— Ни в коем случае! — торопливо заверил Наставник. — Как можно? Но разве мыслимы секреты от учителя? Кому, как ни тебе, знать об этом, мой юный падаван?
— Наставник, ты иронизируешь, значит, ты не прав, — перефразировал Нестор латинскую пословицу про Юпитера.
— Вы ушли вместе, — раскрыл секрет Кир, — а Зоеньку я знаю.
Это «Зоеньку я знаю» отозвалось мышиным шорохом. Шорох этот лег поверх недавнего Нининого крика. Все в совокупности протрубило о скором приближении состояния депрессивного, а потому — деструктивного. Нестор поспешил показать Тамаре указательный палец. Тамара кивнула. Зашипел разливной кран.
— Можешь не беспокоиться, — заверила телефонная трубка голосом Кира, — танцы со змеями абсолютно безопасны. Для Нага. Так что если из-за Зоеньки…
— Нет-нет! — слукавил Нестор. — Я давно хотел. Совпадение.
Опасны или безопасны — пусть покажут анализы, решил для себя Нестор. Совесть предложила незамысловатый компромисс: раз забыл об осторожности, то хоть проверь отсутствие последствий. И совесть тогда простит. А Нина не узнает. Она вообще в змей не верит. А коль нет веры, то не было и пятничного приключения.
— Так что там с супругой? Разве командировочный не сработал?
— Нет, все прошло великолепно — тихо и мирно. Утром уже решила выяснить, что со мной твориться в последнее время.
— И?
— И я сдуру сказал правду.
— Coming out of the closet, — прокомментировал Кир.
— Так это же про геев говорят, — обиделся Нестор.
В этот момент Тамара принесла заказанный бокал. Она так поступала редко, только из исключительного уважения и лишь в такие, «одинокие», часы — заказ всегда нужно было брать у стойки. Так что появился повод гордиться. Фраза про геев заставила Тамару замереть на секунду. Барменша посмотрела на Нестора оценивающе, с некоторым сомнением. Нестор улыбнулся как можно более мило, чем, видимо, это сомнение только усугубил.
— Это их проблемы, — сказала трубка, — но мне метафора про темный чулан нравится: прям, по-нашему, по-Наговски. И что жена?
— Назвала сволочью, — просто сказал Нестор и добавил, вспомнив:
— И говнюком.
Тамара снова посмотрела на посетителя. Что-то там, в мыслях, у нее сошлось и встало на свое место. Она улыбнулась понимающе. Очень хорошо. Еще не хватало, чтобы по пивной поползли безосновательные слухи.
— Все это звенья одной цепи, мой друг, — произнес Кир менторским тоном.
— Цепи?
— Тревога нарастает, — пояснил Кир. — Механизмы запущены.
— Сервоцепи замкнуты, — подхватил Нестор.
— Какие сервоцепи? — подозрительно поинтересовался Кир.
— Нет-нет, просто я вспомнил игрушку одну компьютерную. Там один боевой юнит эту фразу говорил.
— Какую именно?
— «Сервоцепи замкнуты. Голиаф к бою готов», — воспроизвел Нестор по памяти реплику из «Starcraftа».
— В игрушки играем? Понятно. — Кир подышал в трубку секунд пять. — Будут новые удары, такие, что этот щелчок по личной жизни покажется радугой в окошке.
Трубка пошипела несколько секунд и снова отозвалась голосом Наставника:
— Пора действовать. Пора подключать тебя к сценарию, предусмотренному «Инструкцией».
У Нестора не было сомнений, о какой инструкции шла речь. О той, что он еще в среду пролистал в кабинете Наставника.
— В общем, так, — буднично, без всякого пафоса, подытожил Кир. — Сходи сегодня к Семену. И душу успокой, и тело проверь, и интеллект загрузи — он мужик мудрый. А в воскресенье, прямо с самого утра, как проснешься, сразу в Центральное Управление. Проводника обеспечу. Будем с тобой дело делать.
37
Семен принимал посетителей в частном секторе. Его кабинет был оборудован на первом этаже небольшого двухэтажного домика. На втором этаже располагалась его же спальня и другие жилые помещения.
Справа от чугунной калитки с коваными завитушками Нестор обнаружил динамик домофона, а под ним две кнопки различных дверных звонков. Под одной значилось «Приём», под другой не значилось ничего. Нестор, подумав немного, надавил на первую. Подождал. Ничего. Нажал снова. Динамик прохрипел что-то невразумительное. Замок калитки щелкнул, открываясь.
К двери в дом вела широкая дорожка, мощенная красно-желтой тротуарной плиткой. Дорожка была мокрой от недавнего дождя. Рядом с дверью тоже был звонок, но Нестор просто потянул ручку вниз. Дверь была не заперта. Маленький безлюдный холл с мягкими стульями для посетителей и большими вазонами с комнатными растениями. Две светлые деревянные двери — справа и слева, обе без табличек, но правая приоткрыта. Нестор стукнул костяшками пальцев по глухому дверному полотну и заглянул в кабинет.
Да, это действительно был врачебный кабинет. Один угол был отгорожен ширмой, во втором углу за узкой дверцей пряталась то ли каморка, то ли уборная. Третий угол был занят высоким стеклянным пеналом с медикаментами. У большого окна, прикрытого вертикальными жалюзи, находился рабочий стол, развернутый к входной двери в три четверти. За столом восседал Семен Немирович Волх, уролог-венеролог-дерматолог, триединый и вездесущий, в белом халате поверх все того же сизого костюма. На столе небрежной кипой возлежали разрозненные бумаги и подшитые брошюры медицинского назначения. Здесь же, между бумаг, почетное место занимал широкий низкий стеклянный сосуд на массивной ножке. На треть сосуд был полон янтарной жидкостью. Специфический запах, воцарившийся в кабинете, не оставлял сомнений — эту коньячку помпезных размеров использовали по назначению.
Нестор замер у двери, как бы прося разрешения войти. Взгляд почему-то зацепился именно за бокал с — иначе никак! — элитным алкоголем. Семен проследил направление взгляда, кивнул, грузно поднялся, протягивая руку в приветствии. После рукопожатия предложил Нестору присесть на стул для посетителей, сам же проследовал к пеналу с медикаментами, извлек из него аналогичный пустой широкий бокал, утвердил его напротив Нестора, после чего присел в свое кресло, из-под которого жестом фокусника явил миру начатую бутылку. Не обращая внимания на протестующие жесты и реплики Нестора, налил в его бокал изрядную порцию. Вздохнул удовлетворенно. Теперь, видимо, обстановка, на взгляд врача, была по-настоящему деловой. Потом заговорил.
— Понимаю, молодой человек, все это выглядит избито до самой что ни на есть кондовой пошлости. Этакая сцена из сериала «Интерны». Все атрибуты в наличии: кабинет венеролога, коньяк и перспективный интерн. Вы, часом, не интерн? Ах, да! Вы же учитель. Филолог, кажется.
— Нет, историк.
— Не суть. С развитием медийных технологий и не поймешь уже: то ли телепродукт — это утрированная копия реальной жизни, то ли наша с Вами жизнь — лишь разбавленная копия какого-нибудь надоевшего всем телесериала.
— Что Вы! — заверил Нестор. — Нет таких ассоциаций. Просто я не буду пить. Еще утро.
— Проснитесь, молодой человек. Время давно перевалило за полдень, а значит, есть, как минимум, три верных повода для дегустации. Скоро обед, что само по себе повод. Мы беседуем, а это повод вдвойне. И в-третьих, — это я уже как врач говорю, — Вам необходимо сделать провокацию алкоголем для придания анализируемому материалу, так сказать, необходимых качеств.
— И еще — сегодня суббота, выходной день, — Нестор решил подыграть расслабленному состоянию эскулапа.
— Быстро учитесь, молодой человек! — Семен Немирович повел бокалом в сторону гостя; Нестор воспринял этот жест в качестве тоста и также поднял свой бокал. — Я уже давно говорил Киру, что Вы — ценный кадр. Надеюсь, Кир уже напоил Вас как следует?
— Не совсем понимаю, что Вы имеете в виду, — пожал плечами Нестор.
— А, не суть! — махнул бокалом Семен, слегка расплескав содержимое.
— Я, честно говоря, уже сделал провокацию, выпил пару бокалов пива, — счел нужным заметить Нестор.
— И это — не суть! — щедро поведал Семен.
Он посмотрел в широкую горловину бокала, как будто разыскивая там, на дне, пресловутую истину. Нестор стал сомневаться, что сегодня он сможет получить грамотную врачебную консультацию. Надо будет зайти в другой раз, но сейчас покинуть кабинет было неудобно. Да и куда податься? С Ниной в ссоре, а в гараже — одиноко и скучно.
— Есть люди, — снова заговорил Семен, — которых считают идиотами. Круглыми идиотами, потому что они не видят элементарных вещей. Не могут сложить дважды два. Воспринимают только факты, разжеванные и выплюнутые с экранов в виде новостной кашицы. Им жить просто и вальяжно. Некоторые пребывают в таком блаженном состоянии перманентно. Недостаток воспитания, убогость интеллекта, не обремененного чтением и образованием, природная и обретенная леность, — все это делает их жизнь счастливой. Они могут радостно ходить в офисы, воровать друг у друга и у государства, обманывать своих начальников, а потом, когда сами станут начальниками, быть уверенными, что могут распознать любой обман по отношению к себе. Блаженная, примитивная, все накрывающая своей тотальной неизбежностью тупость…
Нестор медленно пил и внимательно слушал. Ему нравилась эта суббота. Он не жалел, что обратился за врачебной помощью. Немного помолчав, Семен продолжил.
38
— Есть и такие, которые прикидываются идиотами. Им так полезнее. Так они свои среди своих. Идиоты на доверии. Они надевают маску кретина при каждом разговоре и со временем настолько привыкают к своему идиотскому симулякру, что уже не поймешь, кто перед тобой, — истинный слабоумный или притвора в маске. Такие люди подобны Джо Неуловимому из старого анекдота.
Нестор всем видом своим показал, что анекдот не слышал и с нетерпением ожидает. Семен благосклонно поведал.
— Два ковбоя едут шагом по прерии на своих кобылках. Вдруг мимо пролетает с улюлюканьем незнакомец на бешеной лошади. Лошадь ржет, а незнакомый ковбой палит во все стороны из пистолетов. «Кто это?» — спрашивает один всадник у другого. «Как, Вы не знаете? Это же Джо Неуловимый!» — отвечает тот. «Неужели его никто не может поймать?» — снова спрашивает первый. «Конечно, могут. Просто он на хрен никому не нужен», — отвечает второй.
Нестор посмеялся. Семен кивком засчитал собеседнику этот легкий протокольный прогиб. И продолжил:
— Так вот, на самом деле, всем все равно, кто перед ними — идиот настоящий или идиот поддельный. Потому что любой идиот всегда будет исходить из того, что его собеседник — идиот без всяких сомнений. Я не слишком часто использую одно и то же слово?
— Есть немного, — согласился Нестор.
— Придется потерпеть, поскольку я еще не закончил. Некоторые стареют, умнеют и тоже заказывают маску идиота у какого-нибудь социального работника. Такие люди достойны всяческого уважения. Каждый должен считать своим святым долгом подыгрывать такому человеку в его старческих прятках. Это своеобразный выход на пенсию. Наверное, достаточно. Dixi! — как говорили древнеримские ораторы. Или Хук! — как говорил Гойко Митич в роли Чингачгука. В общем, я все сказал о первой категории идиотов, о тех, кто не видит явных следствий, вытекающих из явных причин. Но есть и вторая категория.