Ее внезапная смерть придавила его многотонным грузом тоски. Поэтому он с восторгом вцепился в возможность вернуться домой, когда Мейер ему предложил. Он понимал, что воссоединение с семьей сильно облегчит его состояние, хотя и не сможет заполнить внутреннюю пустоту.
Все последующие годы скатались в милую, комфортную рутину, которая научила его переносить ноющую боль существования без женщины, которую он любил больше самой жизни. А потом, постепенно, ушла и сама боль. Теперь он был способен вспоминать о Сэнди с улыбкой. Он по-прежнему не мог сказать, что эти воспоминания для него были приятны. Нельзя даже представить, что он способен сидеть и расслабленно смаковать сцены из того периода его жизни. Но по крайней мере он больше не испытывал той невыносимой горечи каждый раз, когда думал о своей двадцатипятилетней подруге, которая придала смысл его жизни и которая просто ушла у него на глазах, даже не придя в себя.
Именно из-за боли, вызванной этими воспоминаниями, он никогда ни с кем не заводил серьезных отношений. Особенно с таким человеком, который окружал его постоянной заботой, в ком он действительно нуждался. Он смог пережить отказ от первой любимой женщины и смерть второй, но знал, что не переживет потери третьей. Достаточно было вспомнить родителей, чья жизнь являлась убедительным доказательством того, что любовь не может длиться вечно. Но когда он сравнивал себя с ними, то также видел, что у него отсутствует некий их ген, который позволяет им менять людей, с которыми они входят в близкие отношения, с такой же легкостью, как другие меняют одежду. И как только он понял это, ему осталось сделать один-единственный шажок до осознания того, что он больше никогда ни с кем в этой жизни не свяжется. Он был очень, очень осторожен.
В этот день, когда Линда пришла к нему в кабинет с дополнительной стопкой резюме, ему удалось вынудить ее уйти, не вовлекаясь в обсуждения и не объясняя, что Эллен сама намерена подобрать себе замену. Он свято соблюдал желание Эллен сохранить в тайне тот факт, что она осталась ему помогать. Хотя Линда и знала, что это так, он был уверен, что поступает правильно, не рассказывая ей, как много Эллен ему помогает и как надолго она остается. И почему на самом деле она остается. Сейчас его основной заботой было защитить уже не себя, а Эллен.
Это внутреннее наблюдение снова погрузило его в задумчивость. И надолго. В три часа, когда он должен был основательно погрузиться в технико-экономические обоснования, сделанные для Грэйт Грин Гросерис и доставленные в штаб-квартиру корпорации Мейер-Бредли Фудс путями, известными только лично Эдварду Мейеру, Кеннет обнаружил, что на самом деле он погружен в созерцание желтого карандаша второй степени твердости. Хотя он и уставился на него так, будто в нем были заключены все тайны вселенной, на самом деле он даже не видел его. Кеннет вспоминал о том, как он целовал Эллен.
Боже правый, а ведь сейчас она была от него всего в нескольких милях. В его собственном доме. Смотрела его телевизор. Сидела на его софе. И ее волосы струились по ее прекрасной руке, которой она, без сомнения, подпирала голову. Ее длинные ноги были вытянуты вдоль покрывала на кушетке в его семейной комнате, видные целиком, потому что она, вероятно, была в одной футболке и шортах.
Карандаш переломился.
— Кен, я нашла для тебя подходящую кандидатку, — заявила Линда, врываясь в его кабинет, но, увидев в его руке сломанный карандаш, опешила и посмотрела на него недоуменно. — Что ты делаешь, черт возьми?
— Ничего, — пробормотал он, пытаясь вернуть себя к настоящему. — Эти отчеты довели меня до белого каления, вот и все.
— Ну, моего отца они тоже сильно разозлили.
— А ты их не читала?
Она пожала плечами.
— Я их разглядывала вместе с отцом, с тобой, с Роем Стивенсом и, кажется, еще с тем тупицей из отдела прогнозирования и могу сказать, что знаю их неплохо. «Забота о людях» и тому подобное. Итак, если ты хочешь заняться этими резюме, то я готова тебе помочь.
— Если честно, я их еще не просмотрел, — признался Кеннет негромко.
— Знаю, знаю, ты, как всегда, занимался конкуренцией. Отлично, тогда я приду к тебе завтра.
— Прекрасно, — сказал Кеннет и вернулся к работе, когда она покинула его кабинет.
Но всего через несколько минут он снова поймал себя на том, что в нетерпении поглядывает на часы. Он строго сказал себе, что вовсе не сходит с ума, а просто беспокоится о том, как Эллен проникнет к нему в кабинет, оставшись незамеченной для всех остальных. В четыре тридцать он небрежной походкой прошел в маленькую общую приемную на третьем этаже, якобы за стаканом воды, а на самом деле — чтобы убедиться, что все расходятся и никто не вознамерился остаться поработать сегодня вечером — именно сегодня!
Когда он уверился, что на этаже никого не осталось, то вернулся к себе в кабинет и снова попытался работать. Но в пять тридцать уже отправился в обход всех кабинетов, которые ютились вдоль узкого коридора. За исключением Роя Стивенса все ушли. Зная, что Рой, вероятно, занят важными изысканиями и ни за что не покинет своего кабинета в ближайшее время, Кеннет немного расслабился. Но прежде чем он направился к своему кабинету, дверь Роя неожиданно распахнулась и тот вышел в коридор.
— Добрый вечер, Кен, — сказал он и зашагал к лифту.
Кеннет напряженно проследил, как Рой скрылся в кабине, и вернулся к себе. Оставался всего час до того времени, когда Эллен обещала прийти. В силу того что весь этот день он толком не работал, теперь он решил провести этот час с максимальной пользой.
Но не смог. Он зашагал по кабинету, беспокоясь, не ошибется ли она дорогой и не застрянет ли в пробке. Затем он зашагал еще более торопливо, но уже потому, что вспомнил — весь сегодняшний день он не имел от нее новостей. За те десять часов, что были у нее в распоряжении, Эллен, естественно, могла отдалиться от происшествий вчерашнего вечера… может быть, даже и всей предыдущей недели. Она могла решить, что ситуация развивается как-то не так. Она могла вновь запаковать свои вещи, оставить ему записку и уехать!
Сейчас она могла быть на полпути в Калифорнию.
Он взъерошил свои короткие темные волосы и в этот момент услышал, как звякнул сигнал лифта. Не в силах преодолеть нетерпения, он выбежал из кабинета и чуть ли не одним прыжком преодолел ряд крохотных комнаток, что отделяли его от лифта. Когда дверь открылась и вышла Эллен, он схватил ее в охапку и начал целовать.
— Что это значит? — спросила она невинно, когда он наконец отпустил ее.
Но Кеннет уже заметил, что ее глаза радостно блестят, а щеки покрылись румянцем, и это могло означать только одно: ей понравилось целоваться ничуть не меньше, чем ему самому.
— Я скучал по тебе, — заявил он, но сразу же смутился и побледнел оттого, что признал этот факт.
— Что ж, я тоже по тебе скучала, — сказала Эллен и пошла по коридору в сторону его кабинета.
Последние четыре года он едва обращал внимание на нее. И вдруг она видит перед собой мужчину, который едва может обойтись без нее несколько часов. Не то чтобы ей это не нравилось. Очень даже нравилось. Она была в восторге от этого. Но что-то вызывало у нее смутные подозрения. Все, что пылает так ярко и вспыхивает так быстро, обычно и затухает так же быстро и внезапно, а ей не хотелось, чтобы этот роман, если это роман, затух. Ей хотелось, чтобы он длился вечно.
Осознание этого буквально пригвоздило ее к месту, и Кеннет едва не споткнулся о нее. Он справился с этой заминкой только благодаря тому, что схватил ее за локти, и это прикосновение, столь неизбежное, заставило Эллен чуть ли не расплакаться. Она с трудом подавила желание закрыть себе рот рукой, поняв, что этот жест встревожил бы его, заставив подумать, что у нее началась истерика. А так все закончить она не хотела. Ни за что. Потому что она любила его.
Она любит его.
И в этот момент она явственно поняла, что действительно любит, что это не простая фантазия, как ей казалось временами.
— Ну же, — забормотал он, подталкивая ее вперед. — У меня на столе огромная стопка резюме.
— Да-да, — сказал она, стараясь, чтобы голос звучал как можно более нормально.
Она пошла к кабинету, но, когда они достигли двери, Кеннет вновь схватил ее за руку и взял на себя руководство, направившись к стулу. А там он сел и усадил ее к себе на колени.
Кровь отлила от лица Эллен, и ее сердце забухало.
— Мне не следовало так скучать о тебе сегодня, — заявил он, а затем нежно и быстро поцеловал ее в губы.
Она облизнула их языком, не в силах поверить в то, что происходит. Его слова как раз показывают, что он не очень скучал. Не мог он скучать! Для этого просто не было времени. У нее было четыре года, чтобы влюбиться в него, но у него-то — всего два дня!
— То, что происходит между нами, происходит слишком быстро, мы даже не успеваем все толком понять, — продолжал он. — Поэтому я думаю, что, может быть, твой завтрашний отъезд в Калифорнию — это не такая уж хорошая идея.
Она сделала глубокий вдох.
— Не вижу в этом ничего плохого…
— Но все-таки… — Он протянул руку ей за спину и взял телефонную трубку. — Почему бы тебе не позвонить на эту юридическую фирму и не сообщить им, что ты не приедешь?
— Потому, что мне нужна какая-то работа, Кен. Мне негде жить и у меня недостаточно денег, чтобы найти себе новое жилье. Вот почему я буду жить вместе с матерью и отчимом первые несколько месяцев. Я не могу себе позволить с первого же момента большие траты.
— Поживи у меня несколько недель.
Несколько недель? Она поглядела на него, изучая эти темные глаза, а потом сказала:
— Ты сказал это так, как будто думаешь, что чувства между нами могут вскоре угаснуть. Ты отводишь им всего несколько недель?
Он пожал плечами и поцеловал ее опять, как будто подсмеиваясь над ней.
— Мы должны быть реалистами, Эл.
Ее охватило разочарование. Она была абсолютно права, когда сомневалась в его чувствах. Откуда им было взяться за такое короткое время, ведь их вовсе не было раньше. Если бы она была в силах рассуждать в этой ситуации, Эллен сказала бы, что она думает о настоящих отношениях, а он — о легкой интрижке.
Она соскользнула с его коленей и отошла от стола.
— Я полагала, что ты пригласил меня сюда проглядеть резюме.
Она не позволит этой боли, которая вспыхнула в ней при его словах, завладеть ею целиком. Хотя он мог быть менее прямым и чуть более оптимистом, она вполне принимала то, что он сказал. С его точки зрения, они недостаточно хорошо знали друг друга, чтобы заключать какие-либо соглашения. Что же, она с ним согласна. Но она также знала, что она-то его любит. Любит его. Если бы он попросил ее остаться и переехать к нему, она по крайней мере дала бы ему возможность поверить в то, что их чувства не испарятся так скоро. И тогда, тогда можно было бы надеяться, что те же самые чувства — его чувства — перерастут в настоящую любовь… Ведь ее-то чувства и были уже настоящей любовью.
Но не его. И в этом вся разница.
Она коротко вздохнула.
— Давай поглядим резюме.
— Давай не будем, — сказал он, и голос его прозвучал совсем не так, как звучал голос, принадлежащий тому человеку, которого она знала на протяжении четырех лет.