— Добраться до него можно? — спросил стриженый, приоткрывая окно, чтобы покурить.
— Добраться можно до всех, — сообщил Поль. — Слушай, дружище, ты б сигаретку бросил. Не курят у меня в тачке.
— Так она ж чужая! — хохотнул блондин.
— Зато я свой, — отозвался резко татуированный. — Сигаретку выбрось, что ли, коллега!
— Не психуй, — сказал стриженный мрачно, — и не командуй — ты не на дискотеке с девками!
Но сигарету выбросил.
— Вот и отлично, — проворковал Поль. — Поберегите здоровье, парни. Оно нам сегодня еще понадобится!
Черный пикап «мицубиси» двигался к приморскому шоссе, на север. Трое наемных убийц спешили в Эйлат.
Рассказанное Полем было чистой правдой.
Утром «Шабак» предупредили, что разыскиваемый за участие в теракте Валентин Шагровский находится в эйлатском госпитале без сознания. Состояние — стабильно тяжелое. Проникающее ножевое в область живота. Множественные ушибы, сотрясение мозга. Но прогноз на выздоровление положительный. Сотрудники контрразведки выехали в госпиталь немедленно.
Врачи не ошиблись с опознанием — в реанимации действительно лежал Валентин Шагровский. В журнале было указано время поступления в приемный покой. Все сходилось — часы поступления допускали его непосредственное участие в акции. А вот история, которую рассказал нашедший раненого журналиста водитель, вызывала некоторые вопросы. По словам шофера развозного грузовичка (Ахмед Аббас, 27 лет, уроженец Вифлеема, не привлекался, не был, не был замечен, не состоит) он подобрал Шагровского на шоссе неподалеку от Эйн-Бокек после страшного ливня. Тот выполз на проезжую часть, рассказать ничего не мог, сразу же лишился чувств. Случилось это под утро. Участвовал ли Шагровский непосредственно в проведении теракта? Если участвовал, то как оказался на шоссе возле Мертвого моря в двухстах пятидесяти километрах от места совершения преступления? Что делал там ночью? Кто ударил его ножом в живот? Вопросов было много. Ответы давать было некому. Главный подозреваемый лежал бревном, накачанный обезболивающими и антибиотиками по самые брови. Толку от него было ноль, но сам факт, что возможный организатор преступления находится в руках «Шабак», вызывал определенную радость.
Об успехе розыскной операции доложили на самый верх. Рапортовали начальству по закрытому каналу, но, попав в штаб-квартиру контрразведки, новость стала известна слишком большому количеству людей, а то, что знают несколько человек, неизбежно утекает на сторону.
Еще через десять минут после того, как руководство «Шабак» получило отчет, информацию о пациенте эйлатской больницы увидели и те, кто искал Шагровского по совершенно иным причинам. В наши дни мало что можно сохранить в тайне. И тут ничего не поделаешь…
Глава 4
Израиль. Иерусалим
Район Яффских ворот
Наши дни
— Он сказал просто их забрать…
В джипе было двое сотрудников «Шин-Бет». Один совсем молодой, лет до тридцати, слегка полноватый, но крепкий и рослый, сидел на пассажирском сидении. Второй — постарше, болезненно худой, с землистым цветом кожи, узкоплечий, но тоже крепкий, расположился на водительском месте. Руки его, лежащие на рулевом колесе, казались сплетенными из сухожилий и мышц, шея, на которую была посажена маленькая, коротко стриженая голова — тоже. Припаркованный неподалеку от Яффских ворот «ниссан» уже успел нагреться на солнце, а сидящие в нем люди — слегка вспотеть.
Молодой был явно ниже по званию, более нетерпелив и склонен к суетливости. Постоянно находиться в машине ему не хотелось — ну, что это за задание, поехать, встретить и привезти двух человек — мужчину и женщину. Тоже мне — поручение! Сидеть и ждать у моря погоды!
Напарник был не просто постарше, но и поопытнее. Он наверняка знал, что поручения положено исполнять в точности. Сказано — приехать по адресу, остановиться и ждать, значит, нужно приехать по адресу, остановится и ждать. Начальству виднее. И никуда бегать не надо. Искать никого не надо. Кому надо, тот сам все найдет.
Молодой хоть и был недоволен, но напарника слушался, только пыхтел от негодования, что просиживает штаны, и ежеминутно прикладывался к бутылочке со все еще прохладной колой.
— А вдруг они нас не найдут? — спросил молодой.
Худощавый посмотрел на него с насмешкой. Впрочем, эмоции на его высохшем лице выражались бедно, и уловить иронию в брошенном искоса взгляде мог только очень хорошо знающий худощавого человек.
— А ты их, значит, найдешь, Ави? — спросил он и положил под язык мятную пастилку.
— Найду, — уверенно заявил молодой. — Что их искать, Шимон? Я фотографию бин Тарик сто раз уже рассматривал…
— Квартал мониторится, причем мониторится плотно, — сообщил Шимон бесстрастно. — И ни одна камера за полтора часа не засекла ни бин Тарик, ни этого странного археолога. А ты пойдешь и найдешь…
— Пойду и найду, — упрямо пробубнил Ави, но уверенности в голосе поубавилось. — А что? Я не камера, меня не обманешь!
— Сидим, — приказал в очередной раз старший. — Сидим и не балуемся. Ждем, как приказано.
— Мазган добавь, — попросил молодой и пожаловался: — Жарко. Проклятые бронежилеты! Ну, зачем мы их нацепили!
Шимон молча увеличил обороты вентилятора.
В двадцати метрах позади них, рядом с обочиной, занятой машинами-такси, остановился черный «мерседес-гелендваген», правое окно «мерседеса» приоткрылось и кто-то сидящий внутри сказал что-то сидящему в такси водителю. Водитель, пожилой араб, сразу же уехал, несколько раз с испугом оглянувшись через плечо, а джип аккуратно встал на освободившееся место.
В «гелендвагене» сидело четверо — все средних лет, смуглые, напряженные (о таких говорят «заточенные на дело»). У одного, отличавшегося сильной сединой, дергало щеку, отчего казалось, что он кому-то подмигивает. Оружия в салоне не было видно, но, несмотря на кондиционер, в воздухе витал сильный запах ружейной смазки, а это означало, что приехавшие вооружены, но не хотят этого афишировать.
— Здесь, — сказал водитель. — Одна из машин, которая припаркована где-то рядом, их встречает.
— Много ума не надо, — сказал седой с заднего сидения. — Вот тот джип впереди. Они там.
— Уверен? — переспросил водитель.
— Проверим, когда появятся, — сказал Седой. — Что зря языком телепать? Или хочешь — пойди и спроси. Они тебе ответят.
Водитель хмыкнул, пожал плечами — мол, еще чего! — потом наклонился, достал из-под приборной доски «мини-узи» и положил его к себе на колени. Его спутники тоже завозились, зашарили под сидениями, доставая стволы из тайников, оборудованных в салоне.
— Еще раз говорю, — приказал сидящий на переднем пассажирском кресле лысоватый араб. — Никаких разговоров, никаких «стоять-лежать», сразу стрелять на поражение.
— А что с этими? — спросил Седой, указывая подбородком на «ниссан-патруль».
— Их — в первую очередь, — отозвался Лысоватый. — Все слышали?
— Да, — прокатилось по машине.
Рядом с Седым на заднем сидении устроился низкорослый, но широкий в кости парень, более всего напоминавший габаритами тумбочку. Он жевал жвачку и не говорил ничего. Он был готов начинать хоть сию секунду — рядом с ним на темной перфорированной коже лежал укороченный и облегченный «калашников» калибра 5.45.
— Ты! — обратился Лысоватый к водителю. — Ияд! Сидишь за рулем. Никуда не бежишь. Ни в кого не стреляешь, если нет надобности. Твое дело не лезть под пули, а вывезти нас отсюда.
Водитель несколько раз кивнул.
— Только если другого выхода нет, понял?
Лысоватый на миг закрыл глаза, склонил голову и быстро-быстро задвигал губами. Он молился. Остальные последовали его примеру.
— Иншалла! Иншалла! Иншалла!
К запаху оружия примешался острый запах пота.
Нет людей, которые бы не боялись перед боем, есть только люди, которые умеют это скрывать. Но запах пота, перенасыщенного адреналином, скрыть невозможно. В нос шибало так, что хотелось опустить притонированные стекла внедорожника, только вот делать этого нельзя было категорически.
Молодой шабаковец поднес к глазам карманный бинокуляр и заулыбался, как девица на выданье.
— Вижу объекты, — сообщил он напарнику. — Точно они! Красавцы! Театр плачет!
— Посмотри, как за ними? Хвоста нет?
— Не вижу. Так, чтобы за ними кто-то шел… Не вижу.
Старший нажал кнопку вызова на мобильном.
— Видим туристов, — негромко произнес он в микрофон. — Готовимся к встрече. Установки те же?
— Да, — отозвались из штаб-квартиры. — Можете звонить.
Старший повесил трубку и снова набрал номер на клавиатуре мобильного, на этот раз другой.
Телефон в руке профессора Каца сыграл знакомую всему миру мелодию «nokia tunes».
— Да.
— Мы видим вас, профессор.
Рувим подал знак Арин — не спешить, идти медленнее.
— А мы вас пока нет…
— Черный «ниссан-патруль», правее вас. Видите?
— Ага. Вижу.
— Мы не будем выходить из машины. Идите в нашем направлении и садитесь на заднее сидение.
— Понял.
— Эффективный маскарад, профессор.
— Не очень, если вы нас узнали.
— Идите к машине. Ждем.
— Похоже, что нам начало везти, — сказал Рувим Кац своей ассистентке. — Через сто метров мы вздохнем свободно. Возможно, что у нас будут неприятности, но мы будем среди своих. И нас не убьют.
Он улыбнулся.
— Но я бы советовал не расслабляться. Сто метров — это целых сто метров. Пошли, девочка моя?
Ближе к стоянке такси толпа поредела.
Туристы шли смотреть достопримечательности Старого города, профессор и Арин — пробирались в противоположную. Идти стало удобнее, но появилось такое ощущение незащищенности, что хотелось спрятаться и замереть, повизгивая. Рувим готов был дать голову на отсечение, что помимо экипажа присланной Дихтером машины, за ними наблюдают с явной недоброжелательностью совсем другие люди. Идти по улице с оружием наизготовку нельзя. Это военные в Израиле привычно расхаживают с автоматами на плече, не вызывая ни паники, ни вопросов. Пистолет в руке гражданского — однозначная угроза. Кому сейчас нужны крики и паника? Главная задача ближайшего часа — тихо испариться. Личное слово Ави Дихтера защитит их от неожиданностей до того, как они докажут свою невиновность. А «Шабак» все своей мощью прикроет от идущих следом убийц. Еще полсотни шагов… Ну же!
В «гелендвагене» зазвонил пелефон. Лысоватый поднял трубку, молча послушал собеседника и сунул аппарат в бардачок.
— Они рядом, — сообщил он своей команде. — Внимательно смотрите. Они идут из Старого города. Только что связывались с машиной «Шабака».
— Я их вижу, — ухмыльнулся седой.
— Где? — Лысоватый встрепенулся и закрутил головой.
— Проходят мимо ограждения…
— И я теперь вижу, — ухмылка на лице водителя была торжествующей, словно он выиграл в лотерею кругленькую сумму. — Вот же они!
— Есть, — сказал Лысоватый. — По моей команде…
Залязгали затворы.
— Пошли!
Арабы вывалились из джипа синхронно, словно репетировали выход не раз. В принципе, так оно и было. Эта четверка проводила не первую, не вторую и даже не третью силовую акцию. Новичком среди был только водитель, он ходил с ними до того лишь дважды, и потому не до конца вписывался в коллектив, остальные члены которого понимали друг друга без слов — шофер, который работал с ними до того, получил пулю в легкое и временно выпал из обоймы.