- Что там такое, д'Орильи? - спросил, оборачиваясь, тот, кто был пониже ростом. - Не на нас ли покушаются?
- Ах, монсеньер, - ответил тот, кто открывал дверь, - мне кажется, дело идет к этому. Вы соблаговолите назвать себя или пожелаете сохранить инкогнито?
- Они вооружены! Мы в ловушке!
- Какие-нибудь ревнивцы нас выследили. Боже правый! Я говорил вам не раз - эта дама такая красотка, что непременно должна иметь поклонников.
- Войдем, д'Орильи, поторопись, лучше выдерживать осаду за дверью, чем перед дверью.
- Да, монсеньер, если только в крепости вас не ждут враги. Но кто поручится?..
Орильи не успел кончить. Миньоны короля с быстротой молнии преодолели пространство в сотню шагов, отделявшее их от двух пришельцев. Келюс и Можирон, бежавшие вдоль стены, бросились между дверью и незнакомцами, дабы отрезать им путь к отступлению. Шомберг, д'О и д'Эпернон приготовились напасть со стороны улицы.
- Смерть ему! Смерть ему! - вопил Келюс, как всегда самый неистовый из всей компании.
Вдруг тот, кого величали монсеньером и у кого спрашивали, не пожелает, ли он сохранить инкогнито, повернулся к Келюсу, сделал шаг вперед и надменно скрестил руки на груди.
- Мне послышалось, вы угрожали смертью наследнику французского престола, господин де Келюс? - зловещим голосом отчеканил он.
Келюс отшатнулся, в глазах у него потемнело, колени подогнулись, руки бессильно опустились.
- Монсеньер герцог Анжуйский! - воскликнул он.
- Монсеньер герцог Анжуйский! - хором повторили все остальные.
- Ну как, мои дворянчики, - угрожающе сказал Франсуа, - будем мы еще кричать: «Смерть ему! Смерть ему!»?
- Монсеньер, - пробормотал д'Эпернон, - это была просто шутка. Простите нас.
- Монсеньер, - поддержал его д'О, - мы даже и мысли допустить не могли, что встретим ваше высочество в этом глухом квартале, на окраине Парижа.
- Шутка! - воскликнул Франсуа, не удостаивая его ответом. - У вас странная манера шутить, господин д'Эпернон. Ну что ж, раз это не меня, то кого же тогда вы хотели заколоть шутки ради?
- Монсеньер, - почтительно сказал Шомберг, - мы видели, как Сен-Люк вышел из дворца Монморанси и направился в эту сторону. Его поведение пас удивило, и мы захотели узнать, с какой целью супруг оставляет свою жену в первую брачную ночь.
Оправдание звучало довольно правдоподобно: наследующий день герцогу Анжуйскому, по всей вероятности, донесли бы, что Сен-Люк не ночевал во дворце Монморанси и выдумка Шомберга таким образом подтвердилась бы.
- Господин де Сен-Люк? Неужели вы меня приняли за Сен-Люка, господа?
- Да, монсеньер, - в один голос ответили пятеро друзей.
- Но разве мыслимо так грубо ошибиться? - усомнился герцог Анжуйский. - Господин де Сен-Люк на целую голову выше меня.
- Это так, монсеньер, но он одинакового роста с господином д'Орильи, который имеет честь вас сопровождать, - нашелся Келюс.
- И потом, ночь такая темная, монсеньер, - подхватил Можирон.
- И еще - того человека, который вкладывал ключ в замочную скважину, мы приняли за самого главного из вас двоих, - пробормотал д'О.
- И, наконец, - заключил Келюс, - монсеньер не может предположить, что мы осмелились бы даже помыслить против него что-нибудь дурное, что мы дерзнули бы помешать пусть даже развлечениям его высочества.
- И, наконец, - заключил Келюс, - монсеньер не может предположить, что мы осмелились бы даже помыслить против него что-нибудь дурное, что мы дерзнули бы помешать пусть даже развлечениям его высочества.
Задавая вопросы и выслушивая более или менее складные ответы, диктуемые растерянностью или страхом, Франсуа предпринял ловкий стратегический маневр - разговаривая, он шаг за шагом удалялся от порога той двери, у которой его захватили, и шаг за шагом, подобно тени, следовал за ним д'Орильи, его лютнист, его неизменный спутник в ночных похождениях. Таким образом, они незаметно отошли на значительное расстояние от заветного дома, и миньонам уже не удалось бы узнать его среди других строений.
- Моим развлечениям! - с горечью воскликнул герцог. - Да откуда вы взяли, что я ищу здесь развлечений?!
- Ах, монсеньер, в любом случае, что бы вас сюда ни привело, - ответил Келюс, - простите нас. Мы тотчас же уходим.
- Хорошо. Прощайте, господа.
- Монсеньер, - счел нужным добавить д'Эпернон, - как хорошо известно вашему высочеству, мы народ но болтливый.
Герцог Анжуйский, уже сделавший было шаг, собираясь уйти, резко остановился и нахмурил брови.
- О чем вы толкуете, господин Ногарэ, и кто от вас требует, чтобы вы не болтали?
- Монсеньер, мы подумали: выше высочество одни, в этот час, в сопровождении только своего доверенного лица...
- Ошибаетесь. Вот что следует думать, и я желаю, чтобы вы это думали, относительно того, почему я оказался здесь в столь поздний час...
Пятеро друзей застыли в глубочайшем почтительнейшем внимании.
- Я пришел сюда, - продолжал герцог Анжуйский, старательно растягивая слова, словно желая навеки запечатлеть в памяти слушателей каждый звук, - я пришел сюда посоветоваться с евреем Манасесом, он умеет гадать на стекле и кофейной гуще. Как вы знаете, Манасес проживает на улице Турнель. Д'Орильи вас заметил издалека и принял за лучников, делающих обход. Тогда, - добавил принц, с особой, свойственной ему свирепой насмешливостью, которой страшились все, кто знал его характер, - как и подобает постоянным посетителям колдунов, мы попытались спрятаться: прижались к стене и хотели укрыться в дверной нише от ваших грозных взглядов.
Давая эти разъяснения, принц незаметно вышел на улицу Сон-Поль и оказался па расстоянии голоса от часовых Бастилии, предосторожность отнюдь не излишняя в случае нового нападения, возможность которого, несмотря на все клятвенные заверения и униженные извинения миньонов, герцог отнюдь не считал исключенной: ему было слишком хорошо известно, какую застарелую и глухую ненависть питает к нему его царствующий брат.
- Теперь вы знаете, чему следует верить и, главное, что следует говорить, а посему прощайте, господа. Само собой разумеется, не трудитесь меня сопровождать.
Миньоны низкими поклонами распрощались с принцем, который направился в сторону, противоположную той, куда двинулись они, и несколько раз оборачивался, дабы увериться, действительно ли они уходят.
- Монсеньер, - обратился к принцу д'Орильи. - Клянусь, эти люди замышляют недоброе. Время уже к полночи. Мы здесь, как они говорят, в глухом квартале. Вернемся побыстрей во дворец, монсеньер, вернемся немедля.
- Нет, - сказал принц, останавливаясь, - напротив, воспользуемся их уходом.
- Ваше высочество ошибаетесь. Они и не думают уходить. Монсеньер может в этом удостовериться своими собственными глазами; взгляните, они спрятались в том убежище, откуда выскочили на нас.