Коридоры уголовной полиции снова были безлюдны. В стеклянной клетке ожидал вызова только один осведомитель, явившийся, видимо, в назначенное ему время.
На лице вошедшего Лапуэнта еще отражалось возбуждение от закончившегося процесса.
- Многие это предвидели, и все же приговор произвел впечатление, как бомба... Все встали... Мать малышки, опять вернувшаяся на себе место, упала в обморок, и ее чуть не затоптали...
- А Меран?
- Он, казалось, ничего не понял. Дал себя увести, даже хорошенько не сознавая, что же произошло. Журналисты, которым удалось к нему пробраться, так ничего и не добились. Тогда они снова кинулись к его жене, сидевшей рядом со своим телохранителем - адвокатом Ламбленом.
Сразу после приговора она побежала к Мерзну, словно хотела броситься к нему на шею, но он уже уходил.
- Где она сейчас?
- Ламблен увел ее в какой-то кабинет, возле раздевалки адвокатов.
Жюсье не выпускает ее из виду.
Было уже половина седьмого. Служащие уголовной полиции расходились. В кабинетах гасли лампы.
- Я пошел обедать домой! - сказал комиссар.
- А мне что делать?
- Сходи пообедай и ложись спать.
- Вы думаете, может что-нибудь случиться? Комиссар, открывавший шкаф, чтобы достать пальто и шляпу, только пожал плечами.
- Ты хорошо помнишь, как проходил обыск?
- Очень хорошо.
- Ты уверен, что в квартире не было оружия?
- Уверен. Я даже убежден, что Меран никогда его и в руках не держал.
Его освободили от воинской повинности из-за плохого зрения.
- До завтра, голубчик!
- До завтра, патрон!
Мегрэ сел в автобус, потом, сгорбившись и подняв воротник, прошел по бульвару Ришар-Ленуар. Когда он поднялся до площадки своего этажа, дверь открылась, обозначив яркий прямоугольник света, и потянуло запахом из кухни.
- Доволен? - спросила мужа мадам Мегрэ.
- Чем?
- Тем, что его оправдали?
- А ты откуда знаешь?
- Только что передали по радио.
- А еще что сказали?
- Что жена ожидала его у входа и они вместе поехали на такси домой.
Комиссар вновь погрузился в привычный семейный мир, сунул ноги в шлепанцы.
- Есть очень хочешь?
- Не знаю... А что у тебя на обед?
Он думал о другой квартире, на бульваре Шаронн, где сейчас находилась другая супружеская пара. У них, наверное, и обед не приготовлен. Разве что в холодильнике ветчина или сыр.
На улице двое инспекторов шагают взад и вперед под дождем, если только не спрятались где-нибудь в подъезде.
Что там происходит? Что сказал Гастон Меран жене после семи месяцев, проведенных в заключении? Как он смотрел на нее? Пыталась ли она поцеловать его, взять за руку?
Клялась ли, что все, что было сказано на ее счет, - не правда?
А может быть, просила прощения, уверяла, что любит только его?
Пойдет ли он завтра к себе в магазин и в окантовочную мастерскую в глубине двора?
Мегрэ ел машинально, а жена понимала, что сейчас не время его расспрашивать.
Зазвонил телефон.
- Алло!.. Да... Это я... Кто?.. Ваше?.. Жюсье тоже с вами?
- Я звоню вам из ближайшего бистро, чтобы отчитаться. Ничего особенного не произошла но я подумал, что вам интересно узнать...
- Они вернулись домой?
- Да.
- Вдвоем?
- Да. Через несколько минут на четвертом этаже зажегся свет. Сквозь шторы я видел мелькавшие взад и вперед тени.
- А дальше?
- Полчаса спустя жена вышла на улицу с зонтиком в руках. Жюсье пошел следом. Далеко она не ходила: забежала в колбасную, потом в булочную и вернулась.
- Жюсье ее близко видел?
- Довольно близко. Через окно колбасной.
- Как она выглядит?
- Похоже, что наплакалась. На скулах - красные пятна, глаза блестят.
- Она не встревожена?
- Жюсье утверждает, что нет.
- А потом?
- Они, вероятно, поужинали. Потом я видел силуэт Жинетты Меран в окне другой комнаты, должно быть, спальни.
- И это все?
- Да. Нам обоим здесь оставаться?
- Думаю, что так будет вернее. Хорошо бы одному из вас побыть на их лестнице. Жильцы, наверное, ложатся спать рано. Пусть, например, Жюсье, как только в доме все стихнет, устроится на площадке. Можно сказать консьержке, чтобы она помалкивала.
- Слушаюсь, патрон!
- Позвони мне все же часа через два.
- Если не закроют бистро.
- Возможно, я туда зайду.
В квартире оружия не нашли, но ведь убийца Леонтины Фаверж зарезал ее ножом, которого, впрочем, тоже не отыскали. По утверждению экспертов, нож был очень острый, как у мясников.
Допрашивали всех ножовщиков, всех владельцев скобяных лавок в Париже, но это ни к чему не привело.
В конечном счете, ничего не было известно, кроме того, что убиты женщина и девочка, что на синем костюме, принадлежащем Гастону Мерану, обнаружены пятна крови, и, наконец, что жена Мерана в тот период, когда произошло убийство, несколько раз в неделю появлялась с любовником в меблированных комнатах на улице Виктор-Массэ.
Вот и все. За отсутствием доказательств присяжные признали Мерана невиновным. Но если они не могли утверждать, что Меран виновен, они также не могли доказать и его невиновность.
Пока муж находился в заключении, Жинетта Меран вела, себя безупречно, редко выходила из лома и ни с кем подозрительным не встречалась.
Телефона у нее в квартире не было. Наблюдение за перепиской ничего не дало.
- Ты и вправду собираешься туда сегодня ночью?
- Просто прогуляюсь перед сном.
Что он мог ей ответить? Что супруги Меран, так не подходившие для совместной супружеской жизни, сейчас находились вдвоем в этой странной квартире, где тома "Истории Консульства и Империи" стояли на полках рядом с куклами из шелка и иллюстрированными еженедельниками, рассказывающими об интимной жизни кинозвезд.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Около половины двенадцатого Мегрэ вышел из такси на бульваре Шаронн.
Жюсье с безразличным, как у всех, кто ведет слежку по ночам, лицом, бесшумно возник из темноты и указал на светящееся окно четвертого этажа.