Предъявлены требования. Записана кассета с голосом ребенка.
— Выкуп? — имея в виду требования, спросил Линли.
Хильер покачал головой. Похититель, сообщил он, хотел, чтобы биологический отец ребенка объявил о себе в прессе. Отец ребенка не сделал этого, потому что этого не хотела мать ребенка. Через четыре дня после первого требования ребенка нашли утонувшим.
— Убийство?
— Пока нет прямых свидетельств, — сказал Уэбберли. — Но это возможно.
Хильер достал из ящика стола папку и подал Линли. В ней, кроме отчета полиции, лежали фотографии, сделанные полицейским фотографом. Линли пристально рассмотрел их, обратив внимание на имя девочки — Шарлотта Боуэн — и на номер дела, написанные на обороте каждого из снимков. Видимых признаков насилия на теле он не нашел. На основании поверхностного осмотра можно было говорить о случайном утоплении. Если бы не один фактор.
— Нет пены из ноздрей, — заметил Линли.
— Местный патологоанатом получил пену из легких. Но только нажав на грудную клетку, — сказал Уэбберли.
— Интересный поворот.
— Да, согласен.
— Вот что необходимо, — нетерпеливо прервал их Хильер. Ни для кого не было секретом, что он никогда не интересовался уликами, показаниями свидетелей, подтверждением алиби, сбором и соединением в единую картину фактов. Его основные интересы лежали в сфере обхаживания политиков, а данное дело обещало неслыханную практику в этой области. — Вот что необходимо, — повторил он. — Присутствие людей из Ярда на всех уровнях расследования, во всех местах, в каждую минуту.
— Это щекотливый вопрос, — заметила Хейверс.
— Министру внутренних дел безразлично, если в каком-то из полицейских округов будут задеты чьи-то неясные чувства, сержант. Он хочет, чтобы мы контролировали все участки расследования, значит, мы будем контролировать. Кто-то будет находиться в Уилтшире, кто-то — в Лондоне, а кто-то будет держать связь с министерством и Даунинг-стрит. Если у какого-нибудь сотрудника возникнут проблемы с организацией процесса, его можно будет заменить тем, у кого подобных проблем не возникнет.
Линли передал фотографии сержанту и спросил Хильера:
— Что нам уже передала мэрилебонская полиция?
— Ничего.
Линли перевел взгляд с Хильера на Уэбберли и отметил, что суперинтендант внезапно уставился в пол.
— Ничего? — переспросил Линли. — Но кто-то же есть в местном участке, кому поручено нас информировать?
— Никого. Местная полиция не задействована.
— Но вы сказали, что девочка пропала в минувшую среду.
— Сказал. Ее семья в полицию не обращалась.
Линли попытался переварить услышанное. С момента исчезновения ребенка прошло пять дней. По словам Хильера и Уэбберли, одному из родителей звонили. Была сделана запись. Написаны письма. Выдвинуты требования. Девочке этой было всего десять лет. И теперь она мертва.
— Они сумасшедшие? — спросил Линли. — Что это вообще за люди? Пропадает их ребенок, и они ничего не делают, чтобы…
— Это не совсем так, Томми. — Уэбберли поднял голову. — Они действительно пытались найти помощь. И немедленно за ней обратились. Вечером в минувшую среду. Просто это была не полиция.
Выражение лица Уэбберли заставило Линли замереть. Он ясно понял, что сейчас узнает, почему именно он, как бы там Хильер ни оценивал его таланты, был назначен на это дело.
— Кто это был? — спросил Линли.
Уэбберли тяжело вздохнул и сунул сигару в нагрудный карман пиджака.
— Боюсь, вот тут и начинаются неприятности, — сказал он.
Крепко сжимая руль, Линли вел «бентли» в сторону Темзы. Он не знал, что и думать о только что услышанном, и изо всех сил пытался сдерживаться. Доберись туда, внушал он себе. Доберись туда целым и невредимым и задай свои вопросы, чтобы понять.
Пока он шел по подземному гаражу к своей машине, Хейверс следовала за ним, призывая сначала остыть, повидать прежде Ив Боуэн, а когда он не отреагировал, то просто встала у него на пути. Несколько озадаченный ее поведением, Линли сказал:
— Я абсолютно спокоен, Хейверс. Отправляйтесь в Уилтшир. Выполняйте свою работу. А мне позвольте выполнить свою.
— Абсолютно спокойны? Какая чушь. Вы готовы наломать дров, и знаете это. Если Боуэн наняла его разыскать свою дочь — а Уэбберли всего пятнадцать минут назад сказал, что это так, — тогда все, предпринятое Саймоном с того момента, было профессиональной деятельностью.
— Согласен. Поэтому мне бы хотелось получить от него факты. Это представляется мне логичным началом.
— Не лгите себе. Вы не фактов хотите, а мести. У вас это на лице написано.
Женщина безусловно сошла с ума, решил Линли.
— Не говорите глупостей. Какой мести?
— Вы знаете, какой. Вы бы видели себя, когда Уэбберли сказал, чем все занимались со среды. У вас даже губы побелели и до сих пор не отошли.
— Чепуха.
— Да? Послушайте. Я знаю Саймона. Вы тоже. Как по-вашему, что он делал? Сидел и ждал, пока девочку найдут мертвой в какой-то дыре? Так, по-вашему?
— Так или не так, ребенок умер, — рассудительно заметил Линли. — И, я думаю, вы согласитесь, что эту смерть можно было предотвратить, если бы Саймон, не говоря уже о Хелен, с самого начала предусмотрительно обратились в полицию.
Хейверс подбоченилась, выражение ее лица говорило: «В точку», вслух же она произнесла:
— Так вот в чем дело, верно? Вот что вас на самом деле заботит.
— Заботит меня?
— Это Хелен. Не Саймон. И даже не эта смерть. Драгоценная Хелен была задействована на все сто, а вы не знали. Так? Ну? Я права, инспектор? И вот почему вы едете к Саймону.
— Хейверс, я спешу. Пожалуйста, отойдите с дороги. Если вы сейчас же не уйдете с моего пути, то будете назначены на другое дело.
— Отлично, — сказала Барбара. — Обманывайте себя. И попутно командуйте.
— По-моему, я как раз это и делаю. А поскольку у вас впервые появилась возможность возглавить по крайней мере одну линию расследования, предлагаю вам разумно все взвесить, прежде чем давить на меня.
Ухмыльнувшись, Барбара покачала головой.
— Господи, каким же занудой вы бываете, — бросила она, круто развернулась и направилась к собственной машине, перекинув через плечо ремень своей холщовой сумки.
Линли сел в «бентли», без необходимости, но с удовольствием газанул и меньше чем через минуту выехал из гаража и помчался в сторону Виктория-стрит. Его мозг старался настроиться на расследование, но одновременно сражался с его сердцем, в котором, как проницательно заметила Хейверс — будь проклята ее интуиция, — гвоздем засела Хелен. Потому что Хелен сознательно солгала ему вечером в минувшую среду. Вся ее беззаботная болтовня о нервах, их свадьбе, совместном будущем была всего лишь прикрытием, сооруженным, чтобы замаскировать их с Саймоном деятельность. И результатом той лжи и той деятельности стала смерть маленькой девочки.
У моста Альберта с его тросами и стройными башенками Линли свернул в полумесяц переулка Чейн-уок, а из него — на Чейн-роу. С трудом нашел место для автомобиля в глубине тесной улочки, взял папку с документами по делу о смерти Шарлотты Боуэн и зашагал назад, в направлении реки, к высокому темно-коричневому кирпичному дому на углу Чейн-роу и Лордшип-плейс.