— Пусть приезжают, — равнодушно отозвался тот и спросил у Марины:
— Вы любите кататься на лодке? У нас есть лодка, мы могли бы немного поплавать.
— Я поплыву с вами, — тут же решила Дарья.
— Мама, тебе не стоит так волноваться, — тихо сказал Юрий и похлопал ее по руке. — Аркадий уже много раз.., плавал и ничего не случилось.
— На этот раз случится, — пообещала Софья, не оборачиваясь.
Почувствовав, что дело пахнет скандалом, Валерий Леопольдович неловко предложил:
— Давайте поговорим о чем-нибудь приятном.
— Что ты считаешь приятным, Валерий? — со смешком спросил Роман. — Сгнившие мумии?
Валерий Леопольдович зыркнул в его сторону и пробурчал:
— Например, кино.
— Кто ваш любимый артист, Мариночка? — спросил Аркадий, целиком сосредоточившись на Диминой «сестре».
— Конкин! — не задумываясь, ответила та.
— А! — обрадовался Роман. — Шарапов, в смысле «Место встречи изменить нельзя»?
— Да не потому, — с жаром возразила она. — Он озвучивал Леонардо Ди Каприо в фильме «Железная маска»!
— Ах, вот как!
— Ну да. Ди Каприо — большой артист, его не так-то просто озвучивать.
Глядя на нее, Дарья дымилась вся, а не только сигарета в ее руке.
— Надо же, — выплюнула она, — а я-то думала, что у Ди Каприо поклонницы не старше шестнадцати лет.
— Я и в самом деле ощущаю себя очень юной! — кокетливо сообщила Марина и часто-часто заморгала ресницами, отчего у Аркадия просветлела физиономия.
— Хотите, я покажу вам сад? — предложил он шоколадным голосом.
— Я пойду с вами, — немедленно решила его мать. — Ты не знаешь, где что растет.
— Дарья! — неожиданно завопила из комнаты старуха. — Позови мою медсестру!
Слова «моя медсестра» она произнесла таким тоном, что сразу стало ясно: она считает, что ей принадлежит здесь все, включая людей.
— Пойди с ним в сад, — сквозь зубы приказал Дима, наклонившись к Марининому уху. — И побудь там подольше.
Ему хотелось, чтобы все рассредоточились по дому и у него оказался бы некий простор для действий. Можно завести беседу тет-а-тет со вдовой Ивана. Тем более что она сейчас в бешенстве. Вполне может выболтать что-нибудь полезное для его расследования. Он был готов приступить к делу. Впрочем, он уже приступил — прислушивался, приглядывался, сопоставлял. К настоящему моменту он сделал два вывода: Аркадий постоянно изменяет жене на глазах у родных — это раз, а Дарья имеет зуб на Валерия Леопольдовича — это два. Она все время смотрела на него уничижительным взглядом, а он делал вид, что ничего не замечает. Или в самом деле не замечал?
Вызванная медсестра скормила Анисье Петровне порошок из пакетика, та немедленно откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Тогда медсестра тоже вышла на веранду и застенчиво попросила сигарету. Роман подержал перед ней ларец, она поблагодарила и шмыгнула в дальний угол. Дима немедленно присоединился к ней.
— Катенька! — тихо сказал он. — Вы, наверное, измучены до невероятности! — И он подбородком показал через окно на старуху: дескать, вон кто вас измучил.
— Ну что вы! — возразила Катя, порозовев от удовольствия. — Анисья Петровна очень добрая. Она просто кажется такой.., несносной. А на самом деле она несчастная. Мне ее жалко.
— Жалко? — удивился Дима. — С какой стати? Не думаете же вы, что она в ближайшие дни собирается преставиться?
— Она, может, и не собирается. Но у нее сын недавно умер. Прямо тут, в доме. Пошел принимать ванну и захлебнулся, представляете?
Дима ахнул, как будто слышал об этом впервые в жизни. Катя тотчас почувствовала азарт и вполголоса принялась рассказывать:
— Его жена проходила по коридору и заметила, что из-под двери ванной комнаты льется вода. И знаете — она так закричала, что я чуть не поседела. Я, конечно, побежала туда. Все побежали! Но я ведь медицинский работник. Они все хотели, чтобы я совершила чудо.
— И что вы предприняли? — заинтересовался Дима.
— Там ничего уже нельзя было предпринять. Мы спустили воду, вытащили его, положили на полу в коридоре, перевернули, искусственное дыхание делали. Но было уже поздно — я сразу поняла, только говорить не стала. Теперь в этой ванной никто не хочет мыться.
«Могу себе представить! — подумал Дима. — Значит, тело Ивана Леопольдовича обнаружила его жена. Возможно, старуха права, и Дарья в самом деле утопила мужа? Тогда должны были остаться следы борьбы».
— И долго вся семья ходит грязная? — вслух спросил он.
Катя ухмыльнулась:
— В доме есть другие ванные комнаты.
— Как же он мог утонуть? — все никак не успокаивался Дима. — Ведь когда человеку плохо, он пытается встать, хватается руками за занавеску, выплескивает воду… Его должны были услышать! И он наверняка поранился или исцарапался, нет?
— Ничего такого не было! — покачала головой Катя. — Вероятно, он просто не смог подняться — и все. Конечно, вода лилась через край ванны по полу, поэтому я не знаю, пытался он подняться или нет. Если там даже и было сильно набрызгано, вода все смыла.
— Полагаю, ванная далеко от жилых комнат. Или в комнатах никого не было.
— Ванная недалеко, и на этаже было полно народу. Просто звукоизоляция хорошая. Этот дом основательно строили, скажу я вам.
— А вдруг его кто-нибудь утопил? — неожиданно спросил Дима и испытующе поглядел на медсестру.
Та опешила. И даже кудряшки, которые постоянно вздрагивали, опешили тоже и замерли в неподвижности.
— Утопил? — переспросила она, приоткрыв маленький алый рот и забыв выдохнуть дым. — Зачем?
— Может, он был изрядная сволочь? — шепотом предположил Дима. — Вы его знали?
— Совсем чуть-чуть, — тоже шепотом ответила Катя. — Я в этой семье не очень давно. Мы с Таней, прежней медсестрой Анисьи Петровны, дружили. А потом она с работы вообще ушла — с внучкой сидеть. И предложила меня вместо себя. То есть я здесь, можно сказать, новенькая. Иван Леопольдович у моей хозяйки был любимый сын.
— А Валерий Леопольдович?..
— Он собирается в Африку, в экспедицию. Она ему говорит — останься, я себя чувствую плохо, а он ни в какую! На днях уедет… А Иван Леопольдович обязательно остался бы. Он чувствительный был…
— Наверное, поэтому у него сердце и сдало! — сделал заключение Дима. — У чувствительных всегда так. Расчувствуются, расчувствуются — и на кладбище.
— Ему в тот вечер было из-за чего попереживать! — неопределенно сказала Катя и сделала глубокую затяжку.
— Ну да! Неужели Софья Ивановна что-нибудь предсказала? — загорелся Дима. — Слышали, что она мне наговорила? Уколы с колбасой! И, главное, морду такую при этом сделала…
— Нет, это не Софья, — перебила медсестра. — Он поссорился со старшим сыном. Они так кричали друг на друга, что мухи в окна повылетали!
— Ну надо же! А мне ваш Аркадий показался очень милым, — сказал Дима и задумчиво поглядел в сад. К этому времени Аркадий уже завел Марину за смородиновый куст, ходил вокруг нее кругами и бил копытом.
— Да, он милый, — согласилась Катя и немедленно покраснела до ушей.
«Ну вот, — обреченно подумал Дима. — Наверное, этот любвеобильный тип говорил ей всякие скабрезности или — что тоже вероятно — пышные книжные комплименты. Возможно, она даже питает некоторые надежды».
— Зуб даю, они ругались из-за старухи, — одними губами произнес Дима, изображая заговорщика. Девчонка должна почувствовать, что он свой парень и все-все понимает. — Она всех пытается подчинить своей воле.
— Знаете, нет. — Катя придвинулась к нему совсем близко. — Это Иван Леопольдович пытался всех подчинить… То есть, как я поняла, он зашел в комнату сына и прочитал записи в его ежедневнике. А там было что-то такое особенное. Ух, Аркадий и рассердился! Он нагрубил отцу в таких выражениях… В жизни не слышала столько оскорблений.
— А зачем тот сказал, что прочитал? — искренне удивился Дима. — Или его застукали?
— Нет, он сам прибежал к сыну — весь в пене, словно взбесившийся пес.
— А что, что он прочитал-то?
— Я не знаю, — развела руками Катя. — Они говорили как-то непонятно.
Больше Диме из нее ничего вытянуть не удалось. Анисья Петровна неожиданно очнулась, распахнула глаза и завопила, словно бабуин. Сестричка немедленно кинулась на зов и принялась хлопотать вокруг нее. Тогда Дима все-таки решил подойти к Дарье, которая все это время следила с веранды за Аркадием и Мариной взором Медузы Горгоны. Непонятно, кого больше ей хотелось испепелить — собственного сыночка или его новую пассию.
Однако едва Дима двинулся в ее сторону, Дарья обернулась, нашла глазами сидящего в кресле Валерия Леопольдовича и едва заметно шевельнула подбородком. Дима отлично понял этот жест: она предлагала ученому уединиться. Он немедленно отошел в сторонку и сделал вид, что прикуривает. Дарья спустилась по ступенькам в сад и, пройдя вдоль веранды, свернула за угол дома. Валерий Леопольдович минуту медлил, потом, неловко озираясь и приседая, как школьник, вызванный в кабинет директора, последовал за ней. Диме страстно захотелось подслушать, о чем они будут разговаривать.
Он незаметно огляделся по сторонам, чтобы понять, кто где находится. Юрий удалился в гостиную и сидел на диване с книгой в руках, Аркадий с Мариной все еще изучали ботанику, медсестра меряла давление Анисье Петровне, Софья стояла возле бара и инспектировала бутылки, а Роман вообще исчез из поля зрения. Тогда Дима подбежал к самому краю веранды и лег животом на перила, надеясь, что его голова окажется достаточно близко от угла дома и ему удастся ухватить на лету хоть что-нибудь. И ему действительно удалось!
— Когда? — глухо спросила Дарья. Голос у нее был нервным, даже негодующим. — Сегодня? Или, может быть, завтра?
— Рано, — ответил Валерий Леопольдович. — Слишком рано! Это будет.., подозрительно.
Он заговорил тише, и Дима встал на цыпочки. При этом так сильно подался вперед, что едва не вывалился из башмаков. Не удержал равновесия, закачался и изо всех сил замахал руками.
В этот момент Дарья и Валерий Леопольдович вышли из-за угла и испуганно вскинули головы.
— Что с вами? — воскликнула изумленная Дарья. — Что вы такое делаете?
— Подаю знаки, разумеется, — сердито сказал Дима. — Семафорю моей сестре, что времени уже много. Пора и честь знать.
— Так я ее позову! — обрадовалась мамаша и резво побежала по утоптанной тропинке прямиком в смородиновые кусты, что свидетельствовало о ее неослабевающей бдительности — одним глазом она все время следила за сыночком.
— Может быть, посидите еще? — спросил Валерий Леопольдович нездешним голосом. Было ясно, что, проявляя гостеприимство, он думает о постороннем.
Интересно, о чем они там совещались? К чему призывала Дарья своего родственничка? Он сказал — рано. Какая у них может быть общая тайна? Для чего рано? И что может, случиться «сегодня или, может быть, завтра»?
Диме совсем не хотелось уходить, но делать нечего: назвался груздем — полезай в кузов. Тем более что Дарья уже втащила Аркадия с Мариной обратно на веранду. Аркадий неподвижным змеиным взглядом смотрел на свою спутницу, а та пылала и румянилась, словно каравай, вынутый из печи. Дима решил, что Марину надо уводить, на сегодня хватит.