— Шэф, скажите пожалуйста, сколько вам лет?
— Ошибка в построении предложения.
Денис недоуменно повернул голову.
— Мы договорились без выканья, повтори вопрос, как положено.
Денис поджал губы, выволочка была неприятная, но заслуженная.
— Шэф сколько тебе лет?
— А почему тебя это интересует? — вопросом на вопрос ответил Шэф, хотя внешность имел сугубо нордическую.
— Ну-у… — Денис решил быть откровенным, — когда видишь тебя сзади, то кажется, что смотришь на юношу, а спереди…, — Шэф закончил за него, не дав договорить:
— На старика.
— Ну-у… типа того.
Шэф улыбнулся:
— Ты знаешь… я не помню, — он бросил взгляд на поджавшего губы Дениса и продолжил, — нет, нет, ничего личного… просто ситуация такая… — он опять помолчал, — сейчас попробую объяснить. Вот смотри, есть группа людей занятых одним делом, неважно каким: таксисты, дизайнеры, ходоки, художники, программисты, скульпторы… Что является главной доминантой отношений в таких сообществах? — он замолчал, ожидая ответа Дениса.
— Конкуренция, — немного подумав, ответил тот.
— Совершенно верно. И у меня хватает конкурентов… да что там конкурентов — врагов.
… и почему я не удивлен…
— Я все равно не понял, почему нельзя знать твой возраст?
— Неужели непонятно? — Шэф иронично взглянул на него.
— Нет.
— Чтобы не проболтаться.
Денис хотел было обидеться, но немного подумав, решил, что Шэф прав: «Меньше знаешь — крепче спишь… хотя… с другой стороны — какая такая супертайна может крыться в возрасте человека?..»
«Правда не понимаешь?» — ехидно поинтересовался внутренний голос.
«Правда…»
«А представь, хотя бы такую ситуацию… — сто лет назад что-то, где-то скрали… или убили кого важного… и до сих пор эту штуку, или киллера разыскивают — сильно дорогая вещь была… или человек очень знатный… — типа Кеннеди… И все знают, что допустим… Шэфу — семьдесят лет и он, соответственно, ни при делах… а тут вдруг выясняется, что ему — сто пятьдесят! — бац! — и он сразу главный подозреваемый! О как!»
«А чё… — вполне…» — согласился Денис.
Усталость последних дней и монотонность дороги начали сказываться — Денис впал в какое-то состояние полузабытья, сидел с открытыми глазами, но ничего не видел, в голове ворочались тяжелые, тягучие, как густой сироп, мысли. Снова накатила тоска.
«Ну что?.. квартира продана, я из нее выписан, деньги и документы в чемоданчике, меня никогда не найдут, да и искать не будут. Нахрен я кому сдался. По документам все хорошо и наверняка, всем кому надо, от нотариуса до ментов, пардон, блин — полицаев, заплачено. Сейчас завезет подальше в лес, придушит и закопает. Места-то подходящие. Блин… как заболел в четыре года, так и идет все… как по маслу… сегодня наверно и закончится… ходок хренов, губы раскатал… ноги здоровые… Хотя — а чего мне собственно убиваться? Мы же все с голосом обсудили. Маму я похоронил? Похоронил! Если что не так — то я себя не убивал! Значит, и греха на мне нет! А вдруг Шэф не обманывает — буду жить как человек, разные миры увижу! В любом случае я выиграл!»
Внезапно Денис наполнился веселой злостью, совершенно ему по жизни не свойственной, которая иногда посещает солдат перед решающим моментом битвы, когда отступать некуда и поздно, а впереди победа или смерть и бояться уже нет никаких резонов. Как говорил один известный барон: «Улыбайтесь господа! Улыбайтесь!..» Никогда ранее Денис такого душевного подъема не испытывал и это состояние ему понравилось, черт возьми!.. — жаль только продлилось оно не долго… но все равно от внимания руководителя проекта не укрылось:
— Ну вот… так то лучше, — заметил Шэф, искоса бросив на него взгляд.
Они свернули на проселочную дорогу и покатили вдоль заросшего бурьяном оврага в сторону темневшего на горизонте леса. Проехав пару километров и спустившись в небольшую низинку, машина остановилась. Денис был поражен сюрреалистическим зрелищем, открывшимся перед ним: справа от дороги, метрах в двухстах, посреди невспаханного поля, стоял пятиэтажный блочный дом.
— Наследие светлого социалистического прошлого, — весело пояснил Шэф, — тут недалеко, находилась главная усадьба колхоза миллионера, что там сейчас не знаю. Так вот… — районное начальство, чтобы прогнуться перед вышестоящим, решило показательно провести смычку, — он усмехнулся, — занятное слово «смычка», — он посмаковал его во рту, — смычку города и деревни… был тогда в моде такой лозунг. А лучше бы назвали: «Случка города и деревни!» — Шэф хохотнул и продолжил. — Построили пятиэтажный «городской» дом посреди поля, правда, без коммуникаций — удобства во дворе. А у колхозников свои дома с садами и огородами, сараями и прочими курятниками. Естественно никто из них переселяться не захотел — так он и стоит… Местная молодежь приспособила его для матримониальных целей.
Он поймал недоуменный взгляд Дениса.
— Ну может и не для матримониальных, а просто трахаются, иди разбери. Так… ладно — пойду проверю, что там творится.
— Я не о том, Шэф. Откуда ты так хорошо знаешь местные реалии, ты ж вроде не колхозник, — подковырнул его Денис.
— Там дверь … — отозвался Шэф, направляясь в сторону дома.
Вернулся он минут через десять.
— Все тихо, поехали, держись покрепче, сейчас немого потрясет.
Несомненно, словосочетание «немного потрясет» было эвфемизмом. Чтобы не вылететь из кресла, Денису пришлось двумя руками вцепиться в ремень безопасности так, что побелели костяшки пальцев. Но все на свете имеет свое начало и свой конец, через пару минут, показавшихся Денису очень долгими, изрядно потрепанный, но непобежденный флагман советского автопрома доставил их к парадному входу во дворец абсурда. Шэф достал из багажника объемистый баул и подошел к двери, где сидел Денис.
— Там заминировано… — поймав удивленный взгляд Дениса, — насрано, — пояснил он, — так что иди осторожно и внимательно смотри под ноги… дипломат свой не забудь.
Компаньоны осторожно двинулись вперед. Воцарившиеся густые сумерки надежно скрыли продукты жизнедеятельности местного населения, и только фонарик в мобильнике Шэфа позволил им без потерь в живой силе и технике прорваться через «минное поле», щедро наложенное аборигенами.
— Приготовься, — спокойно сказал Шэф, подходя к распахнутой двери одной из квартир на первом этаже. Он сделал шаг в дверной проем и исчез. Вслед за ним шагнул Денис, и в его глаза, привыкшие к густой полутьме, ударил слепящий солнечный свет.
2 Глава
Жара!.. нет, не так — Ж-А-А-А-А-Р-А!!! После вечерней осенней стылости средней полосы, жара охватившая Дениса показалась ему в первый момент какой-то неприятной… слишком уж жаркой, что ли… чересчур… но через пару секунд он почувствовал, что ему безумно нравятся и эта жара, и этот слепящий свет, и это белесое небо, видимое из беседки, в которой они очутились. Так бывает, когда выходишь утром из прохлады южного отеля — сначала вроде перебор, а потом вполне нормально, хорошо даже…
Шэф, не торопясь, по-хозяйски расположился на скамейке, находившейся в тени, а свой баул задвинул под стол, его примеру последовал и Денис со своим кейсом. По всему выходило, что сделав шаг из засранного подъезда на Земле, они действительно очутились в другом мире! Вдумайтесь — В ДРУГОМ МИРЕ!!! Конечно, можно было предположить, что они никуда с Земли не уходили, а “ПРОСТО перешли” куда-то в Америку… или в Австралию… или еще куда, где сейчас день, но, было что-то неуловимое в воздухе, в окружающем пространстве, что говорило: ЭТО — не Земля!
Окончательное осознание этого факта Денис принял на удивление спокойно. Шок конечно присутствовал, но какой-то приглушенный, что ли. Денису пришлось пережить за последнее время очень многое и он как-то эмоционально оглох, или отупел, но теперь душа его пела!
«А чего ты так развеселился?» — хмуро поинтересовался внутренний голос.
«Как чего? — не понял Денис. — ХОДИТЬ БУДУ!.. ЖИТЬ!!!.. ХО-РО-ШО-ТО К-А-А-А-К!!!..»
«Ты вправду такой идиот?.. или прикидываешься?..»
«И почему я опять идиот, — начал злиться Денис, — чем ты не доволен! Тебе обещали другой мир? Получи и распишись…»
«Радоваться будешь ПОСЛЕ того, как пойдешь своими ногами… это раз… а два — когда поймешь ЧЕМ ЗА НИХ ПРИДЕТСЯ РАСПЛАТИТЬСЯ!.. Доверчивый ты наш».
Внутренний голос наверное был прав — но настроение Дениса не ухудшил — не каждый день попадаешь в новый мир! Теплый, солнечный, зеленый и красивый!
— Не описайся от радости, — посоветовал Шэф, глядя на восторженного Дениса, который с глупо-счастливым видом разглядывал окрестности беседки, — а то я знаю — есть такие мелкие собачки, которые от радости писаются…
— И какаются, — радостно поддержал его Денис, — но… я большая собачка!
— Ну-ну… — с сомнением хмыкнул Шэф и прикрыл глаза.
Пейзаж вокруг беседки, расположившейся на небольшой поляне, напоминал то ли парк, то ли окультуренный лес. Ни людей, ни строений, ни транспортных средств, в районе «приземления» не наблюдалось. Денис полюбопытствовал:
— На чем дальше? Или пёхом?
Шэф блаженствовал на беседочной скамейке — он закрыл глаза, раскинул руки, и казалось даже, заснул. Но это впечатление было обманчивым, не открывая глаз, он лениво бросил:
— Не переживай. Тетрарх, это маго-техногенный мир, причем самый развитый, — он секунду помолчал, — насколько мне известно… ну-у… или один из самых развитых. Наше появление засекла туева хуча датчиков. Где-то сейчас мигают красные огни, воют сирены и взмыленные задницы отрываются от насиженных мест. — Шэф ухмыльнулся, — не позже, чем через пару минут явятся, грубо говоря, представители властей, а мягко говоря — соски.
Денис удивленно уставился на него:
— Ты имеешь в виду, что они кровососы, типа оборотней в погонах, только вампиры, или что?
Шэф приоткрыл один глаз и пояснил:
— В принципе, сотрудники правоохранительных органов, во всех мирах и странах, где я бывал, очень похожи, — он на мгновение задумался, — кроме, пожалуй, стражей Зеленой Пустыни, стерегущих непорочность Призрачного Древа Издеркиль… но они существа духовные… так сказать, бестелесные… а вот всех остальных я бы охарактеризовал одним словом — упыри. Так что… — где то ты прав, но с аборигенами дело в другом. Просто местная служба, заменяющая полицию, таможню, разведку, контрразведку и все такое прочее, называется «Служба Общественного Спокойствия», сокращенно СОС… грех было не воспользоваться. Так… что еще… соски взяток не берут, и местные законы соблюдают скрупулезно, — он помолчал, — ходоки здесь люди привилегированные, но, менты, и на Тетрархе менты, поэтому больше молчи, отвечай на вопросы как можно короче, лучше односложно, — Шэф зевнул, — если будут какие-то затруднения, говорить буду я.
«Интересно, а как я могу говорить? Я местным языкам не обучен-с» — подумал Денис. Если взглянуть правде в глаза, то и в части земных языков, назвать Дениса полиглотом, решился бы только человек, склонный к самой разнузданной фантазии. Нет, что правда, то правда — он неплохо знал три языка: русский устный, русский письменный и русский матерный, но этим его языкознание и ограничивалось. Мелкие камушки, отгрызенные им от гранита науки за многие годы изучения английского языка в школе и институте, к знанию английского языка отношение имели слабое. Единственная английская фраза, которую он знал, и которая намертво застряла в его голове, звучала так: «Trafalgar square was made to commemorated the victory of Nelson by Trafalgar», что в переводе означало: «Трафальгарская площадь была основана в ознаменование победы Нельсона при Трафальгаре». Почему именно одноглазый флотоводец был удостоен такой чести — получить постоянную прописку в Денисовой памяти, почему именно эта фраза навсегда застряла в его мозгах?.. Это не известно никому, «тайна сия велика есть!»