— Неважно выглядишь, — сказал он участливо. — Твой приятель все-таки до тебя добрался? — Пьер приходился кузеном Жильберу, он-то и помог ей устроиться на работу в клуб «Таис».
Холли завязывала на спине тесемки фартука. Сердито вскинула голову:
— Он мне не приятель.
Пьер, продолжая работать, вопросительно поднял брови:
— Так он действительно тебе муж? Я думал, это история исключительно для любопытства Жильбера.
— А, — понимающе сказала она, — ты имеешь в виду Брендена.
Руки Пьера замерли.
— А что — есть кто-то еще? И все-таки ты отделалась вчера вечером от мсье Брендена?
— Пока что да.
— Остальных я предупредил. Если этот тип снова заявится, они ничего ему не скажут. Будут впредь осторожнее.
— Спасибо, — ответила Холли.
Однако она хорошо понимала, что Бренден рано или поздно снова разыщет ее. Так уже было — и в Барселоне, и в Дублине. Не было причин надеяться, что в Париже все будет иначе. Просто ей придется уехать отсюда, и как можно скорее.
Об этом она сообщила Пьеру, когда они остались одни на кухне.
— Мне очень жаль. Конечно, я не уеду сию минуту. Но хорошо будет, если ты к концу недели найдешь кого-нибудь на мое место.
Брови молодого шеф-повара поднялись.
— Так скоро? Собралась с кем-то уехать?
Холли печально покачала головой.
— Нет, одна. Я всегда путешествую только одна.
События прошедшего вечера привели Джека в состояние яростной активности, что почувствовали на себе члены Международного комитета по защите окружающей среды. Шер всего лишь деликатно предложила обсудить кое-какие детали.
Три часа спустя она выглядела так, словно пробежала десятикилометровую дистанцию. Кофе давно закончился, большая часть бутылок с минеральной водой — тоже. А Джек явно только вошел во вкус и разогрелся.
— Итак, мадам Шер, как вы уже заметили, все последние предложения вполне приемлемы, однако они не годятся. Поэтому я могу предложить следующее…
И он передал по кругу распечатки толщиной примерно в десять листов, по экземпляру на каждого из присутствующих. Лица членов Комитета вытянулись, у кого — от ужаса, у кого — от уныния. Рамон с трудом сдержал усмешку.
— Может быть, сделаем небольшой перерыв? — с отчаянием спросила Шер.
Джек изобразил на лице разочарование. Но как только они оказались в коридоре, маска слетела с его лица.
— Что ты делаешь? — прошипел Рамон. — Хочешь завалить их бумагами?
Глаза Джека весело блестели.
— Все идет по плану. Когда я завершу переговоры, они подпишут первоначальный вариант контракта и будут уверены, что остались в барыше.
Он оказался прав.
— Я подпишу договор, как только секретариат его подготовит, — объявила Шер.
— Сегодня же, — подал голос секретарь Комитета.
Джек нахмурился.
— Но нам необходимо начать отпускать фонды для действий в Игнасе как можно скорее.
— Не беспокойтесь, мистер Армор, — с легким злорадством сказала Шер. Она хорошо знала, что Джек всегда ловко и упорно избегает официальных мероприятий. — Полагаю, вы будете сегодня на президентском ужине? Я пришлю туда кого-нибудь с бумагами.
Рамон с трудом сумел удержать смех.
«Площадь Аббатис» была одной из самых необычных станций метро. Каменные ступени поднимались к красивой металлической полукруглой ограде под куполом из матового стекла. Обычно Холли никогда не проходила здесь, не залюбовавшись украшениями станции. Но сегодня она даже не удостоила их взглядом. Как и деревья с только начавшими распускаться листочками. Апрельское солнце сияло, отражаясь в белых стенах, но Холли ничего не замечала.
Куда теперь? — думала она. В Брюссель? В Лондон?
Она зашагала вверх по холму, к дому, где снимала комнату. Сколько раз еще ей придется собирать свои вещи? Сколько еще притворяться, что бездомность ее ни капельки не волнует? Каждый раз, когда у нее появлялись друзья, она должна была помнить, что дружба продлится до тех пор, пока Бренден или кто-нибудь другой из семейства Лэнсингов снова не настигнет ее.
По крайней мере с Джеком Армором она была откровенна, вдруг подумала Холли. Неужели она всерьез вообразила, что Великолепный Джек и дальше будет принимать участие в ее судьбе? Она впервые увидела его только вчера, и расположения к себе он у нее не вызвал. Разве она хочет снова его увидеть?
Но с ним мне было спокойно.
Холли едва не произнесла эти слова вслух. Это окончательно выбило ее из колеи. Ну что же она за идиотка? Это ощущение покоя и безопасности — полная иллюзия, обман. Все, на что можно рассчитывать, — это покой в душе. И мужчины могут этот драгоценный покой только нарушить.
Да, не все мужчины. Некоторые были, как, например, Пьер, очень заняты, но дружелюбны. Некоторые аккуратно держались в стороне, как Жильбер. А вот большинство было уверено, что все ее проблемы можно решить, резко вмешавшись в ее жизнь. Просто не нужно подпускать их слишком близко.
Помни о матери, сердито сказала себе Холли. Если и была на свете женщина, дорогой ценой заплатившая за то, что подпустила мужчину слишком близко, то это ее мать.
Поэтому пора прекратить мечтать о Джеке Арморе и составить более жизнеспособный план.
Она быстро зашагала по круто поднимающейся вверх улочке. Ее комната находилась над небольшим кафе. Еда здесь подавалась отнюдь не изысканная, а само здание безбожно покосилось, но комнатка была дешевой, и владелец не требовал никаких рекомендаций.
Холли печально усмехнулась. Хотелось надеяться, что следующий квартирный хозяин в следующем городе будет так же непритязателен. Ей надо сегодня же упаковать свои скромные пожитки, чтобы быть готовой уехать в любой момент.
Но не успела Холли приняться за сборы, как в дверь постучали. Она испуганно обернулась, словно мышь, попавшая в ловушку. Снова стук — и затем дверь резко распахнулась, словно ее толкнули плечом.
Холли, побелевшая, стояла неподвижно.
Джек Армор, отряхивая руки и поправляя пиджак, вошел и сказал:
— Все в порядке. Это я.
Холли не двинулась.
Он нетерпеливо шагнул к ней и тряхнул за плечи:
— Не надо так смотреть на меня.
Холли с трудом заставила себя собраться. Сбросила его руки со своих плеч.
— Что вы здесь делаете? — надтреснутым голосом спросила она.
Он спрашивал себя о том же с того момента, как взял ее адрес у Жильбера в «Таис». И до сих пор не нашел ответа.
— Нам надо поговорить.
Холли прикрыла глаза. Мне с ним спокойно . Она, наверное, с ума сошла.
— Зачем? — устало спросила она.
— Затем, что Бренден Сегру забросал меня сообщениями, — спокойно ответил он.
Она смотрела на него по-детски недоверчиво. Это выводило Джека из себя, ему хотелось взять ее полудетскую мордашку в ладони и сказать, что она может доверять ему. Но вместо этого он повернулся к окну и ровным тоном произнес:
— В отеле мне сказали, что он приходил уже два раза.
Холли опустила руки:
— О боже… Как он нашел отель? Откуда он узнал, что я могу быть там?
— Думаю, от таксиста, который вез нас к отелю. А потом в отеле ему подтвердили, что вы там. Мне, к сожалению, не пришло в голову предупредить их. — Он подумал и добавил: — Могу сказать, что парень он изобретательный.
Холли нервно рассмеялась:
— О да, еще какой изобретательный.
Джек минуту помолчал и спросил:
— Так кто же он вам? Муж? — Его голос звучал ровно, словно из репродуктора. — Или, может быть, отставленный любовник?..
Холли была так изумлена, что в голос рассмеялась. Ее щеки снова слегка порозовели. Джек отметил, что ее кожа выглядит очень мягкой. Интересно, какова она на ощупь?
— Вы, наверное, шутите?
Он усилием воли оторвал свои мысли от ее щеки и вернулся к реальности:
— Он очень настойчив. Похоже, ваше исчезновение сильно его задело.
— Ему не нравится, когда ему перечат.
Она лжет, подумал Джек. Привлекательность ее образа меркла с каждой секундой.
— Или он в вас влюблен, — мягко добавил он.
Холли с жаром покачала головой:
— Бренден любит только свою работу. — Она отвернулась.
Джек смотрел на нее, хмуря брови.
— Вы были в него влюблены? Он вас бросил? Все из-за этого?
Она резко обернулась:
— Я не понимаю, какое вам до этого дело…
Джек тихо перебил ее:
— Я вас увез вчера вечером. Теперь это и меня касается.
Подумав минуту, она сказала:
— Да, думаю, вы правы. Но мне самой надо будет покончить с этим. Я живу сама по себе с семнадцати лет. И до сего дня неплохо справлялась.
— Да, похоже на то, — ласково улыбнулся он.
Холли окинула взглядом свое скромное имущество. Большая часть его была разбросана на кровати. Холли представила, как это должно выглядеть в глазах Джека, и вспыхнула.
— Я понимаю, что это не самая лучшая комната на свете, — заговорила она. — Хорошо, в сравнении с вашим отелем это просто помойка. Но здесь исторически насыщенные места. Я могу завтракать, сидя за столиком, за которым писал Аполлинер и рисовал Утрилло.
— Действительно, богемные места. — В его голосе проскользнуло неожиданное веселье. — Но вы меня неправильно поняли. Я вовсе не собирался критиковать ваше жилище.
Холли сердито покосилась на него:
— А что тогда?
Джек мягко сказал:
— Простите меня, но мне кажется, вы не очень успешно пытаетесь скрыться от Брендена Сегру. Так вот: бегством ничего решить нельзя.
Холли грозно уставилась на него:
— Поставьте сумку на место.
— Чтобы вы могли закончить ее укладывать и потом сбежать? — Джек покачал головой. — И что потом? Другой город? Еще одна комнатушка? Еще одна работа за гроши? Нельзя постоянно находиться в бегах. — Он поставил сумку на пол и мрачно посмотрел на нее. — Неужели нельзя встретиться с ним лицом к лицу и выяснить все раз и навсегда?
— Можно. Когда мне будет двадцать пять лет, они… то есть он не будет иметь на меня никаких прав.
Джек отрицательно качнул головой.
— До этого еще три года ждать.
Он запомнил ее возраст! Несмотря на свой гнев и тревогу, Холли не смогла подавить легкую дрожь торжества.
— Зачем все это время жить в напряжении? Давайте посмотрим на все логически. Вам нужно оспорить завещание. Или фиктивно выйти замуж.
— Да, это бы меня наконец избавило от крючка, на который меня поймали. Но в Лэнсинг-Миллз нет ни одного человека, которого я могла бы попросить об этом. А теперь…
— А теперь вы можете попросить меня.
— Разумеется, — стараясь изобразить игривую улыбку, сказала она. — Именно этого мне и не хватало. Замуж за первого встречного, о котором я ничего не знаю, не знаю, можно ли ему доверять.
Джек сухо ответил:
— А есть ли на свете хоть один мужчина, которому вы сможете доверять?
Холли перестала улыбаться.
— Для семьи замужество сработает, — коротко сказала она. — Но не для меня. Что, если лечение хуже, чем болезнь?
Она взяла сумку и, бросив ее на кровать, принялась швырять в нее все, что попадалось под руку. Ее пальцы слегка дрожали.
— Вы напряжены, как натянутая струна, — невольно вырвалось у него.
Она замерла, по-прежнему не глядя на него, словно птица, собравшаяся взлететь. Джек попробовал зайти с другой стороны.
— Послушайте, — сказал он. — Если вы и сейчас не встретитесь с ним лицом к лицу, то убежите снова; а он снова погонится за вами. И какой в этом смысл? Почему вы не хотите, так сказать, сесть с ним за стол переговоров и найти выход?