– Насколько я знаю, в случае сотрясения мозга мало что можно сделать, кроме обеспечения пациенту покоя.
– Если бы вы могли вспомнить еще хоть что-нибудь, каноник Пеннифезер…
Каноник перебил его:
– Похоже, целых четыре дня выпали из моей жизни, – заметил он. – Это крайне любопытно. Даже очень любопытно. Мне бы так хотелось узнать, где я был и что делал. Доктор уверяет, что я все это могу вспомнить. Но с другой стороны, могу и не вспомнить. Может быть, я так и не узнаю, что со мной было в эти дни. – Веки его отяжелели. – Простите меня. Мне кажется, я сильно устал.
– Все, хватит на сегодня, – сказала миссис Макри, которая все время маячила в дверях, готовая вмешаться в случае необходимости. Она двинулась к ним. – Доктор велел, чтобы его не волновали, – заявила она решительно.
Полицейские поднялись и направились к двери. Миссис Макри проводила их через переднюю с видом добросовестного сторожевого пса. Каноник пробормотал что-то, и старший инспектор Дэви, который замыкал шествие, быстро обернулся:
– Что вы сказали?
Но глаза каноника были уже закрыты.
– Как вам кажется, что он сказал? – спросил Кэмпбелл, когда они вышли из дома, отклонив не слишком настойчивое предложение миссис Макри перекусить.
Папаша задумчиво ответил:
– Мне почудилось, он произнес: «Стены Иерихона».
– Что он мог иметь в виду?
– Что-нибудь из Библии, – предположил Папаша.
– Как вам кажется, мы когда-нибудь узнаем, – заговорил Кэмпбелл, – как этот старикан добрался от Кромвель-роуд до Милтон-Сент-Джон?
– Не похоже, что он нам в этом сможет помочь, – отозвался Дэви.
– Эта женщина, которая утверждает, что видела его в поезде, когда их остановили, она права? Неужели он может быть как-то замешан во всех этих ограблениях? Это кажется невероятным. Он производит впечатление абсолютно порядочного старикана. Разве можно заподозрить, что каноник Чадминстерского собора может впутаться в такие дела?
– Нет, – произнес Папаша задумчиво. – Нет. Точно так же, как невозможно представить себе, чтобы судья Ладгроув был замешан в ограблении банка.
Инспектор с любопытством взглянул на старшего офицера.
Вылазка в Чадминстер закончилась короткой и ничего не давшей беседой с доктором Стоуксом, который был агрессивен, груб и не желал сотрудничать.
– Я уже достаточно давно знаю Уилингов. Они, собственно, мои соседи. Подобрали старика на дороге. Не знали, то ли он напился до беспамятства, то ли болен. Попросили осмотреть его. Я им сказал, что он не пьян, что у него сотрясение мозга.
– И вы принялись его лечить?
– И не подумал. Я не лечил его, ничего ему не прописывал и не предписывал. Я не врач… был когда-то, но теперь – нет. Я им сказал, что они должны позвонить в полицию. А звонили они или нет, не знаю. Они немного туповаты, оба, но вообще-то люди добрые.
– Вы сами не сочли нужным позвонить в полицию?
– Нет, и не собирался. Повторяю, я уже не врач. Мне-то что. По-человечески я велел им влить ему виски в глотку, и пусть лежит тихо и спокойно до прихода полиции.
Он бросил на них недоброжелательный взгляд, и им пришлось поневоле прервать разговор и удалиться.
Мистер Хоффман был солидным мужчиной. Он казался вырезанным из цельного куска дерева, скорее всего тикового.
Лицо его было настолько лишено выражения, что поневоле хотелось спросить: неужели этот человек способен думать или чувствовать? Это казалось невозможным.
Манеры у него тем не менее были безупречны.
Манеры у него тем не менее были безупречны.
Он поднялся, поклонился и протянул руку, похожую на клин, которым дровосек расщепляет неподатливое дерево.
– Старший инспектор Дэви? Сколько же лет прошло с тех пор, как я имел удовольствие… Вы, возможно, не помните…
– Разумеется, помню, мистер Хоффман. Дело об ааронбергском бриллианте. Вы были свидетелем обвинения на суде, и, позвольте заверить вас, превосходным свидетелем. Защите не удалось вас поколебать.
– Да, меня поколебать непросто.
Он отнюдь не выглядел как человек, которого легко поколебать.
– Чем могу быть вам полезен? – продолжал он. – Надеюсь, никаких неприятностей? Я всегда стремлюсь жить в мире с полицией. Ваши отличные полицейские вызывают у меня чувство восторга.
– Да нет, никаких неприятностей. Я просто хотел получить от вас подтверждение некоторых сведений.
– Буду счастлив помочь вам чем только могу. Как я уже сказал, я самого высокого мнения о лондонской полиции. У вас отличные ребята. Такие преданные делу, справедливые, бескорыстные.
– Вы меня смущаете.
– К вашим услугам. Так что же вас интересует?
– Я просто хотел, чтобы вы мне кое-что сообщили об отеле «Бертрам».
Лицо мистера Хоффмана не дрогнуло. Возможно, вся его фигура на какую-то пару мгновений стала еще статичнее, чем была до того, – вот и все.
– Отель «Бертрам»? – спросил он, и в голосе у него прозвучали недоумение и некоторая озадаченность, как будто он никогда не слышал об отеле «Бертрам» или не мог вспомнить, известно ли ему что-нибудь об этом отеле.
– Вы ведь имеете к нему отношение, не так ли, мистер Хоффман?
Мистер Хоффман передернул плечами.
– Так много всего, – сказал он, – что даже не упомнишь. Дел огромное количество, я очень загружен.
– Я знаю, что ваша деятельность весьма многогранна.
– Да. – Мистер Хоффман выдал деревянную улыбку. – Вы считаете, что я как-то связан с этим, как бишь его, отелем «Бертрам»?
– Я не сказал бы, что связаны. На самом деле вы им владеете, не так ли? – спросил Папаша вполне добродушно.
На этот раз мистер Хоффман зримо напрягся:
– Кто вам это сообщил, позвольте узнать?
– Но ведь это верно? – бодрым тоном ответил вопросом на вопрос старший инспектор Дэви. – На мой взгляд, неплохо владеть таким местечком. Вообще-то, вам бы следовало им гордиться.
– О да, – сказал Хоффман. – Как-то сразу я не смог вспомнить, понимаете ли. – Он смущенно улыбнулся. – Мне принадлежит в Лондоне значительная собственность. Недвижимость – хорошее помещение капитала. Иногда она попадает на рынок, я бы сказал – кстати, и тогда есть шанс купить ее по дешевке.
– И что, отель «Бертрам» продавался дешево?
– Ну, он в то время становился убыточным, – объяснил мистер Хоффман, покачав головой.
– Да, но теперь-то он твердо стоит на ногах, – заметил Папаша. – Я был там всего пару дней назад. Меня потрясла тамошняя атмосфера. Приятные, старомодного толка постояльцы, уютные старомодные помещения, никакой суеты, много роскоши, которая не бросается в глаза.
– Я лично очень мало об этом знаю, – отозвался Хоффман. – Это просто одно из вложений капитала для меня, но, насколько мне известно, дела там идут неплохо.
– Да, там у вас, как я понял, отличный управляющий. Хамфрис, кажется? Да, точно, Хамфрис.
– Замечательный человек, – подхватил мистер Хоффман.