Встречи с Джоан я ожидал с некоторой тревогой, но, вернувшись домой, убедился, что бояться нечего. Её не было, и к обеду она не вернулась. Мисс Партридж это явно задело, и, накладывая мне на тарелку две порции телячьих почек, она кисло проговорила:
– Когда мисс Джоан уходила, она ясно сказала, что к обеду будет дома.
Чтобы искупить вину Джоан, я съел обе порции. Меня и самого удивляло, куда могла деваться сестра. В последнее время она начинала вести себя довольно таинственно.
Джоан явилась домой только в половине четвёртого. Я услышал, как снаружи останавливается автомобиль, и ожидал, что появится и Гриффит, но машина отъехала, а Джоан вошла одна. Она была красной и явно взволнованной. Видно было, что что-то произошло.
– Что случилось? – спросил я.
Джоан открыла рот, снова закрыла его, вздохнула, бросилась в кресло и уставилась на стенку перед собой. Наконец она сказала:
– Я сегодня прожила кошмарный день.
– Что стряслось?
– Я занималась.
Ну, невероятными вещами. Это было ужасно…
– Но что…
– Я пошла на прогулку, на обычную прогулку – через холм к вересковому полю. Это добрых пару миль… У меня уже ноги отниматься начали. Ну, я спустилась в долину, там стоит какой-то дом – богом забытая развалина. Хотелось пить, и я решила спросить – нет ли у них молока или чего-нибудь в этом роде. Я вошла во двор – а тут отворяется дверь и на пороге появляется Оуэн.
– Вот как?
– Он думал, что это идет медсестра из амбулатории. Там рожала хозяйка. Оуэн ожидал сестру и велел ей привести с собой еще одного врача. Эти.., эти роды были очень тяжелыми.
И он сказал мне: «Пойдемте, поможете – все-таки будет легче, чем одному». Я сказала, что из этого ничего не выйдет, а он спросил, что я этим хочу сказать. Ну, я ответила, что никогда ничего подобного не делала, что не имею об этом ни малейшего понятия… Тут он ужасно грубо накинулся на меня, сказал: «Вы женщина или нет? Что же вы – не можете помочь другой женщине?» Кричал на меня, что я, дескать, говорила, как меня занимает медицина и как я хотела бы стать медсестрой. «Это все слова, а дела где же?! Может, вы и шутите, но вот это серьезно, и вы будете вести себя как человек, а не как глупая гусыня!» Джерри, я делала все, что только могла1 Я держала инструменты и кипятила их и подавала все, что нужно. Устала так, что еле стою на ногах. Это было ужасно, но он спас ее – и ребенка тоже! Он родился живым. Оуэн сам уже не верил, что удастся его спасти! О боже!
Джоан закрыла лицо руками.
Я сочувствовал ей и одновременно мне было немножко смешно и трогательно. Молодец Гриффит – заставил – таки Джоан «стать лицом к лицу с реальной жизнью».
Я сказал:
– Там в холле письмо. По-моему, от Пола.
– Да? – Помолчав минуту, она вздохнула:
– Я и понятия, Джерри, не имела, что приходится делать врачам. У них, должно быть, стальные нервы!
Я вышел в холл и принес Джоан письмо. Она распечатала его, быстро пробежала глазами.
– Он.., он, правда, был великолепен! А как он сражался за их жизнь, как не хотел сдаться! Он был резок и груб со мною – но он был великолепен!
Я не без удовольствия глядел на валяющееся на полу письмо Пола. От любви к нему Джоан уже была излечена.
Все всегда происходит не так, как человек ожидает.
У меня голова была полна проблем и своих, и Джоан, так что на следующее утро был совсем сбит с толку, услышав по телефону голос Нэша:
– Мы взяли ее, мистер Бертон!
Я чуть не выронил трубку от удивления.
– Вы хотите сказать, что…
Он перебил меня:
– Вас там кто-нибудь может услышать?
– Не думаю.., хотя…
На мгновенье мне почудилось, что ширма между кухней и холлом чуть шевельнулась.
– Может, приедете к нам в полицию?
– Конечно. Сейчас буду.
Доехал я невероятно быстро. В задней комнате сидели Нэш и сержант Паркинс. Нэш широко улыбался.
– Долгая была охота, – сказал он, – но наконец удалось.
Он кинул мне через стол письмо. На этот раз все оно было напечатано на машинке, и для анонимки было довольно кратким:
«Не думай, что тебе удастся занять теплое гнездышко после покойницы. Весь город смеется над тобой.
Уезжай – иначе будет поздно. Это предостережение. Вспомни, что случилось с той девчонкой. Исчезни и никогда не возвращайся».
Ну, и еще несколько средне непристойных выражений в виде заключения.
– Сегодня утром это пришло мисс Холланд, – сказал Нэш.
– Хотя раньше она, как ни странно, ни одного не получала, – заметил сержант.
Возбуждение исчезло с лица Нэша, он выглядел теперь одновременно усталым и обеспокоенным. Ответ его прозвучал крайне сдержанно:
– Жаль, для одного порядочного парня это будет тяжелым ударом, но ничего не поделаешь. Может, у него самого были уже какие-то подозрения.
– Кто это написал? – спросил я снова.
– Мисс Эме Гриффит.
После обеда Нэш и Паркинс отправились к Гриффитам с ордером на арест. Нэш предложил и мне поехать с ними.
– Доктор, – сказал он, – очень любит вас, а друзей у него здесь не так-то много. Если не возражаете, мистер Бертон, я думаю – вы могли бы помочь ему как-то пережить первый удар.
Я согласился. Не слишком-то мне хотелось ехать, но, может быть, я и вправду смогу чем-то быть полезен.
Мы позвонили и нас провели в гостиную. Там сидели уже и пили чай Элси Холланд, Миген и Симмингтон.
Нэш вел себя исключительно деликатно. Он спросил у Эме, нельзя ли сказать ей несколько слов наедине. Эме встала и подошла к нам. Мне показалось, что на мгновенье в ее глазах появилось выражение загнанного животного, но, если и так, то продолжалось это какую-то долю секунды, а затем она снова стала такой, как всегда, – спокойной и сердечной.
– Хотите поговорить со мною? Надеюсь, не из-за указателя поворота в моей машине?
Она провела нас из гостиной в небольшой кабинет. Когда дверь гостиной закрывалась за нами, я заметил, как Симмингтон быстро поднял голову. Будучи адвокатом, он чаще других встречался с такими вещами и по поведению Нэша понял, что что-то неладно. Он даже приподнялся с кресла – и это было последнее, что я успел
Увидеть, прежде чем дверь закрылась и я вышел.
Нэш сказал все, что положено в таких случаях. Он был исключительно спокоен и корректен. Предостерег ее перед необдуманными поступками, а потом сказал, что должен попросить ее следовать за нами. Ордер у него был при себе, и он прочел, в чем она обвиняется.
Я забыл уже точные юридические термины, но во всяком случае речь шла об анонимных письмах, а не об убийстве.
Эме, откинув голову, громко рассмеялась:
– Смешно! Абсурд! Чтобы я писала все эти гадости! Вы, должно быть, с ума сошли! Никогда я этого не писала – ни единого слова!
Нэш вынул письмо, которое получила Элси Холланд, и спросил:
– Вы отрицаете, что писали, мисс Гриффит?
– Конечно. Я в глаза его не видела. Нэш спокойно проговорил:
– Должен сообщить вам, мисс Гриффит, что у нас есть свидетели, видевшие, как вы писали это письмо позавчера между одиннадцатью и половиной двенадцатого ночи на пишущей машинке в Женском союзе. Вчера вы пришли на почту с пачкой писем…
– Я никогда не отправляла этого письма.
– Правильно, вы не отправляли. Покупая марки, вы незаметно уронили его так, чтобы каждый, кто случайно его заметит, поднял и без тени подозрения отдал служащей за окошком.
– Я никогда…
Дверь открылась и вошел Симмингтон. Он резко спросил:
– Что здесь происходит? Эме, если вас в чем-то обвиняют, вы имеете право потребовать присутствия адвоката. Если хотите, чтобы…
И тут она не выдержала. Закрыв лицо руками, она, спотыкаясь, подбежала к креслу.
– Уходите, Дик, уходите! Не вы! Только не вы!
– Вам нужен адвокат, дорогая моя.
– Не вы. Я… я… не вынесла бы. Я не хочу, чтобы вы знали.., обо всем этом.
Вероятно, он понял. Спокойным тоном он проговорил:
– Я приглашу Милдмея из Эксхемптона. Не возражаете?
Она кивнула. Из глаз у нее текли слезы. Симмингтон вышел. В дверях он столкнулся с Оуэном Гриффитом.
– Что тут творится? – резко спросил Гриффит. – Моя сестра…
– Мне очень жаль, доктор. Очень жаль. Но у нас нет другого выхода.
– Вы считаете, что эти письма у нее на совести?
– К сожалению, в этом не приходится сомневаться, – сказал Нэш и добавил, обращаясь к Эме:
– Вам придется пойти с нами, мисс Гриффит. С адвокатом вы получите возможность встретиться в любой момент.
Оуэн выкрикнул:
– Эме?
Она быстро прошла мимо него, не подняв взгляда.
– Не говори со мною, – сказала Она. – Ничего не говори. И, ради бога, не смотри на меня!
Они вышли. Оуэн стоял, как человек, увидевший привидение. Немного подождав, я подошел к нему.
– Я могу что-нибудь для вас сделать, Гриффит? Если да – только скажите.
Он проговорил, словно во сне:
– Эме? Я не верю в это.
– Возможно, это ошибка, – попытался я хоть как-то его утешить.
– Если бы это была ошибка, она бы вела себя иначе. Но я бы никогда в это не поверил. Не могу поверить.
Он упал в кресло. Я пошел поискать капельку виски и принес его, чтобы хоть чем-то помочь. Он выпил и немного пришел в себя.
– Ничего, выдержу. Теперь уже все в порядке. Спасибо, Бертон, но больше вы для меня ничего не можете сделать. Никто не может.
Дверь отворилась и вошла Джоан. Лицо у нее было белым, как полотно.
Она прошла по комнате к Оуэну, а потом посмотрела на меня.
– Уходи, Джерри, – попросила она. – Я сама. Выходя, я видел, как она опустилась на колени у кресла Оуэна.
8
Вряд лия смогу связно изложить вам события следующих двадцати четырех часов. Все они были какими-то обрывочными.
Вспоминаю, что Джоан пришла домой страшно бледная и расстроенная, а я, пытаясь развеселить ее, сказал:
– Ну, кто из нас становится ангелом – хранителем?
Она улыбнулась, жалко и с усилием, а потом вздохнула:
– Он говорит, что я ему не нужна, Джерри. Он такой гордый и неприступный.
Я ответил:
– Моей девушке я тоже не нужен…
Мы посидели минутку молча, а потом Джоан сказала:
– Что-то представители семейства Бертонов не пользуются спросом!
Я заметил:
– Не беда, дорогая, все-таки у меня есть ты, а у тебя – я!
Но Джоан возразила:
– Понимаешь, Джерри, сейчас это для меня слабое утешение…
Оуэн пришел к нам на следующий день и вел себя как герой какой-то мрачной мелодрамы. Джоан была великолепна, фантастична! Куда девались ее насмешки и придирки! Просто, естественно она предложила ему пожениться – сразу же, если он хочет. Оуэн, однако, не хотел этого допустить. Нет, она слишком хороша, деликатна, чтобы втаскивать ее в ту грязь, которая разольется вокруг них, как только о деле Эме заговорят газеты.
Я люблю Джоан и знаю, что она – хороший товарищ и в беду и в непогоду, так что все эти возвышенные речи порядком обозлили меня. Довольно раздраженно я сказал Оуэну, чтобы он не был таким чертовски благородным.
Потом я пошел на Хай – стрит и убедился, что языки там уже работают полным ходом. Эмили Бартон заявила, что никогда по-настоящему не доверяла этой Эме Гриффит. Жена какого-то лавочника со вкусом распространялась о том, что мисс Гриффит всегда казалась ей немного странной…
От Нэша я узнал, что обнаружились и новые улики против Эме. При обыске обнаружились страницы, вырезанные из книги Эмили Бартон, – их нашли в чулане под лестницей, завернутыми в старые обои.
– Отличное, между прочим, место, – сказал с уважением Нэш. – Никогда нельзя быть уверенным, что какая-нибудь любопытная служанка не захочет порыться в вашем письменном столе или в запертом ящике, но чулан, полный негодных теннисных мячей и старых обоев, никто не откроет – разве что впихнуть туда еще какой-нибудь хлам.
– Похоже что прятать все в чуланы было ее слабостью, – сказал я.
– Да, преступники по большей части не слишком изобретательны. Мимоходом, раз уж мы заговорили об Агнес, выяснился еще один любопытный факт: у доктора из его кабинета пропал большой, тяжелый пестик. Держу пари, что Агнес была оглушена именно им.
– Но ведь это заметная вещь, которую невозможно носить при себе, – возразил я.
– Мисс Гриффит это не могло помешать. В тот день она шла на встречу со скаутками, но по дороге собиралась занести цветы и зелень на пункт Красного Креста, так что захватила с собой большую корзину.
– А что с вертелом, его вы не нашли?
– Нет, и не найдем. Может, эта женщина и сумасшедшая, но не настолько, чтобы прятать окровавленный вертел, облегчая нам работу. Достаточно ведь было помыть его и вернуть на свое место на кухне.
– Да, – согласился я, – получить все улики было бы уже чересчур.
Дом священника был одним из последних мест, где я еще раз выслушал дебаты о волнующей новости. Старенькая мисс Марпл была совершенно убита ею. Она сказала мне необычайно серьезно:
– Это не может быть правдой, мистер Бертон. Я уверена, что не может.
– К сожалению, это правда, несомненная правда. Понимаете, они выследили ее. Видели собственными глазами, как она печатает это письмо на машинке.
– Да, да, может быть и видели. Да, это я понимаю.
– А страницы книги, из которых были составлены письма, нашли спрятанными в ее доме.
Мисс Марпл пристально посмотрела на меня, а потом очень глубоким голосом проговорила:
– Но ведь это ужасно – это действительно страшно. Миссис Калтроп, присоединившаяся к нам в этот момент, спросила:
– В чем дело, Джейн?
Мисс Марпл беспомощно бормотала:
– О боже, о боже, что же делать?
– Что тебя так взволновало, Джейн?
Мисс Марпл вздохнула.
– Во всем этом что-то не так. Но я уже так стара и все в голове у меня путается – ничего не могу придумать!
Я почувствовал, что совершенно сбит с толку, и облегченно вздохнул, когда миссис Калтроп увела свою подругу.
В тот день я, однако, еще раз увидел мисс Марпл. Гораздо позже, когда уже шел домой.
Она стояла у мостика на окраине городка, возле домика миссис Клит, и разговаривала ни с кем иным, как с Миген!
Миген я хотел увидеть, весь день стремился с нею встретиться. Я прибавил шагу, но, когда я уже почти подошел к ним, Миген резко повернулась и пошла в противоположную сторону.
Меня это задело, и я хотел пуститься за ней вдогонку, но мисс Марпл загородила мне дорогу.
– Я хотела бы поговорить с вами, – сказала она. – Нет, за Миген не ходите. Сейчас это неразумно.
Я хотел ответить ей порезче, но она обезоружила меня словами:
– Это очень смелая девушка – такую не часто встретишь.
Я все равно пошел бы вслед за Миген, но мисс Марпл добавила:
– Не ищите ее сейчас. Поверьте, я знаю, что говорю. Ей нельзя потерять даже доли своей решимости.
В словах старушки было что-то, охладившее мой пыл. Словно она знала нечто, о чем я не имел и понятия. Мне стало страшно, сам не знаю почему.
Я не пошел домой. Вернулся на Хай – стрит и бесцельно ходил взад и вперед. Не знаю, чего я ждал и о чем думал.
Потом меня остановил этот старый нудный болтун – полковник Эпплби. Осведомившись, как поживает моя сестра, он продолжал:
– Это правда, что сестра Гриффита начисто рехнулась? Говорят, что это она писала анонимки, здорово тут кой – кого взволновавшие. Я сначала не мог в это поверить, но утверждают, будто это все-таки правда.
Я ответил, что, действительно, правда.
– Да, да – надо сказать, что на сей раз наша полиция отличилась. В таких случаях главное не торопиться, это самое главное. Любопытная штука – анонимки всегда пишут высушенные старые девы. Правда, Гриффит выглядела вполне прилично – только зубы немного выступали. Ну, да в этой дыре красавиц не сыщешь.., разве что гувернантка Симмингтонов, та стоит того, чтобы оглянуться за ней вслед. К тому же и милая девушка: