— Говорит, что мы не даем ему ни тушенки в достаточном количестве, ни бумаги, ни капусты. Он мог бы и сам все написать, — говорит, как переводит Владимир Сорокин.
— Ладно, дай ему сто долларов и сигару, — говорит Виктор Пелевин. Он берет, и сам выносит Эдику сто баксов и настоящую Гаванскую сигару.
— Зачем мне сто долларов? — спрашивает Радзинский. — На лоб, что ли приклеить? Все равно завтра всех расстреляют.
— Ладно, давай сюда деньги, — говорит Виктор. — Оставь себе только сигару. А мог бы на эти сто баксов купить себе у нас еще одну Гаванскую сигару, — добавил Писатель и скрылся за дверью.
Эдуард очень расстроился из-за того, что отдал этому Пелевину последние деньги. Он сказал:
— Ну, настоящие козлы эти Писатели.
— Козлы! — крикнул он.
Писатели безмолвствовали. Они писали продолжение. К утру тема должны быть закрыта.
Анка спала, положив одну руку на пулемет.
— Счастливая жизнь у нас наступит завтра, — мечтательно сказал Пустота. Он лежал на спине и смотрел на далекие звезды. Небо было ясным. Ни облачка. — Перебьём на — слово на х — всех — слово не е с й на конце.
— А ты сам-то сейчас трахаться не хочешь? — спросил Василий Иванович.
— Сегодня я бы еще потрахался, — говорит Петька. — Только с кем?
— С кем, с кем? Ну не со мной же. — Слово на букву е с приставкой: вы — вот Анку-пулеметчицу.
— Вы серьезно? Вы не обидитесь?
— А что мне обижаться? На что? Я с ней детей крестить не собираюсь. Она ведь Бесполая.
— А как вы тогда мне предлагаете ее трахнуть? Я не понимаю.
— Я ничего тебе не предлагал, — отвечает Зю.
— Ну вы только что сказали, чтобы я ее — слово на е с приставкой: вы. — Разве это?.. — Анп приподнялся на локте.
— Да я просто так сказал.
Нинон резко всхрапнула, почмокала губами и сказала, как будто и не спала только что:
— Прекратите болтать на — слово на х. — Какие из вас — слово на ё. — Вам только на митингах речи толкать. Другие взяли бы да давно трахнули.
— Но как?! — хором воскликнули ребята. Но Нинка ничего не ответила. Она уже опять спала.
— Как? — опять повторил Анп.
— Да брось ты голову ломать, — сказал Зю. — Болтает она спросонья не подумавши всякую чепуху. Ты лучше подумай о том, чтобы она завтра нас самих к стенке не поставила.
— Надо найти вертолет на всякий случай.
— Да откуда тут вертолет? — спрашивает Зю.
— У Молчановского должен быть вертолет, — говорит Анп. — Он без запасного варианта отхода не работает. Узнать бы только, где он заказал аварийную посадку.
— Ну, и где, ты думаешь?
— Василий Иванович, ты у нас стратег. Подумай, где лучше всего может приземлиться вертолет?
— Считаю, эта крыша самое подходящее место для быстрого приземления и отлета.
— Значит, мы правильно здесь лежим, — говорит Анп.
— У нас очень выгодная позиция, — говорит Зю.
— У нас всегда самая выгодная позиция, — говорит Анп.
— На этот раз ты совершенно прав, Пустота.
Нинка хрюкает во сне, перехватывает руку на пулемете и говорит:
— Да прекратите вы болтать — слово на б — наконец. Выспаться не дадут перед боем. Только секс да стратегия с тактикой у них на уме. — И добавила, уже опять засыпая: — Да как бы смыться побыстрее потом. Никуда вы от меня не денетесь. Мы связаны одной веревочкой навеки.
— Неужели это правда? — ужаснулся Петька.
— Не думай о плохом, — сказал Чапаев. — Утро вечера мудреней. Давай спать лучше.
...
Сноска:
Джон Леннан — товарищ Эстэлин в роли Ле-Нина.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ В ОКОПАХ ЭСТЭ
Красная Армия быстро прошла по Польше, Венгрии, Болгарии, Югославии, Албании и с тяжелыми боями заняла Берлин. Штирлица даже суть не расстреляли. За что? Сейчас вы узнаете за что. Дело в том, что пока наши маршем шли по Европе и занимали Берлин, немцы несколькими дивизиями обошли русские отряды и захватили Город Эстэ. Во главе немецких армий стоял человек с загадочной фамилией Борман. Тогда еще никто не знал, кто это такой. Долго держался Город Эстэ. Но погибли все, кто мог. Два миллиона человек. Почему Красная Армия не пришла на помощь городу? Этот вопрос задавали многие. Но вразумительного ответа не нашел никто.
Товарищ Эстэлин послал конницу Бидо. Уж очень Бидоннафф просил:
— Дайте, пожалуйста, отличиться, товарищ Эстэ. — А то все Ракассавский да Зюкафф. Я тоже должен проявить себя в этой войне. Дайте!
— На! — И скоро конница Бидо подошла к Эстэлину. На что мог надеяться Бидо — непонятно. Вероятно, герой Гражданской войны думал, что Эстэлин будет взять также не трудно, также возможно, как Берлин.
— Товарищ Бидо, город окружают сорок девять дотов с нашей стороны, — доложил комдив товарищ Конев. — Что будем делать?
— Брать будем, — ответил командующий Эстэ фронтом.
— Конница не пройдет пулеметы, — сказал Конев.
— Может, у кого и не пройдет, а у меня так прямо проскочит. Начинаем в четыре утра.
Атака не была неожиданной. Немцы откуда-то узнали время наступления. Каждый эскадрон потерял половину людей и лошадей в этой атаке. На следующий день еще половину половины. А в третьей, ночной атаке погибли остатки армии Бидо. Почти никого не осталось. Не взял маршал этот город. Он вернулся в Берлин в ставку товарища Эстэ.
— Зачем плохо воюешь, Бидо? — спросил товарищ Эстэ. — Пачиму узе не взял город? Город Эстэ не взял.
— А что я мог сделать? А, товарищ Эстэлинг? Всех людей положил, а взять не смог.
— Так думать надо было, а не просто так лезть под пули. Ты военачальник Бидо? Или так только, пуля из говна? — Эстэлин закурил сигарету Мальборо с табаком Герцоговина Флор. — Я Берлин взял, — добавил он и поднял указательный прокуренный палец вверх.
— Так у тебя, Лэн, шпионов-то сколько! У меня шпионов не было.
— И это плохо. Очень плохо. Возьми себе шпиона, настаящего разведчика. Возьми себе Фишера-Абеля. — Эстэ выпустил колечками струю ароматного дыма. — Хотя у тебя армии узе нет. Значит, настаящий разведчик тебе узе не нузен.
— А я теперь что буду делать, а Лэн?
— При мне будешь, дарагой.
— А что я при тебе буду делать?
— Советы давать узе.
— Как я могу давать тебе советы, а Лэн? Ты такой! Умный.
— Да… узе… Я узе не так умен, как раньше. Паэтаму мне нузен, такой старый таварищ, как ты. Я буду чувствовать себя таким же умным, как и раньше.
— Разреши, товарищ Лэн, дать тебе сразу один умный совет. Пошли на штурм Города Эстэ Раки. А камиссаром Никиту Хрущева.
— В чем смысл? А?
— Ну, во-первых, надо, чтобы Раки немного сломал себе…
— Зубы?
— Нет, не зубы. Ты же знаешь, Лэн, он — слово на букву е с приставкой: пере — всех высокопоставленных немок.
— Ну знаю.
— Думает, что он половой гигант. Вот я и говорю: пусть — слово на букву е с приставкой: по — со Эстэградом.
— Логично. Ну, а Никитку-то зачем с ним посылать?
— Вы знаете, о чем он мечтает? Он хочет сделать из вас Железную Маску!
— Это как? Зачем?
— Ну, как зачем? Сам сядет на ваше место…
— А меня расстреляет?
— Нет.
— Утопит?
— Нет же.
— Сожжет?
— Ну, нет! Как вы не понимаете? Он хочет заключить вас в крепость на необитаемом острове… А чтобы никто точно вас не узнал, одеть Железную Маску.
— Куда? — все еще не понимал назревавшей ситуации Лэн.
— На жопу! Впрочем, прости, Лэн. Че ты не понимаешь?! У тебя, чё, Паркинсон, в натуре?
— Ну не злись, не злись, друг. Скажи по-человечески, куда и зачем будут одевать Железную Маску?
— На лицо! На твое лицо, Лэн. Он хочет, чтобы тебя никто не узнал в тюрьме. Даже сами тюремщики.
Лэн долго думал, искурил три сигареты Мальборо подряд. Дыму! Как в пивной. Наконец, он вымолвил:
— Добрый человек. Добрый человек, пусть едет с Ракассавским.
Уже через день Рокки двинул свою мотопехоту к Эстэ. У него была наложница. Рокки не мог с ней расстаться и взял с собой. Звали ее Катька. Она была чистокровная немка пятнадцати лет. Катька посоветовала Рокки не лезть, как Бидо напролом.
— Надо придумать какую-то хитрость.
— Какую? — спросил Славик Ракассавский.
— Я знаю немцев, — сказала Екатерина. — Надо дать им…
— Сосиски с капустой? Не могу. Мяса нет. Бидо законсервировал всех павших в боях под Эстэ коней.
— Он сделал из них тушенку? — удивилась Екатерина. — Настоящий Микоян.
— Да, с ним был Микоян. Тот ни одной лошади не пропустил.
— Нам он не нужен.
— Нам хватит и Никиты Хрущева.
Они придумали пригнать на передовую сто женщин. Пятьдесят нам, пятьдесят им. Пока немцы развлекаются, наши возьмут доты. Вроде бы, как это можно? Пока немцы трахают своих немок, наши-то тоже будут трахать своих пятьдесят баб. На это Катька логично возразила:
— Что нам хорошо, то им крах.
Можно бы, конечно, набрать и побольше дам. Да где их взять? И этих-то еле-еле наскребли. Товарищ Эстэ в Берлине даже поразился:
— Куда ему столько?
— К трехмесячной осаде готовится, — сказал Бидо, — побоялся идти на штурм.
— Да нэт, — ответил товарищ Эстэ, — у него всего одна неделя для взятия города. Кэт что-то придумала.
На что Бидо резонно ответил:
— Придумала немка Кэт, а выполнять-то будет русский Никитка.
Так и вышло. Никита серьезно занялся математикой. Пятьдесят дам он отправил в совхоз Целинный, а вместо них Председатель, китаец Мао, поставил Комиссар-Интенданту Хрущеву пятьдесят китайских коз. Ведь в чем смысл-то, рассуждал Никита. Если и русские, и немцы будут трахать баб в своих блиндажах, то не только немцы утратят бдительность, но и русские не захотят идти в атаку.
— Дадим нашим коз вместо женщин, — сказал Никита Сергеевич своему помощнику полковнику Хижняку. — Скажешь бойцам, что в случае гибели завтра утром на поле боя, я имею в виду, если кто-то сможет закрыть амбразуру дота своей грудью, его коза будет послана жене и детям. У кого нет жены, ближайшим родственникам.
— А если, кто сможет дот закидать гранатами? — спросил Хижняк. — Тому чего? Может орден какой-нибудь. Али медаль?
— Наградой тому будет возвращение к своей козе, — сказал Никита Сергеевич. — Пусть — слово на е — дальше.
— А вы думаете, они их трахать будут? — сначала вроде бы схватился за голову Хижняк.
— Конечно. В этом все дело, — сказал Никита Сергеевич. — Наши люди — слово на е — всё, что движется. А уж коз-то! Тем более.
— Ну не знаю, не знаю, — Хижняк почесал себе затылок под фуражкой.
— Кстати, — Хрущев развернул карту, — дотов у нас сорок девять, а женщин пятьдесят.
— Да, одна лишняя.
— Приведешь ее ко мне. И коз у нас пятьдесят…
— Мне не надо, — поспешил отказаться Хижняк, — я все равно не буду ее есть.
— Почему?
— Мясо жесткое.
— Ну…
— Нет, нет, спасибо.
— Тогда отдай ее…
— Командующему?.. — Хижняк оглянулся назад. Не подслушивает ли кто?
— У него своя коза есть. Стратегическая. Уж не знаю, как она там по-немецки задумывала, а получилось так, как получилось.