Вотонигде,
подлинные латиноамериканские страсти... Ага.Этоттоженеизметисов-
чистокровный гачупино. Та же история, разве что папа не столь богат и учился
отпрыск не в Перу, а в Париже. Начальник их ЧК. И третий, Пабло,опять-таки
не пролетарий от сохи и не индеец. Вся головка. За каждого изэтойтроицы,
кстати, назначена кругленькая сумма, а любому сотруднику ДНГ,кромеденег,
еще и орден с мечами обещан. Ты присмотрись хорошенько, может, ктоизэтих
фрондеров по дороге попадется, можно будет подкалымить...
- Шутишь?
- А черт его знает,- сказал Кацуба, сворачивая газету.- Вконцеконцов,
денежки законные плюс орден смечами...А?Нокаковыюныепоросюкииз
элитных семей?
- Господи, это же не первый случай и даже не десятый,- сказал Мазур.- Тут
тебе и Патти Херст, и дворянин Володя Ульянов, и Фидель...
- Сеньоры, какая встреча!
Перед ними стоял незаметно подошедший Франсуа - встольжебелоснежном
костюме,насквозьреспектабельный,скрупнымбриллиантомвперстнеи
легкомысленной тросточкой под мышкой.ОнисКацубойтеплопоздоровались
по-здешнему(Мазуружезнал,чтоэтоназываетсяabrazo):двадруга,
обнявшись, хлопают один другого по спине сначала правой, потом левой рукой.
Мазур неловко торчал рядом, совершенно не представляя, как ему с "третьим
мушкетером" держаться, точнее, на каком языке говорить,- он не знал, в какой
роли появился Франсуа на улицах столицы.
- Мой друг Влад! -воскликнулФрансуанабезукоризненноманглийском,
кидаясь Мазуру нашею,итототрастерянностипокорновыполнилобряд
abrazo.- Поистине, достаточно выйти наСан-Августинипостоятьтампять
минут, чтобы без всяких хлопот, расспросов и поисковвновьобрестистарых
друзей! Кеведо был прав, когда посвятил этой улице поэму...
На них не обращали внимания - там и сям происходилистольжедружеские
встречи схлопаньемпоспине,темпераментнойжестикуляциейисияющими
улыбками, разве что разговор шел на испанском. Подступала вечерняя прохлада,
и народ из числа благополучных массово выходил на променад.
- Пойдемте,- сказал Франсуа, беря ихподрукиинаправляяобратнок
площади Дель Соле.- Сеньор Влад,сеньорМигель,можетеменяпоздравить.
Франция,наконец-то,оцениласкромныезаслугивашегопокорногослуги,
назначив его здешнимпочетнымконсулом.-Онпонизилголос:-Железные
документы, господа, подлинные. Почти тот же иммунитет, что у вас...
"Это должно было влететь в немалую копеечку,- подумалМазур,-подлинный
картон французского почетного консула". Но он ужеубедился,чтоневедомые
дирижеры денег не считают, швыряясьимидажепочище,чемвбеззаботные
советские времена. Выданные им с Кацубой"суточные"и"подъемные",мягко
говоря, заставили тихонечкообалдеть.Вообще-то,ироссийскиедипломаты
могли носить в бумажниках столь толстыепачки,ноприусловии,чтоони
происходят из семейки члена Политбюро.
Выданные им с Кацубой"суточные"и"подъемные",мягко
говоря, заставили тихонечкообалдеть.Вообще-то,ироссийскиедипломаты
могли носить в бумажниках столь толстыепачки,ноприусловии,чтоони
происходят из семейки члена Политбюро...
- Как настроение, Мигель и Влад?
- Беззаботно-рабочее,- сказал Кацуба, а Мазур промолчал.
Им оставили именно эти имена - потому что, как поведал Глаголев,встреча
с доньей Эстебанией отнюдь не исключена, а она могла накрепко запомнить, что
загадочные русские офицеры с "Достоевского" звались Мигель и Влад.Отчества
и фамилии, правда, были другими, но последнихпрежнихдоньяинезнала,
помнится. Ладно, это пустяки, нобольшевсегоМазураугнетало,чтоего
согласноновомупривилегированномуаусвайсусделалинекем-нибудь,а
военно-морскиматташевкрохотномгосударственаодномизКарибских
островов,причемКацубабылопять-такинемелкойрыбкой,атретьим
секретарем одного из российских посольств на континенте.
Душа не просто протестовала противподобноготитулования-обливалась
горючими слезами. Всю сознательную (то естьбоевую)жизнь,оказываясьза
пределамиОтечества,Мазурлибочислилсякем-нибудьвродемладшего
переводчика при самом зачуханном инженере, либословнобынесуществовал
вообще, появляясь на "игровом поле" неким призраком, лишенныминамекана
национальную принадлежность. И вот, на пятом десятке - не просто дипломат, а
еще и военный атташе. На груди словно бывывеска,ощущаешьсебяголыми
прозрачным, как хороший хрусталь. Что там чувствует Кацуба - его дело, а вот
Мазуру было тяжко, непривычно и уныло...
- Можете не рассказыватьмневашипечальныеновости,-тихопроизнес
Франсуа.- Сам знаю, что вы в "коробочке". Мы тут тоже не сидели сложаруки.
И, чтобы вы не мучились неизвестностью, спешу внести ясность: это именно те,
на кого мы все думали. Ничего смертельно опасного здесь не вижу.
- Откуда же утечка? - спросил Мазур.
- Честно говоря, это не только не ваше дело - это и не мое дело,- ответил
Франсуа.- Даже если завтра надалекойродинеустановят"крота"совсей
непреложностью, чем это нам поможет? То-то. О нашеймиссиизнают-ине
более того. Такой поворот событий заранеепредусматривался,вынезабыли
беседу в самолете?
- Вашими бы устами...- протянул Мазур.
- Глупости,- жизнерадостно осклабился Франсуа.- Как высамидействовали
бы на их месте? Ну-ка?
- Весьмавероятно,яинепыталсябыподсунутьчленамихгруппы
тарантулов за шиворот или отравить колбасой,- сказалМазур.-Скорееужя
устроил бы засаду на месте, будь оно мне изве-стно.Идождалсябы,когда
аквалангисты всплывут на поверхность с добычей... Так гораздо рациональнее.
- Вот видите. Почему же наши... оппоненты должны быть глупеенас?Место
им известно.