Синтия отправилась в «Березы» под тем предлогом, что желает презентовать Микаэле несколько вышитых ею самой мешочков для лаванды. Микаэла была в саду, в одиночестве, лежа в ярком полосатом гамаке, читала французский роман и, по-видимому, обрадовалась гостье.
— Как приятно вас видеть! — воскликнула Микаэла. — Вам нужен папа? По-моему, он где-то в доме.
— Нет, я пришла к вам, — ответила Синтия.
Отдав Микаэле подарок, она, глубоко вздохнула и храбро принялась за выполнение своей благородной задачи.
— Что поделываете в последнее время? — спросила Синтия самым обычным тоном. — Видитесь ли с семейством Халлам?
— Я была у них вчера на ланче, — ответила Микаэла.
— Они вам нравятся?
— Они презабавные!
— Хью Мартен все еще у них гостит?
— Хью Мартен? — медленно повторила Микаэла. — Высокий брюнет, раньше жил где-то неподалеку?
— Да, это Хью Мартен.
— Он еще у них, но, кажется, скоро уезжает…
Микаэла произнесла это неуверенно и без видимого интереса к предмету разговора.
— Я рада, что он скоро уезжает, — заметила Синтия. — Видите ли, Микаэла, вы здесь совсем недавно, вам пока что трудно разобраться, кто хорош, а кто плох. Но не хочется, чтобы Хью Мартен оказался среди ваших друзей.
— Почему? Чем он так плох?
— Да, лестного о нем не скажешь. Конечно, есть у него и привлекательные черты, как и у всех. Но мне хотелось бы видеть среди тех, с кем вы поддерживаете дружеские отношения, Микаэла, милых молодых людей, — жаль, если вы будете тратить время на персонажа вроде Хью Мартена.
— Но я его почти не знаю! — воскликнула Микаэла. — А кроме того, он, видимо, считает меня слишком молодой и довольно скучной. Похоже, его интересует миссис Халлам.
У Синтии словно гора свалилась с плеч — Микаэла говорила так просто, бесхитростно, невозможно было заподозрить, будто она что-то скрывает. Сара, конечно, была не права, но это с ней случалось довольно часто, особенно если речь шла о тех, кому она попросту завидовала.
— Ну, вот и славно, — одобрила Синтия. — И, надеюсь, вы не сердитесь на меня, Микаэла, за этот разговор? Я лишь желаю вам добра, хочу, чтобы вы были счастливы!
Микаэла вдруг лукаво взглянула на нее.
— Правда? — отозвалась она. — Наверно, как и все, вы желаете мне такого счастья, каким видите его сами…
Синтия изумилась: Микаэла чрезвычайно проницательна для своих семнадцати лет!
— Я думаю, это зависит от многих обстоятельств, — продолжала Микаэла. — От мудрости, опыта, но не от возраста. Некоторые полагают, возраст дает им право поучать молодых. Но возраст еще не все. Многие старики попросту глупы, особенно, когда речь идет о человеческих отношениях.
— Вы меня пугаете! — воскликнула Синтия.
— Почему? — удивилась Микаэла. — Потому, что у меня своя точка зрения? У меня хватало времени на раздумья. Вы ведь знаете, меня воспитали дед и бабушка. Оба были старше, но совсем разные по характеру. Бабушка умом не отличалась, она часто мне говорила: «Ты должна так поступить, потому что я так велю. Я старше и знаю все лучше твоего». Дедушка в молодости был весельчак и сорвиголова. Короче, не то что бабушка… Иногда он рассказывал мне о своих похождениях. И у него было чему поучиться. А теперь, пойдемте, поищем папу, — предложила она. — Он будет рад видеть вас.
Микаэла взяла гостью под руку и повела через газон к дому.
В последующие дни Синтия снова и снова возвращалась мыслями к этой удивительной девушке. Как она распорядится своей жизнью? Какого человека выберет в мужья? Для Синтии Роберт и Микаэла были как бы обитателями иного мира. Разве можно надеяться понять их, найти с ними общий язык? Они уедут отсюда, — думала Синтия. — Они не могут остаться здесь.
Ей трудно было вообразить Роберта, живущего спокойной, обыденной жизнью сельского сквайра. Или же Микаэлу, счастливую в супружестве с простым, без затей, молодым человеком из здешних мест, который редко читает книги и для которого самое большая радость — день удачной охоты!
В сотый раз Синтия спрашивала себя, зачем Роберту Шелфорду понадобились «Березы». Конечно, это настоящее дворянское родовое гнездо, но для него оно не подходит. Он всегда представлялся ей на необъятных просторах, у недосягаемой горной вершины, у широкой реки с предательски опасным быстрым течением, которую надо перейти вброд. Он чужой здесь, среди тихой, неяркой безмятежной природы, как и очаровательная латиноамериканка, его дочь. Все твои мысли только о них! — корила себя Синтия. — Хватит! Думай о другом, о себе, наконец!..
— Мне надо найти какое-то занятие, Грейс! — сказала Синтия старой горничной.
— У вас сил не хватит для трудного дела, мисс!
— Я полна сил! — возразила Синтия. — И вижу, как растолстела. Роза меня обкармливает!
Горничная улыбнулась.
— С позволения сказать, вы совсем другая стали, мисс, не сравнить с тем, как приехали. Совсем худышка были. И вроде старше своих лет. А теперь точно, как на той карточке. Помните у вашей бабушки на туалетном столике стояла?
— Помню! — воскликнула Синтия. — Мне там восемнадцать.
— Ну, вот такая и сейчас, мисс!
— Благодарю за комплимент, но это еще одна причина, по которой следует заняться делом.
— Уж не собрались ли вы уехать от нас, мисс? — спросила вдруг Грейс.
Судя по голосу, старушка забеспокоилась.
— Ни за что от вас не уеду! — ответила Синтия поспешно, и горничная вздохнула с облегчением.
Период выздоровления, беспокойство, желание перемен, привычная обстановка раздражает. Пройдет, конечно, пройдет!.. — думала Синтия, но когда через несколько минут раздался телефонный звонок, она с волнением подбежала и взяла трубку.
— Слушаю!
Голос Роберта сказал:
— Алло, Синтия! Вы еще здесь?
— Конечно! Когда вы вернулись? Хорошо провели время?
— Замечательно. У Микаэлы был огромный успех, а я купил несколько скаковых лошадей!
— Боже! Вы их привезете сюда?
— Не сразу, они проходят обучение в Ньюмаркете. Вам, думаю, интересно об этом узнать.
— Чрезвычайно! Но расскажите еще про Микаэлу.
— Завела огромное число друзей, самых разных. Каждый вечер в Лондоне мы куда-нибудь выезжали и всегда по отдельности.
— Вы, как я вижу, оказались не самой лучшей дуэньей, не справились со своей ролью.
— Так и знал, что мне от вас нагорит! Послушайте, Синтия, я хочу пригласить вас сегодня вечером. Для меня это очень важно, я тут кое-кого жду, очень хотелось бы, чтобы вы встретились с этим человеком.
— Ах, Роберт, я ни с кем не хочу встречаться! Но рада буду повидать Микаэлу.
— Повторяю, это важно для меня. К восьми пришлю за вами машину.
Он повесил трубку. Синтия знала: она, конечно, не сможет ему отказать. Типичный поступок Роберта! — думала она, испытывая вместе с тем легкую тревогу: тон был какой-то необычный. Вдруг Синтия замерла. Она подумала, что Роберт решил жениться и хочет познакомить ее со своей будущей женой. Может быть, в этом дело?
— Если так, я буду рада знакомству с ней.
Синтия произнесла это вслух, и слова откликнулись насмешливым эхом в пустой комнате.
Она прошла из гостиной в кухню предупредить Розу, что обедать не будет, потом поднялась наверх проверить, в порядке ли вечернее платье. Синтия долго и с особым тщанием наряжалась и приводила себя в порядок — ей хотелось сегодня выглядеть особенно привлекательной. Результат, как будто, неплохой!
— Очень вы сегодня красивая, мисс! — сообщила горничная, подавая ей пальто.
— Спасибо, Грейс!
— Я Розе говорю, вы давеча сказали, мол, кормит она вас хорошо. Уж так-то она обрадовалась! Роза гордится, что хорошо умеет готовить.
— Она замечательно готовит, — весело отвечала Синтия. — И вы, Грейс, чудесно за мной ухаживаете — что бы я без вас делала!
— Ну, мисс, уж вы скажете, — ответила довольная и польщенная Грейс. — А нам только и надо, чтобы все у вас было хорошо. Как моя матушка говаривала: ничего на свете нету дороже здоровья.
— Конечно! — воскликнула Синтия. — Спокойной ночи, Грейс, я вернусь не поздно.
Она села в ожидавшую ее машину и помахала на прощание. Прелесть, что за старушка!.. Старается изо всех сил, лишь бы я не горевала о «Березах». И вдруг, на повороте в главную аллею, к своему великому удивлению Синтия не испытала обычного чувства утраты. Я свободна! — подумала она. — Свободна от призраков и мучительных воспоминаний, которые преследовали меня столько лет!
Парадная дверь была открыта. Вышколенный слуга помог Синтии выйти из автомобиля и передал другому слуге ее пальто.
— Мистер Шелфорд в гостиной, мисс Морроу, — сказал дворецкий, провожая ее через огромный холл.
Из гостиной доносились голоса. Синтия, походя, взглянула на себя в зеркало и осталась довольна. Дворецкий распахнул перед ней двери гостиной.
— Мисс Синтия Морроу.
Она вошла неторопливо. Портьеры не были задернуты, но горели люстры и хрустальные бра. Гости с коктейлями в руках собрались возле камина. Роберт шел ей навстречу.
— Я так рад, что вы смогли приехать, — сказал он. — Я очень хочу, чтобы вы встретились с одним человеком, и знаю, он хочет встретиться с вами.
Что-то в его голосе настораживало, как и в слишком долгом рукопожатии. Она обернулась к гостям у камина, и взгляд остановился на одном лице — увидев его, она не поверила себе, у нее трепетно забилось сердце, и она еле удержалась на ногах.
— Питер!
Синтия не знала, произнесла ли это имя вслух.
13
Роберт был игрок всю жизнь, но, сейчас, оглядывая длинный, сервированный серебром обеденный стол, он думал о том, что, пригласив Питера Морроу в «Березы», сделал самую свою высокую и рискованную ставку. Выиграл или проиграл? — спрашивал он себя, наблюдая за Синтией. Она, наклонясь к Питеру, слушала его, но Роберт не мог разглядеть выражения ее глаз и боялся спросить себя, что она испытывает, увидев вновь человека, которого любила так преданно и так долго.
Голос жены Питера, Луизы, перебил мысли Роберта. Гостья описывала ему их путешествие на яхте на тихоокеанские острова. Рассказывала она живо и весело, с тем легким юмором, который присущ многим американкам, но Роберт, сделав наугад вполне уместное замечание, снова погрузился в собственные мысли. Не совершил ли он ошибки? Будет ли успешным его дерзкий план?
Он не мог себе похвалиться, что сумел разгадать Синтию, проникнуть в тайны ее души или предсказать ее возможную реакцию. Хватит ли у нее здравого смысла увидеть, как это видит он, что годы, прожитые в роскоши, изменили Питера, что он избалован, изнежен? И это сказывается на внешности, хотя он все еще очень красив, — Роберт это признавал. Быть может, Синтия любит его по-прежнему и не заметит того, что видно человеку более проницательному. Быть может, она не примет во внимание и то, что всю войну Питер Морроу провел в безопасности, в удобном кабинете отдела общественных связей в Вашингтоне…
Питер сказал Синтии что-то забавное, было слышно, как она засмеялась.
Роберт разглядывал Луизу Морроу и должен был признать, что у Питера были все причины потерять от нее голову. Смуглая, экзотичная, гибкая, как змейка, она была соблазнительно хороша. Сверкающие темные глаза, дразнящая улыбка алого рта и вдобавок несколько миллионов долларов, приносимых нефтяной компанией, уже завоевали ей двух предыдущих мужей. Конечно, чары блистательной Луизы затмили образ скромной провинциальной невесты. Роберт, однако, не был уверен, что сейчас, снова увидев первую любовь, Питер не пожалел о своем выборе.