Он не решился спросить у нее, что она думает о Люсетте Калас. Он и сам затруднился бы сказать, что он о ней думает.
На обратном пути Мегрэ зашел выпить глоток белого в бистро напротив Дворца правосудия. Когда он вновь очутился в своем кабинете, там его уже ожидал Лапуэнт.
- Как дела у святых сестер? - спросил Мегрэ.
- Они были очень приветливы. Я сначала боялся, что мне там будет не по себе, но они меня встретили так, что...
- Выяснил что-либо о шрамах? Лапуэнт был не слишком удовлетворен результатом своего визита.
- Прежде всего, как и говорила нам госпожа Калас, врач, делавший операцию, умер три года назад. Монахиня в регистратуре нашла историю болезни Каласа. О шрамах там, естественно, не упоминается, зато я узнал, что Калас болел язвой желудка.
- Они оперировали ему язву?
- Нет. Перед операцией они делают полное обследование и результаты записывают.
- Об особых приметах там не упоминается.
- Ничего подходящего. Моя монашка расспрашивала других сестер, но никто из них уже толком не помнит о Каласе. Одна только вспомнила, что он молился перед наркозом.
- Он был католик?
- Нет, просто боялся. Таких подробностей святые сестрички не забывают, а шрамы у них в памяти не остаются.
Итак, дело не сдвинулось с места и безголовое тело по-прежнему оставалось неопознанным.
Может быть, следователь Комельо прав? Если труп, найденный в канале, и Омер Калас - одно и то же лицо, форсированный допрос его жены может дать очень ценные сведения. Очная ставка с Антуаном, парнем на велосипеде, тоже не прошла бы безрезультатно, прикажи Мегрэ вовремя его задержать.
- Что же нам делать? - тихонько спросил Лапуэнт, оробевший от мрачного вида Мегрэ.
- Пошли.
- Машину взять?
- Да.
- Куда поедем?
- На канал.
Мегрэ хотел по пути поручить инспекторам 10-го округа разыскать в квартале рыжеволосого человека со следами ветряной оспы по имени Дьедонне.
Машина с комиссаром и Лапуэнтом за рулем пробиралась в потоке автобусов и грузовиков и уже подъезжала к бульвару Ришар-Ленуар, где неподалеку жил Мегрэ, когда комиссар внезапно сказал:
- Сворачивай к Восточному вокзалу. Лапуэнт удивленно посмотрел на начальника.
- Может, это ничего и не даст, но я хочу проверить. Нам говорили - Калас уехал в пятницу после обеда и взял с собой чемодан. Предположим, он вернулся в субботу. Если его убили и разделили на части, надо было освободиться от чемодана. Уверен, что на набережной Вальми больше нет ни чемодана, ни одежды, которую он, надо думать, брал с собой в поездку.
Лапуэнт следил за мыслью Мегрэ, кивая головой.
- В канале ни чемодана, ни одежды не нашли, тогда как убитого предварительно раздели.
- И голову тоже не нашли, - уточнил Лапуэнт. Предположение Мегрэ не содержало ничего оригинального. Когда виновные в убийстве лица хотят отделаться от компрометирующих предметов, они, в шести случаях из десяти, сдают их в камеру хранения.
Восточный вокзал был в двух шагах от набережной Вальми. Лапуэнт с трудом отыскал для машины свободное местечко у тротуара, после чего они с комиссаром прошли в зал ожидания.
- В пятницу, во второй половине дня, вы дежурили? - спросил Мегрэ у служителя в камере хранения.
- Только до шести вечера.
- В тот день было много народу?
- Не больше, чем обычно.
- У вас есть еще невостребованные вещи из тех, что были сданы в пятницу?
Служащий повернулся к стеллажам, на которых вытянулись в ряд тюки и чемоданы.
- Два места, - ответил он.
- Они принадлежат одному и тому же лицу?
- Нет. Номера разные. К тому же я вспомнил, что эту корзину, закрытую полотном, сдавала толстая женщина, от нее еще пахло сыром.
- Корзина с сыром?
- Не знаю. Впрочем, нет, теперь уже не пахнет.
- А второе место?
- Коричневый чемодан.
Он указал пальцем на дешевый, потертый чемодан.
- На нем нет ни имени, ни адреса?
- Нет.
- Вы не помните, кто его сдавал?
- Я могу ошибиться, но мне вроде помнится, что это был деревенский парень.
- Почему деревенский?
- Да вид у него был такой.
- Может быть, потому, что у него было румяное лицо?
- Может быть.
- Как он был одет?
- На нем, кажется, были кожаная куртка и фуражка. Мегрэ и Лапуэнт переглянулись: оба подумали об Антуане Кристене.
- В котором часу это могло быть?
- Около пяти. Точнее, чуть позже, потому что в это время пришел скорый из Страсбурга.
- Если за этим чемоданом придут, немедленно позвоните в полицейский участок, что на набережной Жемап.
- А если этот тип испугается и удерет?
- В любом случае мы будем здесь через несколько минут.
Было только одно средство установить принадлежность чемодана - съездить за г-жой Калас и показать ей его. Она равнодушно посмотрела на входящих в кафе Мегрэ и Лапуэнта и пошла к стойке, чтобы принять от них заказ.
- Мы сейчас не будем пить, - сказал Мегрэ. - Мы пришли за вами, чтобы вы опознали один предмет, который находится недалеко отсюда. Мой инспектор поедет с вами.
- А кафе нужно закрыть?
- Не стоит, я останусь здесь, а вы вернетесь через несколько минут.
Она не взяла шляпу, только надела туфли вместо шлепанцев.
- Вы сами будете обслуживать клиентов?
- Надеюсь, мне не придется этим заниматься. Когда машина с Лапуэнтом и г-жой Калас уехала, Мегрэ еще с минуту постоял на пороге. На губах его появилась улыбка. Впервые за годы службы он остался один в маленьком кафе как бы в роли его владельца. Мысль эта так понравилась Мегрэ, что он забрался за стойку и принял традиционную позу хозяина парижского бистро.
5. Бутылка чернил
Солнечные лучи снова падали туда, где они были вчера утром. Одно солнечное пятно, похожее очертаниями на какое-то животное, приходилось на закругленный угол оловянной стойки, другое - на дешевую картинку, изображающую женщину в красном платье, с кружкой пенящегося пива в руке.
Мегрэ еще накануне ощутил, что в атмосфере этого маленького кафе, как и многих кафе и баров Парижа, было нечто родственное с деревенскими трактирами, которые пустуют большую часть недели и наполняются в базарные дни.
Не исключено, что комиссар почувствовал искушение угоститься стаканчиком, но он тут же покраснел от своего ребяческого желания и, сунув руки в карманы, направился, с трубкой в зубах, к двери в глубине зала.