Вырулив из тихой заводи гаражного кооператива, вошел в поток, пристроился за черным корейским кроссовером и не спеша, без обгонов по щелям междурядья направил мотоцикл вначале к заправке — залить топливо в почти пустой бак, а потом — к морю.
Нестор, в разрез расхожему мнению — 1) о русских; 2) о байкерах — не любил быстрой езды. Мотоцикл достался ему случайно, вместе с гаражом, в наследство от однокурсника, уезжавшего за границу. Подарок этот оказался весьма обременительным для учителя истории — нет такого гуманитария, который сумел бы отличить двухтактный двигатель от четырехтактного.
А мотоцикл был непростым. Это был кастом из девяностых годов на базе Yamahи XV одна тысяча какой-то — то ли пятисотой, то ли шестисотой. Тут Нестор оказывался в позиции своих учеников — Лизы Довгой, Павла Стрельцова, Макса Зурабова и других, — для которых Людовик XV отличался от Людовика XVI только палочкой в римской цифре. Чем отличалась Yamahа XV 1500 (и есть ли такая вообще?) от Yamahи XV 1600? Только сотней кубиков в обозначении объема двигателя. Как запомнить эти цифры в техпаспорте?
Неизвестный местный мастер-билдер заузил и удлинил бензобак, заменил вилку на более длинную и поднял руль. Другой мастер, аэрограф, по всей вероятности — друг первого, нанес на бак устрашающий рисунок: голову удава с налитыми глазами и чешуей, стоящей дыбом. Выглядело так, как будто змеище либо заглатывает, либо, наоборот, отрыгивает мотоцикл.
Через некоторое время падений и позора, после многочисленных трат на инструктора, ремонт, замену треснувших деталей и ретушь царапин на аэрографии, Нестор научился ездить достаточно уверенно и даже полюбил это двухколесное средство передвижения, хотя чоппер был громоздок и достаточно упрям в маневрировании. А вот быструю езду так и не полюбил.
Нина несколько раз мягко намекала Нестору на то, что солидная роль женатого человека, авторитет учителя высшей категории никак не сочетаются с легкомыслием байкера. Но ничего не могла поделать по одной простой причине: мотоцикл появился в жизни ее мужа на несколько лет раньше ее самой. Нина попробовала принять двухколесного друга в семью, даже два раза проехала пассажиром по внутридворовому кольцу. Понаблюдав за Нестором в роли наездника, убедилась, что муж отнюдь не резок на подрыв, что стиль его езды весьма миролюбив. Прозвала мужа едко-нежно «медленным байкером» и смирилась.
Но вчера Нина напрочь отказалась от смирения. Вечер вчерашнего дня глушил бытовой тоской. Нестор вновь и вновь задавал себе вопрос, который рано или поздно задают все женатые мужчины. Почему азарт флирта и порывы страсти, присущие отношениям на первых порах после знакомства, превращаются в азарт скандалов и порывы бытовой ярости по прошествии нескольких лет совместной жизни?
Нет, любовная лодка не разбилась вчера о быт (спасибо Маяковскому за ёмкую пролетарскую метафору) и даже не пришлось отправляться на ночевку в гараж. Все закончилось настольной игрой на троих и сном спина к спине. Но Нестору было обидно.
И обида усиливалась многократно осознанием собственной невиновности. Вернее, сначала Нестор чувствовал, что виноват. Вместо того, чтобы идти домой — к ученическим тетрадям и поурочным планам, он безответственно пил пиво с малознакомым урологом-дерматологом-венерологом и откровенно глазел на его спутниц, в которых Нина с первого взгляда безошибочно узнала профессионалок определенного рода.
Но после полуторачасовой выволочки от супруги Нестор стал смотреть на вещи иначе. Бокал пива, интеллигентный разговор, пуританская сдержанность, — вот каким выглядели его поступки, стоило только чуть сменить угол зрения. В конце концов, он словом не обмолвился с этими «племяшками»!
Дорога вывела к склону над набережной. Нестор нашел свободный карман, припарковал и заглушил «Змея», снял шлем и, подождав, пока проедут автомобили, пересек проезжую часть, чтобы оказаться у заборчика над синим бескрайним простором. Он посчитал сначала корабли на траверсе, потом яхты на станках в яхт-клубе под склоном, потом облака на горизонте… Вдохнул йодистый аромат водорослей. Красота! Что может быть лучше мирного неба, синего моря, любимой работы и еще более любимой семьи?
18
Но почему-то сегодня идти домой к любимой семье совсем не хотелось. Поэтому — обед в школьной столовой вместо домашнего, гараж вместо дивана, поездка к морю вместо книги или совместного похода в магазин. Так Нестор заполнял временной промежуток между двумя обязательными отправными точками: окончанием рабочего дня и началом корпоративной вечеринки в Раджасе.
Мысль о Раджасе мгновенно прогнала созерцательное настроение. Кир не уточнил, во сколько запланировано начало мероприятия. Зов проводника Нестор мог услышать с минуты на минуту. И придется без задержек ехать куда-нибудь за город: если проводник отправлен Нагом более низкого дна, то зов не проигнорируешь, подождать не попросишь. Собственно, не в первый раз, но проблема была в другом.
Нестор не садился в седло мотоцикла, будучи выпившим. Все эти кафе-рейсеры из западных фильмов, заливавшие в глотки литры пива, разбивавшие бутылки о головы, а потом устраивавшие гонки по какой-нибудь Северной кольцевой дороге до Хангер Лейн, а потом обратно, — либо гипертрофированная чушь, проплаченная алкогольными маркет-мейкерами, либо полумифическая реалия, давно ушедшая в прошлое под гнетом сварливых жен и сотрудников государственных автоинспекций.
Мотоциклисты не садятся пьяными за руль. Может быть, специально для того, чтобы в случае дорожно-транспортного происшествия, в котором на 99 процентов будет виновен никак не всадник на стальном коне, взять виновника за подбородок рукой в карбоновой перчатке и мягко объяснить нарушенные пункты из правил дорожного движения, дыша ему прямо в нос дыханием свежим и уверенным.
Одним словом, перед Нестором возник вопрос обратной дороги. Вокруг корпоративных мероприятий сформировался устойчивый симулякр второго порядка: традиционно алкоголь присутствовал на таких встречах в качестве неотъемлемой составляющей, необходимой как для старта грядущих событий, так и для последующего забвения событий минувших. В иллюзорном мире Взвеси Нестор знал лишь одного Нага — Наставника по имени Кир. И то, что успел уяснить Нестор за несколько лет их знакомства о пристрастиях и привычках своего Наставника, убедительно говорило о том, что сегодня вечером традиции не будут нарушены.
Какую радость употребляют в Раджасе вместо или вместе с алкоголем, Нестор не знал, но был уверен, что эффект от употребления будет объемным, ощутимым и — очень даже может быть — непредсказуемым. Поэтому использовать в качестве транспортного средства для обратной дороги собственный мотоцикл не стоило.
Зазвонил телефон. Нестор взглянул на номер звонящего. Нина — попробуй не ответь.
— Слушаю.
— Ты где?
— В мастерской. Давно договорился, чтоб глянули. Цилиндры троят. — Не умел Нестор врать, не умел и не хотел. Но что делать?
— Давай быстрее там. И домой. Сегодня твои обещали заехать. Я утку делаю, а ты пройди через «Дом Диониса», вина возьми пару бутылок.
— Красного? — спросил Нестор рефлекторно.
— Утка же. Жирная.
— Значит, красного.
— И бутылку коньяку для папы своего.
— Нин, тут целое дело с этими цилиндрами. Только начали разбирать…
— Не морочь голову. Жду.
Нестор пересек дорогу, одновременно натягивая перчатки. У мотоцикла курили два краснолицых парня. Они с видом знатоков обсуждали технические характеристики.
— Сколько кубов? Тыщи две? — спросил один из них.
— Полторы, — ответил Нестор.
Парни спрашивали что-то еще, но все остальные вопросы заглушил надетый шлем. Нестор завел «Змея», выпятил его при помощи ног задним ходом из кармана и, рыкнув пару раз, покатил назад, к гаражу. Там он оставит мотоцикл, переоденется вновь в «карнавальный костюм учителя», который по совместительству может быть и стильным прикидом тусовщика, и строгим вечерним смокингом, и, услышав зов проводника, вызовет такси. Хорошо, что в гараже есть плед и матрац, — домой сегодня возвращаться опасно.
19
И в этот раз вратами в Раджас служил все тот же муравейник. Это было в порядке вещей. За три с лишним года знакомства Кир трижды изменял точку визита — по одному разу в год. Нестору нравился этот заброшенный муравьями лаз больше, чем старая кротиная нора, через которую пролегал его первый путь в Раджас. После перевоплощения нора показалась готической анфиладой, своды которой смыкались в вышине в незримый потолок. В качестве второй дороги в контору Наставник избрал полуразрушенную норку тарантула. Нестор падал в нее, как в колодец, и практически сразу вываливался кубарем к ногам младшей кастелянши Зоеньки. Зоенька весело смеялась, а Нестор казался себе нескладным, нелепым, несуразным — о, как он не любил попадать в неловкие ситуации! В общем, «тарантульный» период стал для молодого Нага серьезным испытанием.
Любой подземный ход искусственного происхождения мог послужить связующим звеном между Взвесью и Раджасом. Главное, чтобы к его созданию не прикладывал руки человек.
Проникновение в Раджас было сродни искусству управления мотоциклом: чем больше опыта, тем уже может быть дорога, тем круче могут быть повороты. С этой точки зрения, путь через муравейник не просто вел к пункту назначения, он доставлял радость. После перевоплощения змеиное тело было наполнено высвободившейся энергией, оно было идеально приспособлено для стремительного скольжения. Способность «видеть душой» позволяла мгновенно ориентироваться в лабиринте, выбирать нужное направление и лучом зеленого света проникать из точки старта в точку прибытия. Стены лаза услужливо помогали, как помогают пловцу стены бассейна, — от них можно отталкиваться и придавать движению новое ускорение. Цель путешествия в сознании Нага была обозначена светом в конце туннеля.
Нестор улыбнулся про себя, вспомнив панику, охватившую его в первый раз при виде этого света. Сразу же после «игры в прятки» Наставник научил своего подопечного смотреть не глазами.
— Чтобы научиться видеть необходимое, нужно научиться смотреть сквозь ложное, — сказал тогда Кир.
Никаких домотканых истин Нестор в тот раз не открыл, но в темноте кротовой норы сумел отыскать маячок, который неожиданно вспыхнул белым пламенем, ярким, но не слепящим. В откровении этого наступившего света утвердились над головой величественные своды пещеры и манящий очаг в конце пути. Туда хотелось, туда моглось. Именно это и вселяло в душу панический ужас. Нестор понял, что умер, и чуть не развоплотился прямо под землей. Хорошо, что Наставник был рядом. Вид яростно шипящего змея, раскрывшего капюшон и обнажившего клыки, каплющие ядом, был еще более жутким, чем осознание собственной смерти. Нестор пришел в себя и смог проанализировать необычные ощущения. Нет, он не был мертв. Наоборот, все его тело было наполнено могучей вседозволяющей силой.
С того дня прошло более трех лет, но всякий раз, скидывая одежду и готовясь нырнуть в подземные коридоры вслед за проводником, Нестор по-прежнему ощущал неодолимый радостный трепет: «Сейчас! Сейчас!».
В тот вечер, когда первобытная жуть проникла в душу молодого Нага и закрепила способность «видеть душой» (Кир тогда сказал по этому поводу: «Великие умения могут быть открыты лишь через великие испытания»), Нестор не мог пройти мимо «Варяка». Они долго сидели с Наставником и пили молча, пока Кир не нарушил молчание.