– Вообще было очень тяжело. Проблемы на каждом шагу: как кормить, как пеленать. Даже как назвать! Я два месяца выбирала имена, а потом меня вдруг осенило: девочки родились в июне, так назову их по ближайшим месяцам – маю и июлю! Мне кажется, неплохо получилось, а?
Яна засмеялась, я заулыбалась в ответ.
– И что стало с вашим первым мужем?
Ее улыбка погасла.
– Не знаю, что с ним теперь стало, мы не общаемся. Он отвратительно вел себя на разводе, угрожал мне, Валерию. В общем, не мог смириться с потерей.
– Так это вы его бросили?
– Конечно, я! – Блондинку возмутило, что кто-то может предположить обратное. – В конце восьмидесятых я познакомилась с Валерой, у него тогда был кооператив по пошиву обуви. А обувь – моя страсть! Валера заказывал своим сапожникам по моей мерке восхитительные туфли, сапоги на шпильках. Это было так трогательно!
Ага, понятно. Конец восьмидесятых – не лучшее время для преподавателей вузов. Зарплата копеечная, да и ту задерживают. Конечно, кооперативщик Валера выгодно смотрелся на фоне профессора.
– А как ваши дочери отнеслись к отчиму?
– Замечательно! Им тогда было по пять лет, и Валера заменил им родного отца. Он хотел их удочерить, но как-то руки не доходили, это же такая бумажная волокита! Я сейчас об этом очень жалею. Надо было настоять, теперь бы девочки не остались без средств к существованию.
Тут с Яной произошла резкая перемена. С лица исчезло мечтательное выражение, ему на смену пришла обычная недовольная гримаса.
– Кстати, не надейся, что тебе достанется квартира на Лесной улице! – зашипела она. – Это совместное имущество, куплено в браке, и мой покойный супруг не имел права завещать квартиру кому ни попадя!
– А загородный дом?
– Тоже! – отрезала Яна. – Ты не получишь ничего!
Она схватила нож и набросилась на телятину, как на врага.
Я молча цедила свой кофе. Наконец решилась спросить:
– Как вы думаете, кто мог убить вашего мужа?
– А у тебя что, память отшибло? – ехидно поинтересовалась Яна.
– Нет, я имею в виду, кроме меня. Вот представьте, что никакого завещания не было, но Валерия Ефимовича все-таки убили. Кто бы мог это сделать?
Вдова не раздумывала ни секунды.
– Тогда Колька. Он уже давно зарился на отцовские деньги. Намекал, чтобы Валера ему машину купил, квартиру. А за что, собственно? За какие такие заслуги? Здоровый мужик, пусть сам зарабатывает. Откуда он только взялся? Объявился, как снег на голову: «Здрасте, я ваш сын!» Можно подумать, больно он мне нужен!
Я кивала, а Яна неслась дальше:
– Между прочим, Николай неоднократно меня домогался! Делал двусмысленные намеки, пытался затащить в постель. Непонятно только, на что он рассчитывал? Думаю, хотел опорочить меня в глазах Валеры. Надеялся, что отец оставит наследство ему. Как бы не так! Этот старый пердун оставил все посторонней толстухе!
Вдовица осеклась, сообразив, что сболтнула лишнее. На холеном лице отразилось нечто похожее на смущение.
Я вспомнила про надпись на фотографии.
– Вы, случайно, не знаете человека по фамилии Алехин?
Яна наморщила лоб.
– Что-то знакомое… Кажется, был такой шахматист? – Неожиданно она обозлилась: – Да ты никак вздумала проверять мой интеллект?! Детка, у меня высшее образование, я закончила… – Яна назвала вуз, что-то вроде Закукуевского заборостроительного института.
Меня так и подмывало сообщить о своем дипломе главного вуза страны – Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, – но я сдержалась. Завистливая вдовица изойдет желчью прямо у меня на глазах.
Неожиданно Яна поднялась со стула.
– Мне надо попудрить носик.
Она взяла сумочку и направилась в дамскую комнату.
Вот, значит, как Яна любовно называла своего супруга – «старый пердун». А если вспомнить, что жили они раздельно, а у Крылова, по словам Андрея Бесчастных, была любовница, то напрашивается интересный вопрос: а не благоверная ли, часом, его укокошила? Про завещание дамочка не знала и предполагала, что значительная часть состояния достанется ей. Но просчиталась. Я вспомнила, как Яна пыталась придушить меня на похоронах. Ярость ее была искренней, можно сказать, шла от самого сердца.
От размышлений меня оторвал официант.
– Счет будете оплачивать?
– Знаете, мы еще не закончили, моя подруга отошла на минутку.
– Ваша подруга ушла и сказала, что счет оплатите вы.
– Как ушла? Когда? – Я вскочила на ноги, пытаясь разглядеть Яну.
– Только что. Так нести счет?
Я опять опустилась на стул.
– А у меня есть другой выход?
– Можно милицию вызвать, – флегматично отозвался официант.
– Нет, спасибо, в милиции я сегодня уже была. Несите счет.
Глава 13
Яна «пощипала» меня на кругленькую сумму. А я-то, дурочка, решила, что ей понравились мои золотые костыли! Вероятно, вдова с самого начала задумала эту подлость.
Мне пришла в голову мысль, что хорошо бы уже сейчас получить доступ к части наследства. Учитывая аппетит родственников Крылова, мне было бы значительно легче вести расследование. Еще один такой поход в кафе – и я банкрот.
Попав домой, первым делом я бросилась к кухонному шкафчику. Здесь у меня хранится посуда, в том числе злополучные стаканы с коровкой. Как и следовало ожидать, стаканов было четыре! Один действительно пропал!
Куда делся стакан? Разбился? Его украли? Или, может, я под гипнозом сама отдала стакан убийце? Тайна, покрытая мраком…
Не откладывая дело в долгий ящик, я позвонила адвокату, которого мне порекомендовал Руслан. Вячеслав Васильевич с профессиональной хваткой вцепился в меня и выудил все подробности дела.
– Мне бы хотелось знать, – подытожила я, – каковы мои шансы все-таки получить наследство. Вдова утверждает, что имущество куплено в браке.
– Разберемся, – бодро ответил юрист.
– И еще, кто такие недостойные наследники?
Вячеслав Васильевич взял секундную паузу, а потом выдал:
– Не наследуют ни по закону, ни по завещанию граждане, которые умышленными противоправными действиями, направленными против наследодателя, кого-либо из его наследников или против осуществления последней воли наследодателя, выраженной в завещании, способствовали либо пытались способствовать призванию их самих или других лиц к наследованию…
– А если человеческим языком? – перебила я.
– Чтобы вас признали недостойной наследницей, вы должны были совершить противоправные действия в отношении господина Крылова или его наследников. Причем, это может быть как законченное правонарушение, так и попытка.
– Например, убийство?
– Да, убийство подойдет, – радостно заверил юрист. – Но голословных утверждений недостаточно, должно быть проведено следствие и вынесено судебное постановление.
– Следствие сейчас как раз ведется, – хмуро сказала я.
– Вот и чудесно! А мы будем заниматься своими делами. – Казалось, ничто не могло выбить Вячеслава Васильевича из колеи. – Я с вами свяжусь, как только что-нибудь выясню.
Интересно, откуда этот человек черпает оптимизм? Представляю, в каких низких человеческих желаниях и поступках ему приходится каждый день вариться.
Вечером в дверь позвонили. В глазок я увидела соседа с нижнего этажа. Очевидно, мужчина пришел за деньгами. Хм, а в кошельке-то у меня пусто.
Я открыла дверь и натянуто улыбнулась.
– Помните меня? – спросил сосед. – Вы вчера меня залили.
– Такое не забудешь. – Я заулыбалась шире. – Вы уже оценили ущерб?
– А я решил с вас денег не брать, – махнул рукой мужчина. – Знаете, как-то это не по-соседски. У вас, можно сказать, случилось стихийное бедствие, неужели я буду на нем наживаться?
Назвать ногу, застрявшую в унитазе, стихийным бедствием – для этого нужна душа поэта.
– Спасибо, – неуверенно пробормотала я.
– Меня, кстати, Анатолием зовут. А вас как?
– Людмила. Можно Люся.
– Люся, а вы ужинали?
Я оторопела.
– Нет…
– А хотите?
У меня мелькнула мысль, что Анатолий намеревается пригласить меня в ресторан. Второй раз за день – не многовато ли будет? Вообще-то я не люблю ходить по предприятиям общественного питания, брезгую. Я уверена, что повар перед приготовлением еды не моет руки, его помощники способны зажарить вместе с котлетами таракана, а официанты плюют в готовые блюда. Но в данном случае отказать неудобно, ведь Анатолий любезно простил мне залив.
– Даже не знаю… – замялась я. – А что вы предлагаете?
– Давайте поедим! У меня все с собой! – оживился сосед.
Я только сейчас заметила у него в руках пакет с пельменями.
– Давайте, – согласилась я, впуская Анатолия в квартиру.
Особого энтузиазма я не испытывала. Во-первых, не переношу фабричные пельмени. Во-вторых, у меня не было желания вставать к плите. Но делать нечего. Тяжело вздохнув, я взяла кухонный фартук.
– Позвольте. – Анатолий забрал у меня фартук и надел на себя. – Доверьте это специалисту.