– Не думай…
– О, ради бога! Все знают: ты разрушил ее брак, а потом бросил, когда она тебе наскучила. К тому же ты не давал ей видеться с детьми!
Он стиснул зубы:
– Это неправда.
– Ты мог выбрать любую женщину, Дамион! Зачем тебе нужно было разбивать семью?
– Я не разбивал…
– Ладно, это не мое дело. Но и моя жизнь тебя не касается! – Постучав по стеклу, она сделала знак водителю остановиться.
Дамион нахмурился:
– Это еще зачем?
– У меня появилась неотложная потребность покормить золотых рыбок. Когда вернусь – не знаю. К ужину меня не жди.
Рейко распахнула дверцу и вышла. Людской поток подхватил ее. Она поняла, куда ее несет, только когда услышала жуткий, до боли знакомый звук приближающегося поезда. В отчаянии она попыталась отступить назад. Ее охватила паника, горло сдавило.
Поезд прибыл к платформе, и она почувствовала, как толпа заносит ее внутрь.
Нет!
Наконец, устав сопротивляться, Рейко поддалась, и ее внесло в поезд.
Почти парализованная страхом, она ухватилась за поручень. Нет, она не позволит себе сломаться. Не позволит. На следующую станцию поезд прибудет всего лишь через несколько минут.
Сделав несколько глубоких вдохов, Рейко осмотрелась и закрыла глаза с ощущением неизбежности.
Дамион…
– Это ерунда по сравнению с тем, что случится, если ты еще раз попытаешься от меня сбежать! – Низкий от ярости голос заставил ее подпрыгнуть.
Развернувшись, Рейко наткнулась на взгляд серых глаз.
– Если ты снова попытаешься убежать, я просто свяжу тебя.
Рейко и не сомневалась – Дамион не шутит. В отчаянии она кусала губы. Его взгляд скользнул по ее лицу. Он нахмурился.
– С тобой все в порядке?
Сжав губы, она отчаянно замотала головой.
Его руки мгновенно окружили ее, заключив в спасительный кокон своей теплоты. Аромат его одеколона наполнил ее ноздри. Его руки сильнее прижали ее к себе.
– Мы пойдем покормим твоих рыбок, а потом поговорим. И никаких отговорок! Настало время убрать барьеры – раз и навсегда. Сколько еще остановок? – спросил он, невольно заметив, что в его голосе не хватает уверенности.
Ему хотелось выйти из поезда, затащить ее куда-нибудь и выведать все ее секреты. Он вообще не хотел, чтобы между ними были секреты.
Пять лет назад он делал вид, будто все тайны Изадоры безобидны, пока не стало слишком поздно…
– Еще одна.
Поезд подошел к станции. Дамион потянул ее за собой к выходу, а потом, словно перышко, подхватил на руки.
Защищая Рейко от обеденной толкучки, Дамион пролагал свой путь на солнечный свет. Она попыталась высвободиться из его рук, но он не отпустил ее.
– Теперь куда?
– Через переход и наверх. Мой дом слева…
Не дожидаясь, когда она закончит говорить, он двинулся вперед.
– Опусти меня на землю, Дамион. Твои охранники на нас смотрят. Как они могли так быстро сюда добраться?
Он, не останавливаясь, продолжал идти вперед.
– На моем телефоне стоит GPS. Не знаю, как им удалось проехать через все эти пробки, но они увидели нас уже у выхода из метро.
Джип медленно двигался за ними, пока они поднимались на холм.
– А что потом? Они будут торчать под дверью моей квартиры?
– Если только ты не атакуешь меня с помощью хлебного ножа. Тогда мне придется нажать на маленькую кнопочку на часах, и они ворвутся в квартиру.
Чем ближе они подходили к ее дому, тем бледнее становилось ее лицо. Она знала, какими краткими будут эти часы…
Ее квартира была просторной и светлой, со вкусом обставленной. На деревянном полу лежали восточные коврики, изящная японская графика украшала стены. Огромная картина с изображением цветущей вишни занимала почти всю стену. В комнате доминировала широкая софа, за которой находился большой экран.
Бросив на столик сумку, Рейко нажала на плоский выключатель.
Противоположная стена засветилась сначала желтым, потом красным. Через минуту на ней появились три упитанные голографические рыбки и спокойно продефилировали через весь экран.
Дамион посмотрел на нее. Она улыбнулась – слабая улыбка на бледном лице.
– Ты ведь мне не поверил, да?
– Интересно было бы посмотреть на процесс кормления. В конце концов, ведь именно поэтому ты от меня сбежала.
Она посмотрела ему в глаза:
– Я уже перестала убегать.
Эти слова едва не сбили его с ног. Когда она отстранилась, Дамион едва сдержался, чтобы не притянуть ее обратно к себе.
– Хочешь рассказать мне свой секрет?
Открывая дверцу холодильника, она замерла:
– Давайте не будем забегать вперед, господин барон. Я вроде тех золотых рыбок. Как только ты узнаешь, что за этим скрывается, тебя здесь не будет.
– Ты опять торопишься с выводами.
Ее улыбка была еще более горькой.
– Ну что ж увидим, – вздохнула она. – Я могу приготовить обед. У тебя нет аллергии к чему-либо?
– Только к тому, когда что-то решают за меня. Так что случилось в поезде?
Ее пальцы сжались вокруг бутылки саке, извлеченной из холодильника.
– Разве ты не хочешь есть? – Ее голос прозвучал не громче шепота.
– Нет.
Она стояла не двигаясь. Тогда он повернулся к полкам, достал оттуда стаканы и взял у нее из рук бутылку.
Саке было далеко не лучшим, но она все равно его выпила.
– Так что случилось в поезде, Рейко?
Прислонившись к мойке, она устало вздохнула:
– Мой отец… Железнодорожная катастрофа два года назад… Поезд Осака – Токио.
Рейко услышала его короткий вдох и выдохнула, когда он поднял ее на руки и понес в комнату.
Только когда он посадил Рейко на диван, она открыла глаза. На мгновение Дамион исчез на кухне и вернулся с двумя стаканами.
Ее сердце забилось, когда он сел рядом.
– Ты нарушаешь правила. – Резкость его тона не сочеталась с плавным движением руки, когда он поднес свой стакан ко рту.
– Какие правила?
– Держать руки подальше друг от друга, пока мы не поговорим.
– Но я тебя не трогала!
– Не буквально. Твои глаза трогали меня так, как хотели этого твои руки… Но давай начнем сначала. Если твой отец погиб во время крушения поезда, то почему это твоя вина?
– Это я… я заставила его поехать на этом поезде. Он не хотел. Я его шантажировала.
– Шантажировала? Каким образом?
Рейко облизала губы. О черт, как это было трудно.
– Я… Он хотел заставить меня изменить мою жизнь. Я не соглашалась. Но потом поставила условие: только если он помирится с моей матерью. Они не жили вместе уже полгода и собирались разводиться.
Его губы сжались.
– Не каждый брак бывает удачным. Иногда лучше расстаться.
– Я знаю. Моя мать, может, и не была самой примерной женой и заботливой матерью, но я знала: без отца ей будет еще хуже. И он любил ее. Отец пообещал дать их браку еще один шанс.
– Ты не понимаешь, как тебе повезло. Мои родители до самого конца оставались вместе, и это их погубило.
Она была поражена:
– О боже… И как это случилось?
Его глаза потемнели, став почти черными.
– Одержимость. Одержимость была их проклятием.
– Что?..
Дамион махнул рукой:
– Давай оставим все эти ужасные детали до следующего раза. Так что случилось потом?
Вздохнув, она продолжала:
– Я жила в Осаке, когда отец приехал повидать меня. Он терпеть не мог поезда. Но я настояла, потому что ехать на машине в Токио, где жила моя мать, намного дольше. – Клубок боли, от которой ей никогда не избавиться, снова подкатил к горлу. – Через двадцать минут, когда поезд вошел в тоннель, свод тоннеля обрушился. Мы оказались в ловушке на целых два дня. Мой отец все время держал меня за руку. К тому времени, когда я набралась смелости, чтобы сказать ему, как мне жаль, что все так случилось… он уже умер. Мать во всем обвинила меня. За последние два года я видела ее только раз. На похоронах…
Дамион протянул ей платок:
– Твои кошмары, они… оттуда?
Она кивнула:
– Иногда я вижу его умирающим… иногда придавленным скрученным металлом… А я… я ничем не могу ему помочь.
– Если бы у тебя был нормальный психотерапевт, он бы просто сказал: никакой твоей вины во всем этом нет. Что бы там ни говорила твоя мать.
Ее слезы побежали еще быстрее.
– Какая разница, кто что сказал или не сказал. Я была эгоисткой. Не видела ничего, кроме того, что мне было нужно. Возможно, им было бы лучше друг без друга. Отец ее любил… но я знаю – он согласился на восстановление отношений только из-за меня. Я заставила его думать, будто мой образ жизни в какой-то мере и его вина.
– Какой образ жизни?
Ее сердце пропустило удар. Она не могла найти в себе сил, чтобы произнести эти слова. Стыд, невыносимый стыд сдавил ее горло.
– Какой образ жизни? – В его голосе послышались жесткие нотки.
Она облизала губы:
– Вечеринки… мужчины…
В комнате повисло молчание.
– И сколько у тебя их было? – наконец спросил он.
– Дамион…
– Сколько?
Она сказала. Его лицо стало серым, горло дернулось, как если бы он силился что-то проглотить.
Ей хотелось провалиться сквозь землю.
Наконец Дамион встал и, не говоря ни слова, вышел из комнаты.
Рейко не знала, сколько времени она оставалась в замороженном состоянии. Ее горло саднило от рыданий. Комната погрузилась в темноту, разбавленную лишь светом экрана с золотыми рыбками.
Дамион ушел. Все случилось именно так, как она и предполагала.
– Рейко! Открой!
Она встала и покачнулась, чувствуя пустоту в голове.
Дрожащей рукой провела по лицу. Стук в дверь усилился.
Проглотив слезы, Рейко зажгла лампу и открыла дверь.
– Что тебе нужно, Дамион? – спросила она, глядя на темную внушительную фигуру.
Он вошел в квартиру и, захлопнув за собой дверь, протянул ей бутылку красного вина.
– Твой саке пришелся мне не по вкусу. Я подумал, мы достойны лучшего.
– Ты ушел… чтобы купить вино?
– Это не просто вино. Это «бордо» из моего виноградника.
Тон был непринужденный, но во взгляде сквозило что-то такое, что заставило ее вздрогнуть.
– Дамион…
– Мы еще не закончили наш разговор. – Он подошел к дивану и поставил бутылку на столик.
– Почему ты все же ушел? – спросила она.
Его рот сжался, и она подумала, что он не ответит.
– Мужчине не нравится, когда у женщины, с которой он занимается любовью, другие мужчины, пусть и в прошлом. Скажем так, эта мысль слегка помутила мой рассудок.
– В самом деле?
Несколько секунд он молча смотрел на нее.
– Помнишь, что я сказал насчет одержимости?
Она устало кивнула.
– От этого страдал и мой отец, и мой дед, когда еще была жива бабушка. Сегодня в метро мне вдруг пришло в голову: а ведь я тоже могу пойти по этому пути.
Она выдохнула:
– Ты любишь меня?
– Никогда не смешивай одержимость с любовью, Рейко. Эта ошибка испортила мне полжизни.
– Что?
– С помощью меня отец пытался удержать свою жену, мою мать. Она была словно заперта в браке, который ей осточертел. А развода он не давал. Отец считал – она принадлежит ему. В конце концов он ее убил, а потом покончил с собой.
Ее потрясенный вид вызвал у него жесткую улыбку.
– Я стал жить с дедом и бабушкой и думал: теперь все изменится! Ничего не изменилось. Бабушка использовала меня, чтобы скрывать свои измены. Сколько раз я опаздывал в школу, потому что ей нужно было увидеться с «другом». И дед это знал, но он ее любил и все время ее прощал.