Комар охнул и отступил. Вивьен испугалась. Несмотря на шутовской наряд, рок-певец был высоким мужчиной с литыми мышцами. Если такой захочет ответить, ей несдобровать. Говард с его смешными усами и хитрым взглядом прищуренных глаз ни ростом, ни мощным телосложением не отличался. Может быть, Говард владеет карате? — мелькнула в мозгу Вивьен спасительная мысль.
Помощи не потребовалось. Комар бросил быстрый взгляд на Вивьен, словно метнул в нее копье, и ухмыльнулся.
— Ну-ну! Ладно, киска, не серчай! — миролюбиво сказал он и отошел.
Вивьен перевела дыхание. Обошлось! Такую громаду мышц и металла больше злить не стоит. Но как сдержать себя, если Комар и дальше вот так будет с ней обращаться? Был бы это обычный человек, Вивьен попыталась бы с ним поговорить, объяснить ему, что ей не нравится такое поведение, что оно ее оскорбляет. Да и тому, кто так поступает, оно чести не прибавляет. Но чего ждать от мужчины, назвавшего себя Комаром? Конечно, большинство певцов берет себе псевдоним, но стать насекомым? Какое извращенное мышление! Комар!
Вивьен не любила рока. Ей больше нравилась классика или французский шансон. Но Комар? Брр…
— Что, язык проглотила от страха? То-то, киска, бойся настоящих мужиков. Это такие хлюпики, как Говард, позволяют оседлать их! А я уж сам скакать на тебе буду… — И Комар неприлично задвигал бедрами.
— Присаживайся, дорогуша. — Говард, сделав вид, что не услышал слов Комара, отодвинул для Вивьен стул и осторожно прикоснулся к ее руке. — Капучино? Или эспрессо, дорогуша?
— Эспрессо.
— Милашка! Вчера, кекс, видать, зенки не разлепил, — произнес ввалившийся в комнату тип мужского пола, одетый так же, как и Комар, в кожу и с бритой наголо головой.
Вивьен не успела отреагировать на это откровение, как в комнате появился еще один тип. Высокий худой мужчина с бородкой а-ля французский король Генрих IV был практически голый. Вокруг его бедер наподобие саронга была обмотана цветастая тряпка. Он удивленно уставился на Вивьен.
— Это… Это… Кто еще? Не помню такой!
Вивьен сидела, опустив голову, и не знала, что делать. Сделанный ею глоток кофе комком застрял у нее в горле, словно она грызла сухой тост, а не пила жидкость. Вчера Дик Спенсер предупредил ее, чтобы она ни на что не реагировала. Но как здесь удержаться?
— Вот потеха! Точно, а то как монахи. Мячик молодец! — издал возглас еще один вошедший мужчина с выпирающим животом и почти женской грудью. Он появился в столовой с обнаженным торсом, но в отличие от Генриха IV был одет в рваные джинсы.
— Сильная, кекс, видать, штучка, — подал голос бритоголовый. — Одна, кекс, всех обслужит!
— Цыц, комарики! Нечего глазенапы пялить! Она деваха приличная. Правда, киска? — обратился к Вивьен Комар.
— Га-га! — рассмеялся бритоголовый. — Вот, кекс, отчудил!
— Хи-хи! — неожиданно тонким голосом заблеяли «рваные джинсы». — Ты, Комар, даешь!
— Молчать! — И Комар стукнул кулаком по столу. — Сказал, нечего пялиться, значит, точка! Нечего!
— За каким хреном она тогда здесь тусуется? — поинтересовался Генрих IV.
— Невеста моя! Как тебя кличут, киска, а?
Вопрос потонул в реве голосов. Каждый захотел высказаться на эту тему.
— Комар, совсем с катушек съехал, что ли? Хи-хи! — подали голос «рваные джинсы».
— Невеста из публичного дома! Ха-ха! Вот уморил! — Генрих IV схватился за живот — он давился от смеха.
— Комар, а право первой ночи? Я — ударник, не забыл!
— Ребята, успокойтесь! Совсем бедную дорогушу в краску вогнали, — вступился за Вивьен Говард.
Никто не обратил на него внимания. «Комарики» продолжали веселиться.
— О-хо-хо, кекс, уморили! — орал бритоголовый.
Вдруг дверь распахнулась и в комнату вошла Фанни. Веселье продолжилось с новой силой.
— Еще одна козочка! Чур моя! — выкрикнули «рваные джинсы» и шустро рванули наперерез Фанни.
— Бестолочь! Убери щупальца, — загремел во всю силу легких Комар.
— Ха-ха! Он положил глаз на двоих! Давай, колись, Комар, кого сначала трахать будешь?
Пользуясь тем, что внимание рваных джинсов отвлеклось от нее, Фанни юркнула за колону и притаилась.
В столовую быстро вкатился мистер Спенсер. Гавайская рубашка флагом развевалась на выпирающем животе, но на голове уже не было мафиозной шляпы. Блестящий лысый череп прикрывали несколько черных волосинок, тщательно зачесанных от одного до другого уха.
Боже, целый паноптикум! — подумала Вивьен. Хорошо, что вчера она сразу отправились к Фанни в комнату. Та мышкой сидела там все эти дни. Спенсер приказал ей не высовываться. За это Вивьен была ему благодарна. Одной остановить этих пресловутых «комариков» Фанни не под силу. Сегодня она первый раз вышла из своей комнаты и, несмотря на присутствие подруги, перепугалась. Ей лучше побыстрее отсюда уехать, решила Вивьен.
— Что, веселитесь? — закричал Спенсер. — Боевой задор нам необходим! Или вы «крылышек» хватанули? — Спенсер остановился и с подозрением оглядел собравшуюся компанию. — Это еще что такое? — вроде бы как впервые узрев Вивьен, заорал он еще громче. — Проституток привели? И это в тот момент, когда надо отдать все силы делу? У нас концерт! Вы что, забыли? Я требую сакцентировать внимание…
Вивьен не отреагировала на обидные слова. Не бойся и не удивляйся! — в этом был смысл спича Спенсера, который он произнес при встрече в римском аэропорту Леонардо да Винчи.
— Акцентировать, — тихо пробормотал себе под нос Комар.
Вивьен удивленно вскинула на него глаза. Сейчас в голосе Комара отчетливо звучал акцент выпускника привилегированной школы. Среди знакомых Вивьен было много тех, кто окончил Харроу, в которой в свое время учился сам Уинстон Черчилль.
Вивьен хорошо разбиралась в подобных тонкостях. И словно для того, чтобы еще больше заинтриговать ее, Спенсер взвился в новом крике:
— Ишь ты, аристократ! Я ваших частных школ не кончал, но я — импресарио! И слушать здесь! — Он ткнул жирным пальцем себе в грудь. — Проституток долой!
А как же легенда о подобранном на нью-йоркской улице мальчишке? — подумала Вивьен.
— Дик, дорогуша! — воскликнул Говард. — Ты разве не в курсе матримониальных планов своей звезды? Странно! Но будь спок! На Говарда всегда можно положиться. Сейчас я тебе, дорогуша, объясню. Ты имеешь счастье лицезреть невесту Комара!
— Какая невеста? — Голос Спенсера взлетел к небесам. — У него отбоя нет от поклонниц! Здесь толпы отираются! Зачем ему она?
— Кстати, дорогуша, твоя звезда выбрала себе нормальную девушку, а не какую-нибудь поклонницу кокаиновых крылышек, — продолжил медовым голосом Говард. — Так что, радуйся!
— А ты, гиена, явился сюда, чтобы сделать умопомрачительные репортажи?
Говард с тонкой улыбкой склонил голову. Спенсер снова уставился на Вивьен. Она не удержалась и улыбнулась ему. Тот нахмурился. Улыбка Вивьен погасла.
— Нормальная, говоришь? А мне кажется, она с головой не дружит!
Вивьен мысленно согласилась со Спенсером. Зачем она согласилась на эту авантюру, да еще и Фанни в нее втянула?
— Не обращай внимания. Дик любит показать себя пупом земли. И на ребят не обижайся. Тебя и ту мышку, что сейчас прячется вон за той колонной, — Комар глазами показал на Фанни, — никто не обидит. Ребята неплохие. Только приколоться любят. Да я и сам не прочь. Фредди, вот тот бритоголовый, увлекается буддизмом, а Бобби — классный ударник, — наклонившись к Вивьен, вполголоса заметил Комар.
Тихая правильная речь рок-звезды явилась для Вивьен непосильным испытанием. Она вскочила из-за стола и кинулась к Фанни.
— Пошли скорее отсюда! Иначе я с ума сойду…
Обрадованная, что ей не придется сражаться с «комариками» и их продюсером, Фанни шустро засеменила следом.
7
— Папик! Ты где? — тонким слащавым голоском громко пропищала красивая девица, вставая с постели. Не стесняясь своей наготы, она продефилировала по спальне и вошла в смежный кабинет. — Ты уже не любишь свою Лулу?
Пожилой мужчина, сидящий за письменным столом, поднял голову.
— Люблю, Лулу, люблю. Обожаю каждый твой пальчик!
— Почему же заставляешь ждать?
— Прости, надо было кое-что сделать.
Лулу капризно надула губы — замечательно пухлые, но не от природы, а благодаря увеличившему их объем силиконовому гелю.
— В следующий раз не приду.
— А у твоего зайчика для Лулу что-то есть…
Ноздри тонкого носа голубоглазой красавицы хищно затрепетали.
— Что? — нервно спросила она.
— Что-то очень интересное… Моей красавице это понравится.
— Давай скорей, Джордж! Любишь ты выпендриваться…
Мужчина с хитрой и одновременно торжествующей улыбкой протянул Лулу большой конверт из плотной коричневой бумаги, в которых обычно рассылают бандероли.
Она схватила его быстрым движением. Конверт был перевязан бечевкой. Взгляд Лулу заметался из стороны в сторону в поисках ножниц. Не обнаружив их и не желая оттягивать момент знакомства с содержимым конверта, она крикнула в переговорное устройство:
— Ривалдо, скорее тащи нож!
Словно ниоткуда в кабинете мгновенно материализовался молодой смуглый мексиканец. Увидев голую Лулу, он замер. Но Лулу появление слуги, выполняющего в доме ее любовника обязанности шофера и камердинера, ни капельки не смутило.
— Остолбенел, Ривалдо? Никогда не видел таких прелестей? Пользуйся случаем, смотри. Демонстрирую бесплатно. — Лулу сделала пирует на одной ноге. — А теперь давай нож!
— Дорогая, ты переходишь всякие границы!
— Ничего, мой зайчик. Люблю быть контрабандисткой. — Она чмокнула любовника в седую макушку. — Сейчас посмотрим, что мой зайчик подарил своей кошечке.
Ривалдо, пошел вон! Чего рот открыл! — раздраженно сказал Джордж.
Ривалдо поспешно удалился.
Высунув кончик языка от напряжения, Лулу освободила конверт от связующих его пут и стремительно запустила в него свою проворную ладошку.
— Что это? Глазам своим не верю!.. Книга?! Ты подарил мне книгу?! — Ее голос завибрировал от напряжения.
— Да, моя Лулу! Да, моя прелесть! Тебе нравится?
— Ты спятил? — Вопрос прозвучал грубо и резко. Из голоса Лулу мгновенно испарилась слащавая нежность.
— Да, красавица! Шекспир! Девятнадцатый век!
— Засунь его себе в задницу! Девятнадцатый век! — передразнила она Джорджа.
— Но, Лулу! Но, красавица! Ты говорила, что любишь поэзию. Я так старался тебе угодить.
— Старый болван! Другие дарят своим любовницам бриллианты! А он — какую-то старую обшарпанную книгу! Скряга! — Лулу запустила фолиантом в Джорджа.
Книга пролетела мимо и грохнулась на пол. Джордж вскочил с кресла и кинулся к ней.
— Ты соображаешь? Эта книга бесценный раритет! Она же могла погибнуть! — Он поднял старинный фолиант и прижал, любовно оглаживая, к груди.
— Вот и спи с ним! А я ухожу!
— Лулу, — бросился вдогонку Джордж. — Подожди! Куда ты?
Голубоглазая красавица обернулась и, гневно сверкая глазами, отчеканила:
— Катись к черту!
— Лулу… Скажи, что ты хочешь… Я все тебе куплю! Мне ничего не жалко для моей красавицы…
Лулу остановилась.
— Ничего? — уточнила она.
— Ничего, моя Лулу, — торжественно пообещал Джордж. — Я же хотел тебе радость доставить. Думал, что если кольцо не понравилось, то книга тебя обрадует.