Уж слишком бы не правдоподобно было, если бы в первый же день случай помог ему без всякого труда разобраться в загадке безголового тела.
Дым сигарет образовал нечто вроде пелены, колышущейся над головами, в зале стоял гул от разговоров. Одни выходили, другие входили. Игроки в домино невозмутимо продолжали свое занятие, как если бы вокруг никого не было.
- У вас есть фотография мужа?
- Нет.
- Ни одной?
- Нет.
- А ваша?
- Тоже нет. Только на удостоверении личности. Мегрэ знал по опыту, что такое встречается один раз из тысячи - чтобы у человека не было собственной фотографии.
- Вы живете на верхнем этаже?
Она кивнула. С улицы он отметил, что в доме всего два этажа. Над кафе и кухней были, наверно, две-три, скорее всего две, комнаты и туалет или кладовая.
- Как вы туда поднимаетесь?
- По лестнице, что на кухне.
Она отправилась на кухню спустя минуту и на этот раз что-то мешала там ложкой на плите.
Дверь с шумом распахнулась, и Мегрэ увидел разгоряченного, запыхавшегося Лапуэнта, который вел перед собой молодого парня.
Малыш Лапуэнт, которого так называли на Набережной не из-за его роста, а потому, что он был самый молодой и по возрасту, и по стажу, еще никогда не был так горд собой.
- Ну и погонял же он меня! - провозгласил он со смехом, протягивая руку к оставленному на стойке стакану. - Несколько раз я уже думал, что он улепетнет. Хорошо, что в лицее я был чемпионом в беге на пятьсот метров.
Парень тоже выбился из сил и шумно дышал.
- Я ничего не сделал! - заявил он, повернувшись к Мегрэ.
- Значит, тебе нечего бояться.
Комиссар посмотрел на Лапуэнта:
- Документы у него взял?
- Его удостоверение личности у меня в кармане. Он работает разносчиком-велосипедистом в торговой фирме Пенсемайль. Это он сегодня утром был на набережной и удирал во весь дух.
- Почему? - спросил Мегрэ у парня. Тот казался упрямым, как многие юнцы, которые хотят прослыть отпетыми ребятами.
- Не хочешь отвечать?
- Мне нечего говорить.
- Ты ничего не вытянул из него по дороге? - спросил Мегрэ у Лапуэнта.
- Мы чересчур запыхались, чтобы много говорить. Его зовут Антуан Кристен. Ему восемнадцать, и он живет с матерью на улице Фобур-Сен-Мартен.
Некоторые из посетителей наблюдали эту сцену, но чрезмерного любопытства не обнаруживали: в этом квартале полиция появлялась достаточно часто.
- Что ты делал на тротуаре?
- Ничего.
- Он прилип лицом к стеклу, - объяснил Лапуэнт. - Как только я его заметил, я вспомнил, что нам рассказал Жюдель, и бросился на улицу.
- Почему ты убегал, раз ты не сделал ничего плохого?
Он поколебался, удостоверился, что по крайней мере двое из окружающих людей слушают, и произнес дрожащими губами:
- Потому что не люблю шпиков.
- Но следишь за ними через дверь?
- Это не запрещается.
- Откуда ты знал, что мы здесь?
- Я не знал этого.
- Тогда почему же ты пришел?
Он покраснел и прикусил толстую губу.
- Тогда почему же ты пришел?
Он покраснел и прикусил толстую губу.
- Отвечай.
- Шел мимо.
- Омера знаешь?
- Никого я не знаю.
- И хозяйку тоже?
Та снова была за стойкой и смотрела на них, причем на лице ее нельзя было прочесть ни малейшего страха или опасения.
Она была более сильной натурой, чем любой из обвиняемых или свидетелей, которых приходилось встречать Мегрэ.
- Ты не знаешь ее?
- Только в лицо.
- Ты никогда не приходил сюда выпить стаканчик?
- Может, и приходил.
- Где твой велосипед?
- У хозяина. Я кончил работу в пять часов. Мегрэ сделал Лапуэнту знак, который тот понял: это был один из условных знаков, принятых в уголовной полиции. Инспектор вошел в телефонную кабину, вызвал полицейский участок, находившийся напротив, по ту сторону канала, и услышал в трубке голос Жюделя.
- Мальчишка здесь, у Каласа. Через несколько минут шеф его отпустит, но нужно, чтобы кто-нибудь пошел за ним. Ничего нового?
- Все следы сложные или такие, которые никуда не ведут: драки в четырех или пяти кафе в воскресный вечер; кому-то показалось, что он слышал звук тела, падающего в воду; одна проститутка утверждает, что какой-то араб украл у нее сумочку.
Мегрэ невозмутимо стоял рядом с парнем.
- Чего выпьешь, Антуан? Вина? Пива?
- Ничего.
- Ты никогда не пьешь?
- Не со шпиками. И вам придется меня отпустить.
- А ты выглядишь уверенным в себе.
- Я знаю закон.
У него была широкая кость и свежее крепкое тело молодого крестьянина, которого Париж еще не лишил здоровья. Сколько раз Мегрэ приходилось встречать вот таких ребят, которые однажды вечером приканчивали торговку табаком или старуху бакалейщицу из-за каких-то нескольких сот франков.
- У тебя есть братья и сестры?
- Нет, я один.
- Отец живет с вами?
- Он умер.
- Мать работает?
- Она прислуга.
Мегрэ повернулся к Лапуэнту:
- Отдай ему удостоверение. Адрес на нем подлинный?
- Да.
Мальчишка все еще не мог поверить, что это не ловушка.
- Я могу идти?
- На все четыре стороны.
Он не сказал ни “спасибо”, ни “до свидания”, но комиссар перехватил его беглый взгляд, адресованный хозяйке.
- Теперь звони на вокзал.
Мегрэ заказал еще два стакана белого. Кафе снова почти опустело. Кроме комиссара и Лапуэнта оставалось всего пять посетителей, включая игроков в домино.
- Я полагаю, вы его не знаете?
- Кого?
- Молодого человека, который только что ушел. Она ответила не колеблясь:
- Знаю.
Это было сказано так просто, что Мегрэ стал в тупик.
- Он часто здесь бывает?
- Довольно часто.