Она глубоко вздохнула и посмотрела ему в глаза:
– О'кей, ну, дело в том, думаю, что мне нужен ты.
Его сердце почти остановилось.
– Зачем?
Прежде чем немного прийти в себя, он прокрутил в голове дюжину ее возможных ответов, потому что она никак не могла хотеть того же, чего так хотел он. Нет. Наверное, хочет получить совет по поводу рекламы.
– Немного позабавиться, – ответила она, едва не взорвавшись от его непонимания.
– Позабавиться?
– Да, на самом деле я имела в виду секс.
Дан едва не проглотил язык.
– Секс?
Если она и заметила внезапное обеднение его лексикона, то никак этого не показала. А только посмотрела на его рот и кивнула:
– Угу.
– Со мной?
– Совершенно верно.
– Что-нибудь еще, кроме секса?
Она пожала плечами:
– Ничего определенного. В любом случае как-то над этим не думала.
Все это у Дана в голове не укладывалось, однако он постарался связать концы с концами:
– Ты не похожа на тех, кто не привык себя сдерживать.
– А я и не такая. Во всяком случае, такой не была. Вот в чем суть дела.
– Что ты имеешь в виду?
– Долго катила по накатанной колее и немного от этого утомилась. Заработалась. И надо с этим покончить, пока совсем не замшела. Мне тридцать два, Дан, и у меня никогда не было по-настоящему изумительного секса, а хочется.
– А почему ты думаешь, что у нас все будет изумительно?
Боже! Он что, совсем дурак? Зоя подняла брови, молчаливо ему на это намекнув.
– Ладно, забудем, – пробормотал он. – Глупый вопрос. Как же ты дожила до тридцати двух лет без отличного секса?
Она пожала плечами и выразительно посмотрела в сторону:
– О, просто не везло, я думаю.
Что-то вроде шестого чувства подсказало Дану, что все гораздо серьезнее. Но он был не в том состоянии, чтобы над этим подумать или завести умный разговор, что было и к лучшему, ведь и он сам не любил о себе распространяться.
Он лишь подумал, какой серьезной она выглядит, как напереживалась прошлым вечером, как ошеломлен – и разочарован – был он сам ее поспешным бегством из бара и как сильно его самого к ней тянет.
– Так что ты скажешь? – добавила она.
У Дана пересохло во рту, стучало в ушах, и он силился облечь в слова хоть какую-то мысль, которая не включала обнаженную Зою. Если они выскользнут из отеля и возьмут такси – кто об этом узнает? А сколько у него не было секса – одному Богу известно.
– Ты правда этого хочешь?
– Да, хочу, – кивнула она.
– О, я тоже.
Она подарила ему чарующую улыбку:
– Надеялась именно это и услышать.
С бешено колотящимся сердцем, изнывая от желания, Дан вскочил на ноги и протянул ей руку:
– Тогда пойдем со мной.
Глава 7
Через четверть часа, сидя на заднем сиденье такси, Зоя подумала, что Дан, скорее всего, принял решение без колебаний. Он даже не вернулся к своим сказать «до свидания». Просто взял в гардеробе пальто, сел с ней в такси, сказал водителю адрес, и они уехали.
И слава богу, потому что она действовала спонтанно и вряд ли смогла бы долго выдерживать такое внутреннее напряжение. Во время эмоционального разговора в вестибюле отеля ее так бросало в жар, что даже кресло под ней казалось ей обжигающим. В какой-то момент ей захотелось поискать глазами огнетушитель.
Ей показалось, что Дан так же возбужден – столь же полон восторга, – и она почти ждала, что уже в такси он сожмет ее в объятиях.
Но он этого не сделал. Просто смотрел в окошко, молчал как рыба, и она могла лишь гадать, что творится у него в голове.
Обычно тишина не вызывала у Зои неприятных ощущений. Но теперь безмолвие напрягало, вызывало беспокойство, и она сидела как на иголках. Замеченная ею прежде нервозность Дана не прошла, наполняла промежуток шириной в фут между ними. У нее ныло под ложечкой и по коже бежали мурашки.
Мучительные ощущения росли с каждой милей пути, и наконец Зоя почувствовала, что не в силах дальше выносить молчание. Откашлявшись, она повернулась к нему.
– А ты знаешь, что впервые разделительную белую линию на дороге в этой стране провели в тысяча девятьсот двадцать первом году? – спросила она, и в чернильной темноте салона такси ее голос прозвучал необыкновенно громко.
– Что? – переспросил Дан, не отрывая глаз от того, что привлекло его внимание и, очевидно, представляло для него куда больший интерес, чем беседа с ней.
Нельзя сказать, что это сильно ее обеспокоило. Она привыкла скрывать свои чувства и в эти минуты думала о чем угодно, только не о том, чтобы поскорее упасть ему в объятия и слиться с ним в одно целое. Наконец она почувствовала, что сексуальности в ней осталось не больше, чем в дорожном указателе, и сидела окаменев и следя за дорожной разметкой, больше не думая о его соблазнительных бедрах, и ее не тянуло прикоснуться к нему пальцами.
– Первая разделительная линия на дороге в этой стране появилась в тысяча девятьсот двадцать первом году, – повторила она, ожидая его взгляда.
– Правда?
– Правда. Такая простая вещь. А ты знаешь, что благодаря разделительным линиям в дорожных происшествиях погибает в восемь раз меньше людей?
– Неужели?
– Так говорит статистика. А выделенные полосы для намеревающихся сделать поворот на двадцать процентов сокращают количество аварий.
– Как интересно, – сказал он таким тоном, будто считал совсем наоборот.
– Завораживающие цифры. Мне всякий статистический анализ кажется завораживающим.
– Да, как будто так.
Сухой и ровный тон его голоса заставил Зою нахмуриться. Дан не шелохнулся. Сидел скрестив руки на груди, стиснув зубы и сдвинув брови и пялился в свое окошко.
Не очень веселая у них получалась беседа. Не пожалел ли он, что повез ее к себе домой? Возможно, конечно, однако она не собиралась сдаваться без боя. Чем же его заинтересовать? Как привлечь его внимание, чтобы он отвернулся от окошка и посмотрел на нее?
Она задумалась, но вдруг приметила рекламный щит, который вскоре остался позади.
– Взять, к примеру, женское белье, – заметила она.
После короткой паузы он переспросил:
– Нижнее белье?
– Особенно женское.
Ей показалось, что у него перехватило дыхание.
– При чем тут оно? – пробурчал он.
– Когда мужчины покупают своим женам или подругам нижнее белье, семьдесят процентов из них выбирают красные переливчатые кружева, и продавцы вывешивают такое белье на видном месте. А девяносто процентов женщин предпочитают белое или черное. Отсюда кипы нераспроданного белья в ящиках и толпы разочарованных женщин. По-моему, тебе как рекламщику здесь есть над чем задуматься.
– Возьму на заметку.
– Конечно, – живо добавила она, – для пяти процентов женщин это не имеет значения.
– Почему?
– Потому что они вообще не носят нижнего белья.
– Пять процентов?
Зоя кивнула:
– Пять процентов. – Наверняка примерно столько.
– Дует, – пробормотал он, все еще упорно глядя в окошко.
– Есть немножко. – Она натянула платье на колени.
Это привлекло его внимание. Как и покашливающий на переднем сиденье водитель.
В тишине, словно перед грозой, она услышала, как Дан глубоко вздохнул, словно собираясь с силами, затем осторожно повернулся, глянул на ее бедра, потом медленно поднял взор, и наконец их взгляды встретились.
И теперь уже настал ее черед глубоко вздохнуть, потому что на его лице и во взоре запечатлелась такая сильная страсть, что согрела все ее тело до мозга костей. О своем решении он совсем не пожалел, изумилась она. Ничуть не пожалел.
– Простынешь, – сказал он. В его глазах блеснули опасные огоньки, лицо было мрачным и напряженным.
– Хочешь меня согреть? – спросила она, хотя ее бросало в жар от одного его взгляда.
– Очень хочу.
– Так чего же ты ждешь?
Дан посмотрел на водителя, а потом на нее и буквально пригвоздил взглядом к сиденью.
– Уединения.
– А здесь плохая компания?
Он слабо улыбнулся:
– Ничуть. Мы уже на месте.
Вот и приехали, подумала Зоя, оторвав взгляд от него и увидев, что они остановились у красивого дома в георгианском стиле. И хорошо, что остановились, ведь несмотря на привычку сдерживать свои чувства, Зоя могла и не преодолеть желания прикоснуться к Дану.
Пока Дан рассчитывался с водителем, она вышла из машины. У нее буквально ноги заплетались и руки не слушались, хоть к столбу привязывай, чтобы не упала. Потом он взял ее за руку, они прошли по тротуару и поднялись на три ступеньки к входу. Он открыл дверь ключом, провел ее внутрь и закрыл дверь, отгородив их от городского шума и вечернего холода. Они оказались в теплом, слабо освещенном холле, словно в уютном коконе.
Пока он закрывал дверь, ее сердце бешено колотилось, она прерывисто дышала, ее бил озноб. Он медленно повернулся к ней, и мгновение они просто смотрели друг на друга, а потом словно туго сжатая пружина вдруг развернулась в каждом.
Зоя бросила сумку в сторону и качнулась к нему. Он заключил ее в объятия и чуть приподнял, она обвила его шею руками, подняла голову, а он опустил свою. Его губы впились в ее губы, язык скользнул глубоко ей в рот. Желание нахлынуло на нее, словно мощный вал из прорванной плотины.
Одной рукой помогая ей снять пальто, вторую Дан запустил ей в волосы, притянул ее голову к себе, а Зоя во время поцелуя прижалась к нему. Она вздохнула и содрогнулась, почувствовав животом его эрекцию. Затем выгнула спину и еще плотнее прильнула к нему, а Дан с негромким стоном развернул ее, подтолкнул к двери и прижал к ней своими бедрами.
Он взял ее голову руками и оторвал ее губы от своих губ. Она тяжело дышала, сердце готово было выскочить из груди. Она, вдруг потеряв его рот, дотронулась губами до подбородка, пробежалась по щеке к уху, а потом вниз и только здесь остановилась.
– Черт, что это было такое? – пробормотал он рядом с ее шеей.
У Зои пылала кожа, кружилась голова, заплетался язык.
– Что это было такое? – прохрипела она, вороша пальцами его волосы, закрыв глаза и откинув голову назад, чтобы подставить ему свою шею.
– Дорожная разметка.
– То, что отвлекает внимание, – выдавила она и вздохнула, когда он чуть щипнул губами ее кожу под воротником.
Она почувствовала, как его губы рядом с ее пульсирующей жилкой изогнулись в улыбке.
– Я нарочно игнорировал твои замечания.
– А мне показалось, что тебе неинтересно обустройство дорожного движения.
– Нижнее белье меня заинтересовало больше. – Он поднял голову и посмотрел на нее. – Или его отсутствие. Вопрос животрепещущий. Пять процентов, ты сказала?
Зоя покраснела:
– Могла на пару процентов и ошибиться.
– Ты статистик? Я потрясен.
– А ты знаешь, что восемьдесят шесть процентов статистических выводов притянуты за уши?
– Я думал, только сорок два.
– Ну если точно – шестьдесят семь.
Он наклонил голову и промурлыкал ей в ухо:
– Расскажи мне еще об этом отсутствии нижнего белья. Можешь поделиться собственным опытом.
От мелодики его голоса и теплого дыхания Зою била легкая дрожь.
– В этом вопросе я тоже могла допустить промашку.
– О, дорогая, дважды за один вечер?
– Мне хотелось твоего безраздельного внимания.
– Я был всецело твой. И сейчас тоже.
– Знаю.