ее шнеппер перезаряжен и направлен в проем окна. И, возможно, что-то еще. Но что?
Рина встала. Справа от нее стена была глухой, и она не опасалась, что ее подстрелят. Лопатками проехавшись по кирпичу, Рина почти скользнула в соседнюю комнату, но вдруг увидела, что навстречу ей из проема двери бесшумно поднимается тусклая выгнутая дуга. Остановилась она только на уровне лба Ула.
Не задумываясь, Рина завопила и двумя руками оттолкнула ее от себя. Послышался щелчок сорвавшейся тетивы, и пуля, срикошетив о проем окна, унеслась жаловаться на промах. Она еще жаловалась, а Рина уже вцепилась зубами в чье-то влажное запястье. О том, что у нее к ноге пристегнут нож, даже не вспомнилось. Кто-то завопил от боли и сгреб ее за волосы.
Рина узнала его: тот самый, лысоватый. В следующий миг Ул вскочил, прыгнул, грудью проехался по полу и, точно кегельный шар, сшиб с ног и Рину, и ее противника. Ул и ведьмарь укатились в соседнюю комнату. Рина же осталась на полу, сжимая в руке чужой шнеппер.
Запоздало сообразив, что Улу может потребоваться ее помощь, Рина кинулась к нему, но он уже шел ей навстречу.
– Твой старый знакомый! Настырный оказался: нашел где-то залаз. – Ул слизнул кровь с костяшки безымянного пальца. – Вообще-то нормальные люди этой костяшкой не бьют! Но я не виноват, что ненормальный, – объяснил он.
Рина с тревогой заглянула через его плечо. Если не считать пустой пачки кефира, успевшей выцвести от солнца, в соседней комнате ничего не было. Ничего и никого.
– А где?.. – начала она.
Ул оглянулся на окно.
– Кто, дядя? Осваивает полетные заклинания. Надеюсь, для мягкого приземления он успел начертить в воздухе все необходимые фигуры и протанцевать все танцы… Ого! С трофейчиком тебя! – Ул забрал у Рины шнеппер. – Дорогая штука! Я примерно догадываюсь, по какому каталогу он ее заказывал. Жалко, разряженный!
Ул попытался подбросить шнеппер на ладони, но уронил. Наклонился, и тут же влетевший в окно стальной шарик, взвизгнув, ударил туда, где он только что стоял. Девица в сетчатом свитере не поленилась отбежать от дома и, увидев маячившую голову, выстрелила.