Ему не надо было следить, куда ее повезут, – напротив, он должен был опередить торговцев живым товаром, домчаться до виллы Нигрина и все подготовить.
* * *
В этот раз в сумерках, перебравшись через ограду виллы Помпония-Эпиктета, Молчун спрыгнул вниз и побежал по двору, делая про себя отметки – здесь дверь – здесь кладовая, а вот тут… Ему неважно было, кто выскочит навстречу, – все равно из двери мог выйти только один. И этого вышедшего Молчун прирезал одним движением. Точным движением палача. Убитого он почти бегом оттащил к ограде – туда, где только что сам перебирался через стену. Здесь снаружи он заранее устроил блок, чтобы вытащить тела, если понадобится. Приспособу закидал камнями обрушившейся кладки – днем никто ее не должен заметить. Сейчас он живо поднял и перевалил тело через каменную кладку.
И отправился за новой добычей…
Ему нужны были три охранника с виллы Эпиктета. А если точнее – три мертвых охранника. И времени на все про все у него имелось полчаса, не больше.
* * *
– Госпожа! Госпожа! – Окровавленный Молчун ворвался в спальню Арсинои, оттолкнув спавшую у порога и успевшую вскочить служанку. – Авидию украли.
– Что?! – Арсиноя поднялась, но тут же обессиленная опустилась на кровать – ужас при мысли, что сделает с нею Нигрин, узнав о похищении племянницы, буквально парализовал. – Ты же сказал, что сможешь отбиться от троих.
– От троих я и отбился. Все мертвы. А четвертый меня покалечил и девчонку уволок.
Царапины на руке и голове были на самом деле неглубокие – Молчун сам себе рассадил ножом кожу, а потом облился чужой кровь. Крови было много.
– Надо ее спасать! Срочно! Вставай!
Арсиноя кивнула. Поднялась. Накинула поверх туники, в которой спала, гиматий и выбежала наружу. Ворота виллы были распахнуты настежь и за ними – в паре шагов, валялось тело убитого. Чуть дальше – еще одно и чуть в стороне – третье.
Привратник валялся на земле оглушенный. И над ним уже хлопотала ключница. Молчун не стал говорить, что оглушил привратника сам, чтобы инсценировать вторжение.
Во двор в одной тунике тем временем выскочил Публий. Бестолковый родственник Нигрина даже не потрудился прихватить с собой меч или хотя бы кинжал. Зато перед ним бежал полусонный раб с фонарем в руке.
Следом примчался управляющий – полуодетый и трясущийся от ужаса – ему уже рассказали, что случилось.
– И куда… куда ее унесли? – спросила Арсиноя, стуча зубами.
Это был нужный вопрос, отвечать на него надо было четко, но не слишком поспешно.
– Когда я поднялся после удара, то увидел, что парень, несущий девчонку, подбежал к воротам той виллы. – Молчун махнул рукой в стороны поместья Помпония. – И ему открыли.
– Какой виллы… – Арсиноя растерялась еще больше.
Уверенная госпожа мгновенно исчезла, осталась растерянная женщина.
Пришлось повторить.
Тем временем, кажется, все, кто проживал в доме, выбежали во двор.
Один из рабов перевернул мертвое тело. Присвистнул…
– Это один из уродов Помпония. Он в прошлом месяце грозился меня убить, если я только подойду еще раз к соседской вилле.
– Так это Помпоний приказал украсть девочку? – спросила Арсиноя. Кажется, она наконец поняла, о чем речь.
– Видимо, да… – отозвался Молчун.
– И что нам теперь делать? – Арсиноя кинулась к Публию. – Ты слышал? О, боги! Какой-то парень с соседней виллы украл малышку Авидию. Что делать, скажи…
Тот растерянно завертел головой, понимая, что как родственник хозяина именно он, а не Арсиноя и не вилик должны принять решение.
– Попытаться выломать ворота и ворваться к Помпонию в дом, – спокойно ответил Молчун вместо Публия.
– Погоди! Что ты надумал, вояка?! – тут же огрызнулся щеголь. – Мы пойдем на приступ? Как на войне? Озверел?!
– Конечно пойдем. Нас много.
– Это смешно! – фыркнул Публий.
– Мои люди… – попыталась возразить Арсиноя.
– Молчать! – гаркнул Молчун, и все разом смолкли. Даже рыдавшая от страха рабыня только беззвучно открыла рот, да так и замерла. – А теперь слушать меня. Вы трое… – жест в сторону носильщиков лектики. – Найдите бревно побольше да колотите им в ворота. Вышибать не надо. Я их потом сам открою. Главное – отвлечь внимание надсмотрщиков. Вы двое, – жест в сторону еще двоих, приученных таскать лектику, – возьмите кусок плетеной ограды из сарая и держите над головой – своей и тех, кто будет бить тараном ворота. Чтоб сверху чего опасного не бросили. Остальные, наберите камней в подолы туник да кидайте через ограду. Мне надо не более четверти часа, чтобы все сделать. Ты, Публий, можешь проверить по клепсидре.
Молчун ухватил одного из рабов за тунику. Выбрал самого здорового и сноровистого из носильщиков.
– Принеси бревно, что лежит за сараями, – и вперед! Если не вернем девчонку – ляжешь рядом с этими придурками! – Молчун указал на трупы. – Всю фамилию казнят – всех рабов – это уж точно. За то, что не уберегли…
Парень в ужасе открыл рот.
– Шевелись! – Молчун толкнул раба к сараям.
Задумка его была проста до гениальности – пока рабы Нигрина колотят в ворота, сам он перемахнет через ограду (дорожка натоптана), прикончит еще парочку из охраны и откроет ворота изнутри. Сладкоежка – то бишь Помпоний-Эпиктет – только что получил подарочек, отправил добычу мыть в банях да умащать, а сам предвкушает… В доме Помпония полно народу, спору нет. Но вся его свора банщиков да поваров не представляет опасности – из семи надсмотрщиков – действительно серьезных людей – трое уже мертвы. Возможно, правда, кого-то Молчун не заметил, не учел – и надо быть настороже. И только бы нянька Авидии не подвела…
Прихватив с собой щит и меч, водрузив на голову шлем (оружие всегда под рукой), Молчун понесся к вилле Эпиктета. Если он не ошибается, то там, в этом флигеле, – заперты все эти несчастные украденные дети. Те, кого воровал для утех бывшего раба Прокруст и другие мелкие подонки.
* * *
Через стену Молчун перевалил без труда – отсюда атаки никто не ждал.
Человек пять уже взобрались на стену у ворот и кидали сверху камни – но один и сам уже получил по капители и теперь, окровавленный, сползал вниз. Еще трое с мечами и щитами ждали у ворот изнутри, ожидая, когда осаждающие ворвутся. Прежде всего надо было ликвидировать тех оставшихся четверых, что швыряли камни со стены, – у них при себе имелась целая корзина боеприпасов.
Прикрываясь щитом, Приск вскарабкался по лестнице наверх.
– Авл, ты… – повернулся к нему один из рабов со стены и тут же получил удар мечом в живот.
Второго Молчун ударом щита попросту сбросил вниз – наружу. Двое обрушили на него град камней. Но и им через несколько мгновений пришлось отправиться в полет – один прыгнул сам – внутрь, и, похоже, сломал или вывихнул ногу. А второй слетел наружу и приземлился как раз на головы атакующим.
Теперь осталось спуститься вниз…
Трое у ворот надолго не задержали. Три удара – и три тела на мостовой двора.
Молчун открыл ворота – как и обещал – через четверть часа.
* * *
Сладкоежку Молчун отыскал в триклинии. Прежде чем предаться удовольствиям и раскрыть нераспустившийся бутон, как любил выражаться Сладкоежка, богатый вольноотпущенник пировал с двумя своими дружками. Дружков хозяина убивать Молчун не стал – просто оглушил. Одного – серебряным кувшином так, что тот смялся в нечто плоское, и вино вместе с кровью фонтаном брызнуло вокруг. Второго угостил ударом кулака в лицо. Рабы, что прислуживали за столом, услаждали игрой на флейтах слух хозяина и его гостей или танцевали, – гурьбой с визгом и криками ринулись вон из столовой.
– Ты? Зачем? – Сладкоежка с изумлением уставился на Молчуна.
Он многое предвидел, ловко рассчитывал, но вот то, что должник его (и фактически будущий раб) взбунтуется, – не ожидал точно. Сладкоежку Молчун слегка придушил, но не насмерть, а до бессознательного состояния и связал заранее приготовленными ремнями.
Потом плеснул в лицо водой.
– Я сейчас пошлю за декурионом. Думаю, он будет рад сообщить самому императору, что поймал похитителя детей.
* * *
Молчун ошибся – во флигеле заперты были далеко не все. Не было здесь Аристобула, украденного когда-то у Гермии, не нашлось и еще десятка мальчишек и девочек, которых покупал Сладкоежка в течение нескольких лет. Одни выросли и перестали его интересовать. Другие – умерли. Третьих он продал на Восток. Всего во флигеле Молчун обнаружил шестерых детей – трех девочек и трех мальчиков. Все они носили рабские ошейники. Но имена, выбитые на них, звучали отнюдь не как рабские. Эмилия. Сабина. Терция. Гай Осторий.
Молчун поднял на руки малыша и прижал к себе. Зачем этому уроду понадобился крошечный мальчишка? Для любовных утех он не подходил еще… разве что издеваться над ним и глядеть, как ребенок захлебывается криком. Наверное, вольноотпущеннику нравилось мучить их – детей свободных, ставших его рабами. За прежние издевательства, что чинили его хозяева, он платил уже другим – неменьшей мукой.
Фальшивую Авидию Молчун нашел в спальне – как он и предвидел – в тунике из прозрачной стеклянной ткани, чисто вымытую, накрашенную и надушенную. Девочка походила на ледяную статуэтку – она и дышать боялась.
– Все кончено, малышка. Как твое настоящее имя?
– Кора, – выдавила не сразу.
– Видишь, я все исполнил, как обещал. Идем со мной, Кора. Тебе здесь нечего делать.
И Молчун пошел вон из дома Сладкоежки, неся маленького Гая на руках.
Кора шла следом. Молчун закутал девочку в одеяло.
У ворот виллы к ней кинулась нянька настоящей Авидии, подняла на руки и, вопя и причитая, бегом потащила на виллу Нигрина. Ну и жадная бестия, пришлось отвалить ей сотню денариев за участие в этом деле.
– С малышкой ничего не случилось? – спросила Арсиноя.
– Бедняжка напугана, и только. Нянька даст ей сонного питья, и наутро девочка даже не вспомнит, что с нею было.
– О да… эта старуха знает толк в настойках… – кивнула Арсиноя.
* * *
Вечером, когда уже всех спасенных детей (кроме Гая и Коры, которую нянька Авидии переодела в скромную простую тунику) увезли либо родители, либо кто-то из знакомых и дальней родни, Арсиноя, лежа в бассейне с теплой водой вместе с Молчуном, спросила палача будто ненароком:
– Что для тебя главное, Секст? Деньги? Риск? Свой дом?
– Вернуть долг, – ответил Молчун.
– Кому? – изобразила непонимание Арсиноя. – Этому ростовщику? Так все его имение конфискуют… Ты ничего ему не должен – уж об этом Нигрин позаботится.
– Нет, я о другом долге, – покачал головой Молчун. – Омоем контубернале Приске.
Более ни о чем он распространяться не стал. Арсиноя усмехнулась.
– Секст… я ведь знаю – никто не похищал Авидию. Нянька опоила ее настойкой, и девчонка мирно спала в своей спальне, пока ты штурмовал виллу. Вместо нее в одеяле ты вынес чужую девчонку.
– Сладкоежка похищал детей свободных. Разве ты не рада, что его поймали?
– Ты должен был посвятить меня в свой план.
– И ты бы согласилась мне помочь?
– Нет.
– Вот видишь. Значит, я правильно сделал.
– Нигрин не даст замять это дело, – помолчав, заметила Арсиноя. – Умно… Но ведь затея могла сорваться. Моих людей убили бы. Что скажешь?