– Я лучше не буду садиться рядом. Твой отец может подумать, что я веду себя не слишком профессионально. Вдруг он решит, что я… Что мы… – Кит не сумела закончить фразу и густо покраснела. Словно стремясь отвлечься, она огляделась, подыскивая подходящее место, чтобы присесть. Выбрав кресло напротив Генри, она наконец удобно в нем устроилась.
– Занимались чем-то непотребным? – подытожил Генри, криво усмехаясь. – Ненавижу это выражение. По-твоему, если он не одобрит наши отношения, я перестану тебя хотеть или демонстрировать ему мое желание?
Генри с трудом сдерживал раздражение, потому что желание обнять Кит безжалостно терзало его весь день. А она, напротив, вела себя сдержанно и прагматично. Как же ему убедить ее, что он не шутит по поводу своих чувств к ней? Что ему мало бессмысленного романа и он стремится к гораздо более серьезным отношениям?
Глубина и широта его намерений застигла Генри врасплох. Потрясенный, он снял куртку и бросил ее на диванную подушку рядом с собой.
– Я говорила тебе, что не могу этого сделать… Что я… – Кит умолкла.
– Должна быть разумной?
– Знаю, ты не хочешь этого слышать, но…
– Моя домработница Мэри принесет вам поесть, а потом подготовит вам комнаты, – заявил отец Генри. – Я полагаю, вы с мисс Блессингтон останетесь на ночь?
Генри гневно подумал, что отец появился в гостиной в самый неподходящий момент. Да, он хотел наладить с ним отношения – именно для этого он приехал. Но с таким же рвением он стремился исправить ситуацию в отношениях с Кит. Следовало ее убедить, что он не избалованный плейбой, который привык получать желаемое и поступать по-своему. Вероятно, Кит втайне опасается его испорченности. Она думает, что он, не колеблясь, использует ее, а потом бросит, как один из бывших бойфрендов ее матери. Но похоже, их разговор придется продолжить позже, когда они останутся одни.
– Да, мы переночуем у тебя. Я бы не хотел просить Кит отвезти меня в город на ночь глядя. И кстати, мне нужна комната на нижнем этаже. И Кит тоже, на случай, если она мне понадобится.
– Никаких проблем. Как идут дела после несчастного случая? – спросил отец Генри, опускаясь в кресло рядом с Кит.
Вопрос был поставлен в привычной отстраненной и равнодушной манере, слишком хорошо знакомой Генри. Ему придется разочароваться, если он надеется, что отец справится о его самочувствии. Вероятно, единственная причина упоминания несчастного случая – возможность в очередной раз указать сыну на то, как безрассудно он поступил, когда его гордыня возобладала над разумом.
– Все хорошо. Гораздо лучше, чем я ожидал, учитывая изнурительный характер моей травмы. – Посмотрев на Кит, он с удивлением заметил, что она почти смущенно сложила руки на коленях и опустила глаза, словно не желая обращать на себя внимание. Казалось, она хочет стать незаметной. Возможно, на нее повлияло внушительное величие его дома и встреча с его отцом. Вероятно, Кит даже ощущает себя неполноценной. Его взбесила одна мысль, что Кит считает себя недостойной его общества. Помимо своей сестры, Генри не знал ни одну другую женщину, которая была бы такой же достойной, как Кит.
– На самом деле сегодня утром я совершил пробежку в парке. Правда, Кит?
– Дело серьезное, – ответил его отец. – Я не думаю, что уместно шутить на эту тему, Генри.
Генри ощетинился от неодобрительного взгляда и критики отца:
– Неужели? Если бы мы не могли смеяться над превратностями судьбы, то постоянно сидели бы на транквилизаторах, которые помогали бы нам выжить. Лично я предпочитаю чувствовать боль, чем ее притуплять или делать вид, что ее нет.
– Ваш сын шутит лишь отчасти, сэр Генри, – спокойно вмешалась Кит, приходя на помощь Генри. – Мы действительно совершили пробежку в парке. По крайней мере, я бегала, пока толкала впереди себя инвалидную коляску.
– В самом деле? – Отец Генри уставился на нее и угрожающе произнес: – Вы действительно считаете, что такая пробежка – хорошая идея? Мой сын уже сломал ногу, барышня. А если бы он выпал из инвалидной коляски и ушибся?
– Никуда бы я не выпал. Ради всего святого, я взрослый человек, а не ребенок! И Кит только пыталась меня подбодрить. – Генри напрягся от гнева. – Почему тебя так раздражает сама мысль о развлечении, отец? Не все в этой жизни должно восприниматься всерьез. Ты когда-нибудь расслабляешься?
К удивлению Генри, его отец выглядел удрученным.
– Честно говоря, я не умею расслабляться, – спокойно ответил он. – Я всегда чувствовал, что несу ответственность за содержание семьи и должен оставить своим детям полноценное наследие, когда уйду в мир иной. Для меня это была первейшая обязанность, как и для моих предков. Это слишком ответственное дело, чтобы не воспринимать его всерьез и расслабляться.
– Ты выматываешь себя работой. Сэм и я давным-давно стали независимыми людьми, отец. Я предпочел бы, чтобы ты перестал так упорно работать и просто подумал о том, чего хочешь лично для себя. Возьми тайм-аут. Устрой себе продолжительный отпуск. На тебя работает много людей, которые позаботятся о делах в твое отсутствие. Фолтерингхем-Хаус не исчезнет, если ты отсюда уедешь. Ты должен выбрать себе новый приоритет и повеселиться. Может, тебе познакомиться с хорошей женщиной?
Губы Генри Треверна-старшего растянулись в улыбке изумления, и тут дверь гостиной открылась. В комнату вошла домработница Мэри, неся поднос, нагруженный чашками, блюдцами, тарелками с бутербродами и кофейником. Это была статная женщина средних лет с широкими бедрами, коротко стриженными каштановыми волосами и открытым лицом. В молодости она определенно была хорошенькой.
Понимая, что их не представили друг другу – последняя домработница отца ушла на пенсию несколько месяцев назад, – Генри машинально одарил женщину располагающей улыбкой.
– А вы, должно быть, Мэри? – сказал он, когда она поставила поднос на ореховый журнальный столик перед ним. – Я Генри-младший. – Он протянул ей руку.
Явно удивленная неожиданным приветствием, женщина протянула ему руку и улыбнулась в ответ.
– Приятно с вами познакомиться, мистер Треверн. Ваш отец всегда вас хвалит. Я очень сожалею о том, что с вами случилось несчастье. Но я уверена, вы очень скоро встанете на ноги. Угощайтесь кофе и бутербродами. Если захотите чего-то еще, дайте мне знать. А пока я приготовлю вам комнаты.
Когда домработница ушла, Генри Треверн-старший откинулся на спинку кресла и вздохнул:
– Эта женщина как глоток свежего воздуха. Честно говоря, не представляю, что бы я без нее делал.
Чистосердечное признание отца и откровение Мэри о том, что отец постоянно его хвалит, вдвойне ошеломили Генри. Он начинал понимать, что, вероятно, недооценивал своего отца. Удивленно качая головой, он сказал:
– Если ты так себя чувствуешь, то я говорю тебе: «Добро пожаловать обратно в мир живых!» Молодец, папа. – Взглянув через всю комнату на Кит, Генри ощутил, как у него потеплело на душе. Кит одобрительно ему улыбалась. – Давайте попробуем бутерброды? – предложил он. – Похоже, они очень вкусные.
– Мой сын прав, мисс Блессингтон. Вы не возражаете, если я буду называть вас по имени? Вы наверняка проголодались после такой долгой поездки из Лондона. Вам следует что-нибудь поесть.
– Спасибо, – ответила Кит. – С удовольствием поем.
Когда она приблизилась к столу, Генри не удержался, взял ее за руку и сжал ее. Она не отстранилась от него тотчас же, как он предполагал, хотя ее улыбка была несколько неуверенной и застенчивой. Увидев молчаливый вопрос в глазах отца, Генри понял, что он за ними наблюдает. Но на самом деле Генри искренне наплевать на его мнение. Пусть отец понимает, что отношения между ним и Кит носят не совсем профессиональный характер. Внезапно Генри захотелось быть откровенным, как никогда, и открыто говорить о своих чувствах, не заботясь о последствиях, какими бы они ни были.
Спустя короткое время Кит возвращалась из ванной комнаты и уже собиралась открыть дверь гостиной, чтобы войти, как услышала низкий и звучный голос сэра Генри. Он говорил своему сыну:
– Должен признаться, что твое предложение взять продолжительный отпуск кажется мне хорошей идеей, Генри. Я знаю, что могу положиться на своих сотрудников. Они обо всем позаботятся в мое отсутствие. И раз уж мы заговорили на эту тему, хочу тебя спросить: не подумывал ли ты вернуться домой, чтобы взять на себя управление поместьем? Знаю, тебе, вероятно, не хочется этого слушать, но я старею, а родовому поместью нужна молодая кровь. Тебе следует подумать о бракосочетании и семье. У тебя есть на примете хорошая девушка, из которой получится достойная хозяйка поместья? Поместье – твое наследие и родной дом, и я хотел бы, чтобы ты начал им управлять, обзаведясь семьей.
Стоящая за дверью Кит замерла и затаила дыхание.
– Так как в последнее время у меня было предостаточно шансов поразмышлять о будущем, – ответил Генри, – я думал о тебе и о поместье. Да, я хотел бы однажды сюда вернуться и взять на себя бразды правления, обзаведясь женой и детьми. Но не сейчас. Время еще не настало.
– Ты можешь предположить, когда оно настанет?
Помолчав, Генри-младший вздохнул:
– Нет, отец. Тебе просто придется набраться терпения.
С тяжелым сердцем Кит сделала глубокий вдох и дрожащей рукой обхватила дверную ручку…
Положив сумку на край аккуратно застеленной кровати в комнате, которую подготовила ей Мэри, Кит провела руками по лицу и тяжело вздохнула. Она чувствовала себя эмоционально опустошенной и физически уставшей. Хотя до конца вечера она ни разу не пожалела, что решила отвезти Генри в его родовой дом. Казалось, он и его отец действительно решили наладить отношения.
Она снова и снова прокручивала в мозгу вопрос сэра Генри о том, есть ли у его сына на примете хорошая девушка, подходящая на роль хозяйки поместья. Ничто не заставило бы Кит чувствовать себя более чужой в этом доме. Она не просто не на своем месте. Она влюблена в человека, который совсем ей не пара. Только сумасшедшая способна мечтать о том, что у них есть совместное будущее.
К сожалению, Кит не одна из «хороших» и «подходящих» девушек, которых сэр Генри хотел бы видеть рядом со своим сыном. А раз так, ей остается только огорчаться и сожалеть о невозможности быть рядом с Генри всегда.
«Какая же ты дура, Кит! Разве можно быть такой глупой? Ты повторяешь ошибки своей матери».
Яростно ругая себя, она закрыла лицо руками и разрыдалась. Она плакала, пока у нее хватало сил. Она стремилась к Генри всеми фибрами своей души. Все в нем казалось ей совершенным – и его внешний вид, и улыбка, и теплый, чувственный запах его тела, и его поддразнивания и провокации. Она будет помнить о нем всю жизнь. Такое чувство, что он околдовал ее и она никогда не освободится от его чар, как бы ни старалась.
Ну, раз ей не удастся всегда быть вместе с Генри, остается только мечтать о жилище, которое она стремилась приобрести большую часть своей жизни. Нужно воплотить мечту в реальность. Возможно, когда у нее появится собственная квартира, она испытает удовлетворение от достигнутого, и ее жизнь улучшится. Что касается серьезных отношений с мужчинами… Вряд ли она задумается об этом в ближайшем будущем. Не сейчас. Не теперь, когда Генри Треверн разрушил все ее шансы на счастье.