– Нам еще жить да жить, Билл.
Восемь узников стали друзьями: четыре женщины, Билл, Ричард, Джимми и жалкий простодушный Джо Лонг, к которому относились, как к ребенку. Погруженный в раздумья, Ричард тоже поежился. Четверо из его семерых друзей могли не дожить до тысяча семьсот восемьдесят шестого года.
Через три дня после Рождества всех шестерых приговоренных к смерти помиловали, заменив казнь четырнадцатью годами каторги в Африке. Больше везти их было некуда. В камере воцарилось ликование, хотя Айк Роджерс сохранял угрюмый вид.
Весь тысяча семьсот восемьдесят пятый год Ричард провел в тюрьме. В последний день года он получил письмо от Джеймса Тислтуэйта.
«В Вестминстере что-то назревает, Ричард. По городу ходят всевозможные слухи. Самые упорные из них, касающиеся и тебя, гласят: приговоренных к высылке в Африку будут перевозить в Лондон, размещать на судах, стоящих на Темзе, и готовить к отправке в другие страны, но не через излюбленное владение короля, Западный океан, который на картах называется Атлантическим. Поскольку этот океан перестал принадлежать английскому монарху, с каждым днем горожане все чаще твердят, что каторжников повезут через Восточный океан – на картах он обозначен как Тихий.
Всего десять лет назад Королевское общество и могущественный королевский флот отправили некоего капитана Джеймса Кука в Отахейт с целью наблюдения за вращением Венеры вокруг Солнца. Этот Кук за время своих скитаний обнаружил немало земель, истекающих молоком и медом. Неудивительно, что в конце концов любопытство стало причиной его гибели от рук туземцев с Сандвичевых островов. Земли, истекающие молоком и медом, напомнили капитану Куку побережье Южного Уэльса, поэтому он поэтично назвал их Новым Южным Уэльсом. На картах они обозначены как Терра Инкогнита или Южная земля. Насколько она простирается с востока на запад – неизвестно, но ее протяженность с севера на юг составляет не менее двух тысяч миль.
На той же широте, на которой расположен и новый американский штат Джорджия, Кук нашел место, окрещенное им как Ботани-Бей. Почему именно так? Потому, что гнусный, вечно сующий нос не в свое дело ученый, президент Королевского общества сэр Джозеф Бэнкс долго рыскал по берегам этого залива вместе с учеником Линнея, ботаником доктором Соландером, собирая образцы тамошней флоры.
А теперь на сцену вступает некий джентльмен корсиканских кровей, мистер Джеймс Мария Матра. Он первым заронил эту мысль в головы властей, томившихся на бесчисленных совещаниях с сэром Джозефом Бэнксом, непререкаемым авторитетом по множеству вопросов – от рождения Христа до музыки сфер. В итоге мистер Питт и лорд Сидней пришли к убеждению, что нашли решение запутанной дилеммы: как быть с тобой и с тебе подобными, а именно – отправить вас в Ботани-Бей. Но вас не бросят на берегу, как случилось в Африке, а просто переселят сотни англичан и англичанок в страну, истекающую молоком и медом, до которой еще не добрались ни французы, ни голландцы, ни испанцы. Мне еще не доводилось слышать, чтобы новую колонию осваивали каторжники, но таково намерение правительства его величества в отношении Ботани-Бей. Впрочем, не уверен, что здесь уместен глагол «осваивать». Мистер Питт говорил всего лишь о «высадке» заключенных. Предполагается, что эксперимент пройдет успешно и Ботани-Бей будет принимать отбросы общества на протяжении жизни нескольких поколений, а мы таким образом убьем сразу двух зайцев. Во-первых, и это самое важное, преступники-англичане будут высланы далеко за пределы страны и перестанут быть помехой. Во-вторых – уверен, этот довод был приведен, дабы усыпить подозрения многочисленных доброхотов, – у его величества появится новая, пусть даже совершенно бесполезная колония, над которой взовьется английский флаг. Колония, населенная преступниками и надзирателями. Несомненно, со временем ее назовут Фелонией.
Но довольно острот. Приготовься покинуть Глостер, Ричард. Я уже написал кузену Джеймсу-аптекарю, которому предстоит снабдить тебя припасами для выживания не позднее тысяча семьсот восемьдесят шестого года. Крепись, ибо тебе предстоит потрясение. В Лондоне ты попадешь на одно из трех судов, стоящих на якоре близ Королевского арсенала. Это поистине плавучие тюрьмы. Корабли «Блюститель» и «Юстиция» стоят у причала уже десять лет, привлекая к себе внимание и удостаиваясь частых посещений мистера Джона Ховарда. Третий корабль, «Церера», лишь недавно присоединился к двум первым. В плавучие тюрьмы суда превратил по соглашению с правительством один лондонский мошенник по имени Дункан Кэмпбелл, хитроумный шотландец.
К сожалению, вынужден сообщить тебе, что на судах, стоящих у берега Темзы, содержат только узников-мужчин. Тебе придется забыть о женской ласке и облагораживающем влиянии. Эти суда – плавучий ад, в чем я абсолютно убежден. Знаю, я плохой утешитель, но зато ты – настоящий Иов, Ричард. А Иову лучше заранее знать, что его ждет. Береги себя».
– У меня есть новости, – сообщил Ричард, откладывая письмо.
– Вот как? – рассеянно отозвалась Лиззи, продолжая шить. Лицо Ричарда оставалось непроницаемым – значит, вести не так уж плохи.
Она оторвалась от своего занятия и устремила ласковый взгляд на «милого Ричарда» – прозвище давно прилипло к нему. О Ричарде Лиззи ничего не знала – он предпочитал рассказывать только о том, за что попал в тюрьму. Само собой, Лиззи любила его, но ни разу не была с ним близка. Плотская любовь предвещала боль, которую Лиззи не сумела бы вынести, – рождение ребенка и его скорую смерть.
Новая шляпка, шедевр портновского искусства из черного шелка и алых страусовых перьев, лихо сидела у нее на голове. Ричард подарил Лиззи эту шляпку на Рождество, объяснив, что это подарок не от него, а от его лондонского знакомого, мистера Джеймса Тислтуэйта. Ричард добавил, что Тислтуэйт – памфлетист, способный мощью своего слова выставить на посмешище мерзких политиканов, прелатов и представителей власти. Лиззи сразу поверила ему; не умея ни читать, ни писать, она считала грамотных людей полубогами.
Задумчиво продолжая обметывать края прорехи в одном из чулок матушки Хаббард, Лиззи полюбопытствовала:
– Так что там за новости?
– Мой лондонский друг пишет, что всех приговоренных к высылке в Африку вскоре перевезут из окружных тюрем на суда, стоящие у берега Темзы. Но это касается только мужчин. Что будет с женщинами, он не знает.
В тюрьме стало просторнее, притом настолько, что выездная сессия суда, приуроченная к Михайлову дню, в этом году не проводилась. Слишком много жизней унесла скарлатина. Следующая сессия суда была назначена на канун Крещения, январь тысяча семьсот восемьдесят шестого года, – разумеется, если к тому времени в тюрьме наберется достаточно обвиняемых.
Двадцать человек, услышавших слова Ричарда, застыли неподвижно. Те, кто лишь ждал суда, опомнились первыми. Старожилы тюрьмы приходили в себя гораздо медленнее. Широко раскрыв глаза, они не сводили взгляда с «милого Ричарда».
– Рассказывай, – попросил Билл Уайтинг.
– Где-то в мире – точно не знаю где – есть место под названием Ботани-Бей. Нас отправляют туда, и, полагаю, мы отплывем из Лондона, поскольку сначала попадем на суда, стоящие у берега Темзы, а не в портах Портсмута или Плимута. Туда повезут лишь мужчин. Но похоже, и женщин вскоре начнут отправлять в Ботани-Бей.
Бесс Паркер прижалась к побледневшему Неду Пу и расплакалась.
– Нед, нас разлучат! Что же нам делать?
Никто не знал, чем ее утешить; лучше было промолчать.
– А этот Ботани-Бей находится в Африке? – нарушил тягостную паузу Джимми Прайс.
– Кажется, нет, – подумав, ответил Ричард. – Гораздо дальше, чем Африка или Америка. Где-то в Восточном океане.
– В Ост-Индии, – поморщился Айк Роджерс. – Там, где язычники!
– Нет, не в Ост-Индии, хотя где-то неподалеку от нее. Ботани-Бей расположен на юге, его недавно открыл капитан Кук. Джимми пишет, что эти земли истекают молоком и медом, значит, жить там будет не так уж плохо. – Он вспомнил еще одно географическое название. – Поскольку Кук открыл Ботани-Бей по пути в Отахейт, значит, они расположены где-то рядом.
– Отахейт? Где это? – спросила Бетти Мейсон, безутешная, как и Бесс. Бетти понимала, что надзиратель Джонни вряд ли отправится за ней в Ботани-Бей.
– Не знаю, – признался Ричард.
Назавтра, в первый день нового, тысяча семьсот восемьдесят шестого года, осужденных мужчин и женщин собрали в тюремной часовне, где уже ждали начальник тюрьмы Хаббард, Эванс и еще трое мужчин, сопровождавших таинственного ревизора из Лондона, наблюдавшего за строительством новой тюрьмы. Этими тремя были глостерский шериф Джон Ниббет и его помощники – Джон Джеффрис и Чарлз Коул.
К заключенным обратился Ниббет.
– Город Глостер, графство Глостершир, извещен министерством внутренних дел и министром лордом Сиднеем о том, что заключенные, приговоренные к отправке в Африку, будут отправлены в другое место! – громогласно начал он.
– Он ни разу не перевел дух, – пробормотал Уайтинг.
– Не мешай, Билл, дай послушать, – шепотом попросил Джимми.
А Ниббет на одном дыхании продолжал:
– В связи с этим город Глостер в графстве Глостершир извещен вышеупомянутым министерством внутренних дел о том, что здесь предстоит собрать мужчин-каторжников из Бристоля, Монмута и Уилтшира. Когда все заключенные будут в сборе, к ним присоединятся следующие узники глостерской тюрьмы: Джозеф Лонг, Ричард Морган, Джеймс Прайс, Эдвард Пу, Айзек Роджерс и Уильям Уайтинг. Их перевезут в Лондон и Вулвич, где им предстоит дождаться дальнейших распоряжений его величества.
Речь шерифа прервал жалобный вопль. Волоча за собой цепь, Бесс Паркер выбежала вперед и бросилась к ногам Ниббета, ломая руки и захлебываясь рыданиями.
– Сэр, сэр, достопочтенный сэр, прошу вас, умоляю! Нед Пу – мой муж! Видите мой живот? У меня будет ребенок, сэр! Прошу вас, не отнимайте у меня Неда!
– Прекрати вопить, женщина! – Нахмурившись, Ниббет обернулся к начальнику тюрьмы. – Заключенный Пу и вправду поддерживает близкие отношения с этой плаксой? – спросил он.
– Да, мистер Ниббет, уже несколько лет. У них уже был ребенок, но он умер.
– Согласно распоряжениям секретаря министерства Нэпина, в Вулвич следует отправлять только неженатых заключенных или же заключенных, не состоящих в гражданском браке. Следовательно, Эдвард Пу останется в глостерской тюрьме вместе с заключенными женского пола, – объявил Ниббет.
– Редкостная предусмотрительность, – заметил помощник шерифа Чарлз Коул. – Но я не вижу в ней необходимости.
Хаббард что-то зашептал на ухо Ниббету.
– Заключенный Морган, вы поддерживаете близкие отношения с Элизабет Лок? – рявкнул шериф.
Ричард был готов дать утвердительный ответ, но вспомнил, что, согласно документам, он уже женат – на Аннемари Латур.
– Да, поддерживаю, сэр, но мы не состоим даже в гражданском браке. Я уже женат, – объяснил Ричард.
Лиззи Лок ахнула.
– Тогда вам предстоит отправиться в Вулвич, Морган.
Преподобный мистер Эванс прочел молитву, собрание завершилось. Обрадованный надзиратель Джонни препроводил заключенных в общую камеру. Не теряя времени, Лиззи Лок увлекла Ричарда в дальний угол.