Я не знал, что мы обязаны сообщать имена и адреса наших дантистов, наших врачей, а может быть, и наших портных...
- Я понимаю вас...
- Неужели? - бросил Мегрэ иронически.
- Я ставлю себя на ваше место, поверьте мне...
И мне очень тягостно в этот момент находиться на своем. Я действую только по приказу сверху. Что вы ответите, если я потребую у вас отчета, как вы провели время, час за часом, начиная с полудня вчерашнего дня?
- Я подам в отставку.
- Попробуйте войти в мое положение... Вам известно, какой шум подняла пресса вокруг ограбления ювелирных магазинов, которые повторяются с небывалой дерзостью вот уже в течение двух месяцев...
- Больше половины их произошло на Лазурном берегу и в Довилле, за пределами нашего ведомства.
- Одной и той же шайкой! Во всяком случае, одними и теми же методами. Последняя кража была совершена вчера утром. Вы отправились, как вы это делаете обычно, на место преступления?
- Нет.
- Вы прочли рапорты ваших инспекторов?
- Нет.
- Вы напали на какой-нибудь след?
- Я иду по одному и тому же следу с того момента, как возобновились эти грабежи.
- Без всякого результата?
- У меня нет еще никаких улик, это верно... Я жду какой-нибудь ошибки, неосторожности, какого-нибудь маленького и незначительного с виду факта, который позволил бы мне начать действовать.
- Сегодня утром вы не пошли к своему дантисту, но были у врача на улице Акаций, хотя ваши зубы в абсолютном порядке. Не подозреваете ли вы, что этот дантист замешан каким-то образом в краже драгоценностей?
- Нет.
- Ваш второй визит вы нанесли в дом напротив...
- Где живет один из моих осведомителей...
- Вы говорили с ним о краже драгоценностей?
- Нет.
- Послушайте, Мегрэ. Вы знаете, что, когда я начал здесь работать, я испытывал восхищение вами как человеком и как полицейским... Ничего не изменилось... Как я уже вам сказал, я поставлен перед необходимостью играть роль, которая мне не нравится...
Вчера вас вызывали к префекту полиции. Он говорил с вами об одном деле, которое меня не касается и которое мне известно лишь в самых общих чертах. Прежде чем расстаться с вами, он настойчиво рекомендовал вам не заниматься этим делом, ни с кем о нем не говорить. Даже со своими коллегами и инспекторами.
Это верно?
- Верно.
Шеф бросил взгляд на бумагу, лежавшую перед ним.
- Вчера, однако, после беседы с префектом вы заперлись в своем кабинете и просидели там до трех часов дня. Потом отправились в маленькое бистро на улице Сены под вывеской "У Дезире". Немного позднее вас видели в отеле на улице Эколь, где вы в течение нескольких минут разговаривали с хозяйкой отеля. Эти два места имеют какую-нибудь связь с тем делом, которым вам запретили заниматься?
- Да.
- Затем вы в сопровождении инспектора Жанвье отправились на улицу Акаций, где провели довольно длительное время у подозрительного субъекта по имени Манюэль Пальмари.
- Полагаю, господин директор, наблюдение за мной вела, как ее называют газеты, параллельная полиция?
Он не назвал шефа патроном, как делал обычно.
В нем поднималась волна отвращения. Ко всему, еще и солнце добралось до его кресла и лицо стало влажным...
Ролан Блютте сделал вид, что не слышал вопроса.
- Вернувшись на Набережную, вы вызвали к себе в кабинет старого инспектора по фамилии Барнакль, которому дали одно поручение. Он должен был сфотографировать особу, которой префект полиции...
- Запретил мне заниматься.
- Немного позднее вы очутились в маленьком баре на улице Месье-ле-Пренс в обществе инспектора Люка и одного из швейцаров Сорбонны. Разговор у вас шел о краже драгоценностей?
- Нет.
- Значит, о молодой девушке, о которой я говорил?
- Да.
- Вы случайно повели мадам Мегрэ обедать в ресторан на авеню Гранд-Арме?
- Нет.
- Это правда, что, расспрашивая некоего Лендри, вы сумели уговорить его показать вам список членов клуба?
- Все совершенно верно, господин директор. Признаюсь, мне не пришло в голову убедиться в том, что за мной никто не следит. До сих пор я жил по другую сторону барьера.
- Если вас это интересует, смею вас заверить, что я никакого отношения к этой слежке не имею и что только сегодня утром мне стало известно то немногое, что я знаю об этом деле. По-видимому, ему придают большое значение в высших сферах. Я только исполнитель.
И я должен выполнить до конца миссию, которую на меня возложили.
- Вы желаете, чтобы я вам подал письменные объяснения?
- Не делайте мою задачу еще более трудной, Мегрэ. Я не очень горжусь ею, поверьте.
- Охотно этому верю.
- Мне остается сказать, что в течение двадцати четырех часов вы использовали трех подчиненных вам инспекторов для своих личных дел. Я не думаю, чтобы к ним были применены какие-либо санкции, так как эти люди ничего не знали о вашей беседе с префектом полиции. Мне остается... - Директору тоже стало жарко, и он вытер лоб платком. - Мне остается сказать вам... Вы нуждаетесь в отдыхе... Вы очень много работали последнее время без всякого отпуска... Вы подадите заявление с просьбой об отпуске по болезни, который будет длиться до того времени, пока не закончится следствие по вашему делу... - Директор с трудом договорил до конца.
Он не смел поднять глаза на человека, сидевшего перед ним. У него было такое чувство, будто он нанес ему смертельную рану. - Это, по-видимому, продлится не более нескольких дней. Согласно уставу, вам дадут возможность защищаться. Насколько мне известно, вы уже изложили письменно свою версию происшедшего.
Мегрэ с трудом поднялся:
- Благодарю вас, господин директор. - Затем, к большому удивлению шефа, он направился к одному из окон. - Полагаю, их снова можно открыть?
Мегрэ открыл одно за другим все три окна, постоял несколько минут, чтобы вдохнуть знойный уличный воздух.
- Ваш отпуск начнется с настоящего момента, не так ли?
Мегрэ кивнул в знак согласия и вышел. Шеф не протянул ему руки, но держал ее немного выдвинутой, готовой схватить руку комиссара, если тот протянет свою.
Но комиссар не протянул руки. Он сразу прошел в кабинет инспекторов.
- Люка! Жанвье!
Барнакля не было на месте.
- Зайдите ко мне, ребята. Вам придется некоторое время поработать без меня.
Жанвье побледнел. Челюсти его так сжались, что он не мог произнести ни слова.