Ли не переставал восхищаться Линкольном, продолжавшим работы на куполе даже в разгар войны. Это свидетельствовало о том, что президент Севера не озадачивался только лишь текущими проблемами. Ли нахмурился. Как соотносится такое поведение его поведение с образом порочного тирана — в описании Андриса Руди?
Впрочем, он тут же забыл об этой, неважной в настоящее время проблеме, начав внимательно рассматривать обстановку перед городом. Там вовсю кипели огромные работы. Федералы вырубили все деревья, в пределах двух миль, и устроили завалы, препятствующие продвижению противника, установив большие пушки в узловых точках. Сеть окопов перед фортами защищала их, учитывая ко всему этому полевую артиллерию на позициях между ними.
— Добро б удар, и делу бы конец. И с плеч долой! Минуты бы не медлил, — процитировал Ли.
— Макбет, — сориентировался Чарльз Венейбл, стоявший рядом с ним.
— В этом случае, майор, было бы вполне целесообразно прислушаться к тактическим советам великого барда.
Ли передал длинную латунную трубку своему помощнику.
— Проверьте внимательнее траншеи — насколько они уже заполнены. Кроме того, понаблюдайте за людьми в них. Насколько я понимаю, те являются гарнизонными войсками, а не ветеранами армии Потомака. Короче, мы должны прорваться сегодня… Завтра будет гораздо труднее, а днем позже — уже невозможно.
— Сегодня? — переспросил Венейбл.
Ли посмотрел на него с улыбкой.
— Ваши слова настолько осторожно и лаконичны, что вы расходуете их только одиночными выстрелами? Да, сегодня. Худшая ошибка, которую я сделал во всей этой войне — и что стоило нам так дорого — это было нападение на кладбище Ридж, на третий день сражения при Геттисберге, против более сильного противника. Да еще и с большим количеством пушек. И здесь — при дневной атаке — они уничтожат нас, прежде чем мы подберемся достаточно близко, для того, чтобы пустить в ход наши автоматы. А вот в темноте у них будут большие трудности с поиском соответствующих целей.
— Сэр, но ночной бой? — Венейбл казалось был шокирован одним только этим словом. — Как вы предполагаете контролировать ночной бой, сэр?
— Никак не предполагаю, — ответил Ли. Он чуть не рассмеялся в ошеломленное лицо Венейбла. — Мы просто попытаемся подобраться поближе и вступить в рукопашную с врагом. И я думаю, нам удастся прорваться хоть где-то, через их линии. После этого преимущество будет за нами, а вместе с ним, надеюсь, нашим будет и Вашингтон.
— Да, сэр, — в голосе Венейбла вовсе не звучало убежденности. Ли и сам не был уверен до конца. Однако, он был убежден, что армии Северной Вирджинии никогда больше не предоставится лучший шанс захватить Вашингтон. А вот если бы Федеральная столица упала в руки южан — как смогли бы после этого Англия, Франция, и весь остальной мир, продолжать не признавать Конфедерацию Штатов Америки таким же самостоятельным и независимым государством, как и Соединенные Штаты? В общем, ставки сделаны — и риск того стоит.
Он продиктовал приказ и направил его командирам своих корпусов. Армия потихоньку начала переходить линию, простирающуюся от центра, к свежим окопам Форта Слокум на востоке — и дальше, мимо Фортов Стивенс и де-Рюсси, на юго-западе. Солнце на западе начало уже закатываться. Ли наблюдал за оборонительными федеральными линиями и ждал. Он делал все возможное, чтобы внешне казаться бесстрастным, но его сердце билось в груди, словно птица — а потом пришла знакомая боль. Он уже привычно положил одну из маленьких белых таблеток, от Андриса Руди, под язык. Боль ушла.
Сумерки уже совсем углубились, когда подошел Уолтер Тейлор и сказал: — Сэр, с вами просит разрешения поговорить мистер Руди.
Ривингтонец был ему теперь уже противен. Сначала Ли хотел сказать, что он слишком занят. Потом, вспомнив о таблетках нитроглицерина, смягчился.
— Скажите ему, пусть войдет, но ненадолго.
Тейлор провел Руди к Ли.
— Генерал, — вежливо сказал Руди, наклонив голову.
Ли ответил тем же. Помня о предупреждении Ли, Руди высказался сразу: — Генерал Ли, если вы собираетесь напасть на федеральные форты завтра, мои люди и я, могут помочь вам в этом.
— Я намерен атаковать сегодня, сэр, — ответил Ли, и просмаковал мрачное удовлетворение, наблюдая отвисшую челюсть Руди. Ривингтонец пробормотал что-то своим гортанным языком. Но быстро оправился.
— Удивительная смелость, если не сказать больше. Тем не менее, мы готовы помочь вам. А так — может быть, даже и лучше. Каковы бы ни были разногласия между нами, мы все сделаем для того, чтобы Юг выиграл эту войну.
Произошедшее незадолго перед тем было полнейшей авантюрой — то, что сделал Ли, когда бросил вызов этому великану из будущего. Теперь же он холодно сказал: — Благодарю вас, мистер Руди, но вы уже и так предоставили нам много автоматов. — Он указал на АК-47, за плечом Руди. — Так что горстка ваших товарищей вряд ли что сможет добавить для исхода сражения.
— Ну, вообще-то, у нас есть и кое-что еще.
Ривингтонец достал из рюкзака зеленый расписной сфероид — чуть больше, чем бейсбольный мяч. Из него торчал металлический стержень.
— Это подствольная граната, генерал. АК-47 может стрелять такими, по одной — на триста метров. Они смогут навести большой шухер в федеральных траншеях и укреплениях, как вам кажется?
— Подствольная граната? Хм, федералы иногда используют ручные гранаты с пистонами. Они, однако, ограничены силой руки человека. А вот граната из винтовки… Это будет почти, как если бы мы обстреляли их из артилеррии?
— Точно, — сказал Руди.
— Любой такой сюрприз, безусловно, пойдет нам на пользу. Прекрасно, мистер Руди — вы и ваши люди могут действовать. Я планирую начать выдвигаться вперед, в десять вечера. Как я полагаю, вы захотите оборудовать ваши огневые позиции несколько раньше?
— Да, генерал. Разрешите нам выйти немного впереди ваших войск, чтобы мы могли облегчить для них путь.
— Я искренне ценю ваше участие в нашей борьбе, сэр.
На самом деле, Ли было любопытно посмотреть, как люди из Ривингтон будут вести себя в бою. Конрад де Байс уже зарекомендовал себя настолько хорошим всадником, что даже удостоился похвалы от такого ценителя воинской доблести, как Джеб Стюарт. До сих пор Ли не знал, каковы же и остальные — в боевых действиях. Он думал о них больше, как о военных инженерах, чем о войсках. Хотя, конечно, его собственная карьера также началась с инженерной…
— Удачи вам, мистер Руди.
— Спасибо, генерал. Может быть, мы встретимся снова завтра — уже в Вашингтоне.
Руди коснулся пальцем края его кепки и поспешил прочь. Ли долго смотрел вслед ему и его товарищам, пока те не скрылись из виду. Однако жесткость выработанных им в своей жизни принципов — не была поколеблена. И его настороженность к этим людям никуда не делась…
* * *
— Пришей-ка мне ее получше, Нейт, — говорил Элси Хопкинс. Коделл убедился, что клочок бумаги был надежно прикреплен к задней части рубашки Хопкинса. Когда тот отошел, то рядовой сказал: — Спасибо, что и мне тоже написал.
— Больше всего я надеюсь, что тебе это не понадобится, — пробурчал Коделл.
Он писал имена и местожительства солдат уже в течение нескольких часов сегодня вечером. Если они погибнут в предстоящем штурме укреплений, то будет вероятность, что их близкие смогут в конечном итоге узнать — где и когда они пали. А в данный момент уже Эдвин Пауэлл писал его собственное имя на спине рубашки.
Он глянул на Молли Бин, осматривающую свой автомат у костра. Он знал, что у нее была проблема с грамотностью; временами он учил ее немного. Но когда он спросил ее, хочет ли она, чтобы он написал и ее имя, она покачала головой.
— Те, кому не наплевать — жива я, или нет — все здесь, в моей роте.
Капитан Льюис переходил от костра к костру.
— Приготовиться, — говорил он тихо, — Сейчас пойдем.
Никаких барабанов и труб не предусматривалось для той дерзкой атаки, что задумал Ли. Небо было серым и пасмурным, когда Коделл подобрался к краю позиций янки, укрепленных свежим древостоем. Федеральные форты и траншеи, которые лежали на возвышенности, впереди — были укрыты глубоким мраком ночи. Коделл был благодарен тому, что лунный свет не выдавал его товарищей врагам-северянам, которые с биноклями и подзорными трубами сейчас, конечно, пытались выглядеть своих противников.
— Мы сейчас вроде разведки, — сказал капитан Льюис. — Теперь они уже не успеют сильно навредить нам своей артиллерией, а с помощью автоматов мы должны успеть пробиться через их окопы. Да благословит и сохранит Бог каждого из вас.
— И тебя тоже, капитан, — отозвались несколько солдат. Коделл ничего не сказал вслух, но мысль, у него в голове, была точно такая же.
Льюис поднес свои часы к глазам, подождал и махнул рукой вперед. Коделл и другие лучшие стрелки роты вышли вперед. Он чувствовал себя просто ужасно — перед дулами орудий янки, как если бы собирался в бой голым. И вздрагивал каждый раз, когда наступал на сухой лист или ломал сучок под ногой.
Словно тени, конфедераты двинулись вперед по всей линии. Казалось невозможным, что федералы не могли их видеть, не могли слышать звук шагов — наконец, бренчания патронов в карманах. Но тем не менее, осторожный шаг за шагом, помогал Коделлу и его товарищам приближаться все ближе к противнику.
Земля была так перекурочена, что даже в дневное время передвигаться было бы затруднительно. Федералы оставили лежащими на земле большинство срубленных деревьев. Коделл постоянно натыкался на сучья — и упал несколько раз, спотыкаясь о них.
Они прошли, возможно, треть пути, когда федералы зашевелились. Барабаны вдруг забили в их рядах, выбивая ту же длинную дробь, что у конфедератов призывала к готовности. Вспышка пламени из амбразуры Форта Стивенс. Затем оглушительный «бум», громче которого он никогда не слышал до этого, затем разрыв где-то позади. Там раздались крики и стоны. Прогремел еще один взрыв, и еще, и еще — начали палить все восьмидюймовые гаубицы форта и тридцатифутовые орудия Пэррота.
Огненные искры вспыхивали и гасли в стрелковых окопах в передней части основной федеральной траншеи. Они опять напомнили Коделлу светлячков, которых он всегда любил в детстве. Теперь светлячки уже не казались ему такими милыми. Тем не менее, эти выстрелы из ночи, могли задеть кого-то только по случайности. Раздалась пальба и из Форта Стивенс. Не все выстрелы оттуда были из крупных, большеосадных пушек — некоторые больше походили на стрельбу походной артилеррии. А полевые пушки Ли только сейчас начала выдвигаться и вступать в бой. Они следовали вплотную за пехотой, поэтому пушки пока вряд ли могли достать до фортов.
Как бы там ни было, все же их огонь явно внес сумятицу в оборону. Коделл уже видел федеральную артиллерию в действии — под Билетоном. Каждый осколок, пролетающий мимо, дарил жизнь конфедерату.
Некоторые из вспышек в окопах янки почему-то не были направлены на конфедератов — а друг на друга, или, даже в пространство между ними. Не успел Коделл понять, в чем дело, как знакомый треск AK-47 подтвердил, что туда добрались свои. Так или иначе, кто-то из войск Ли пробрался туда еще до главного удара. Коделлу стало интересно, уж не из-за этих ли лихих разведчиков, появились проблемы у федеральных пушкарей. Он надеялся, что так оно и есть.