День тянулся, как последний час перед отъездом, когда чемоданы уже уложены и ты мысленно уже в пути, и я бродила из комнаты в комнату почти такая же растерянная, как Джеспер, который с укоризненным видом следовал за мной по пятам.
Я ничем никому не могла помочь, и было бы куда умнее вообще уйти из дома, взять Джеспера и отправиться на долгую прогулку. Но к тому времени, как я додумалась до этого, было уже поздно, Максим и Фрэнк потребовали чаю, а затем приехали Джайлс и Беатрис. Наступил вечер, и наступил слишком быстро.
— Все — как в старые времена, — сказала Беатрис, целуя Максима и оглядываясь по сторонам. — Поздравляю, ты ничего не упустил, ни одной мелочи. Цветы бесподобны, — добавила она, оборачиваясь ко мне. — Это вы составляли букеты?
— Нет, — пристыженно ответила я. — За все надо благодарить миссис Дэнверс.
— О… ну… в конце концов… — Беатрис не кончила фразы. Фрэнк поднес ей огонь, а закурив, она, очевидно, забыла, что собиралась сказать.
— У кого вы заказывали провизию, у Митчелла, как обычно? — спросил Джайлс.
— Да, — ответил Максим. — Не думаю, чтобы хоть в чем-то были внесены изменения; что вы скажете, Фрэнк? У нас остались с прошлого раза все записи в конторе. Ничего не было забыто, и я не думаю, чтобы мы пропустили кого-нибудь из гостей.
— Как приятно, что мы сейчас одни, — сказала Беатрис. — Помню, я как-то приехала примерно в такое же время, в доме уже было человек двадцать пять, и все оставались на ночь.
— У кого какой костюм? Максим, верно, как всегда, отказывается участвовать в игре?
— Как всегда, — сказал Максим.
— И напрасно, по-моему. Весь праздник шел бы с куда большим размахом.
— Ты можешь припомнить бал в Мэндерли, которому не хватало бы размаха?
— Нет, милый, это невозможно, все слишком хорошо организовано. Но я и правда думаю, что хозяин должен показывать пример.
— А я считаю вполне достаточным, если этот труд берет на себя хозяйка, — сказал Максим. — Зачем еще и мне мучиться от жары и неудобства и в придачу выглядеть дураком?
— О, ты говоришь сущие глупости. С какой стати ты станешь выглядеть дураком? С твоей внешностью, дорогой Максим, ты можешь спокойно позволить себе любой костюм. Тебе нечего волноваться из-за фигуры, как бедному Джайлсу.
— А что Джайлс наденет сегодня? — спросила я. — Или это секрет?
— Да нет, — просиял Джайлс, — по правде говоря, мне пришла в голову неплохая идея. Я заказал все снаряжение нашему местному портному. Я буду арабским шейхом.
— О Боже! — сказал Максим.
— Костюм вовсе не плох, — горячо вступилась Беатрис. — Конечно, Джайлсу придется вымазать лицо и снять очки. Головной убор — настоящий. Мы одолжили его у одного из друзей, который долго жил на Востоке. А остальное портной скопировал с какой-то картинки. Джайлс очень хорош в нем.
— А вы кем будете, миссис Лейси? — спросил Фрэнк.
— О, боюсь мне нечем особенно хвастаться, — сказала Беатрис. — Я достала восточный костюм, в пару к Джайлсу, но не настоящий, и врать не буду. Бусы и покрывало на голову.
— Звучит очень мило, — сказала я.
— Да, совсем не плохо; удобно, вот что главное. Если станет слишком жарко, я смогу снять покрывало. А что вы наденете?
— Не спрашивай ее, — сказал Максим, — она никому не говорит. Такой великой тайны еще не было на всем белом свете.
Такой великой тайны еще не было на всем белом свете. Она, кажется, даже заказывала свой костюм в Лондоне.
— Милочка, — сказала пораженная Беатрис, — неужто вы пустились во все тяжкие и теперь посрамите всех нас? Мое платье, знаете, шила домашняя портниха.
— Не волнуйтесь, — сказала я со смехом, — у меня очень простой костюм, уверяю вас. Но Максим без конца дразнил меня, и я обещала так его удивить, что он своим глазам не поверит.
— И по заслугам, — сказал Джайлс, — слишком уж он заносится. А все дело в том, что он нам завидует, ему бы и самому хотелось нарядиться, как все мы, да он не хочет признаться в этом.
— Упаси господь, — сказал Максим.
— А у вас что, Кроли? — спросил Джайлс.
У Фрэнка был смущенный вид.
— Я был так занят, оставил все на последний момент. Вытащил вчера старые брюки и тельняшку, думаю, если я сделаю черную повязку на глаз, сойду за пирата.
— Чего же вы, ради всего святого, не написали нам и не попросили захватить что-нибудь для вас? У нас есть костюм голландца, который Роджер привез прошлой зимой из Швейцарии. Он был бы вам как раз впору.
— Я не желаю, чтобы мой управляющий разгуливал в виде голландца, — сказал Максим, — ему никто не станет тогда отдавать арендную плату. Нет, пусть уж лучше пират. Это хоть напугает кое-кого из них.
— Трудно найти человека, который был бы меньше похож на пирата, — шепнула Беатрис мне на ухо.
Я сделала вид, что не слышу. Бедный Фрэнк, вечно она нападает на него.
— Много мне надо времени, чтобы намазать лицо? — спросил Джайлс.
— Часа два, не меньше, — ответила Беатрис. — На твоем месте я бы уже подумала об этом. Сколько народу будет за обедом?
— Шестнадцать человек, считая нас. Никого нового. Ты всех знаешь.
— Мне уже не сидится на месте, — сказала Беатрис. — Вот будет весело! Я так рада, что ты решил снова устроить бал, Максим.
— Благодари за это ее, — сказал Максим, кивая на меня.
— О, это не так, — запротестовала я, — во всем виновата леди Кроуэн.
— Чепуха, — сказал Максим, улыбаясь мне, — сама знаешь, что ты взбудоражена, как ребенок, когда он впервые идет на елку.
— И вовсе нет.
— Умираю, хочу увидеть ваше платье, — сказала Беатрис.
— Ничего экстраординарного, право же, ничего, — сказала я.
— Миссис де Уинтер говорит, что мы не узнаем ее, — сказал Фрэнк.
Все смотрели на меня и улыбались. Мне было приятно, я чувствовала себя взволнованной и счастливой. Все так добры ко мне, так благожелательны. Внезапно при мысли о танцах, о том, что я буду хозяйкой бала, меня охватила жгучая радость.
Этот бал дается для меня, в мою честь, потому что я — новобрачная. Я сидела на столе в библиотеке, болтая ногами, а они все стояли кругом, и мне больше всего хотелось пойти наверх, к себе в спальню, надеть маскарадное платье, примерить парик и повертеться перед трюмо. Мне было внове это неожиданное ощущение собственной важности, когда Джайлс и Беатрис, Фрэнк и Максим — все глядели на меня и говорили о моем костюме. Старались угадать, что я надену. Я думала о мягком белом платье, завернутом в папиросную бумагу, о том, как оно скроет мою плоскую унылую фигуру и слишком покатые плечи. Я думала о лоснящихся локонах, под которыми спрячутся мои прямые волосы.
— Который час? — спросила я небрежно и слегка зевнула, делая вид, что меня не очень интересует ответ. — Нам еще не пора идти наверх?
Все двинулись к своим комнатам.