Когда Лесли, младшая сестра Фионы, училась в Сент‑Эндрюсе, она познавала себя с не меньшим любопытством, чем науки. Когда ее убили, она как раз переживала муки первой любви. После ее смерти родители узнали о ней нечто такое, с чем не смогли смириться. Для Фионы же не было ничего удивительного в том, что свою постель ее сестра делила с женщиной. Лесли особенно не распространялась о своих чувствах, но по тому, как она рассказывала о Кэролайн Мэтьюз, все было яснее ясного.
Так как об отношениях Лесли и Кэролайн почти никто не знал, то единственным человеком, от которого Кэролайн могла ничего не скрывать, была Фиона. Неудивительно, что общее горе связало их крепкими узами дружбы. Двенадцать лет прошло, а они виделись каждый раз, стоило Кэролайн оказаться в Лондоне, а в другое время обменивались телефонными звонками и переписывались по e‑mail. И по крайней мере три раза в году встречались, чтобы пройтись в здешних местах.
Кэролайн жила в Сент‑Эндрюсе и преподавала математику. Она успешно делала карьеру, подобно Фионе, однако потеря Лесли сказывалась на обеих, и они тянулись друг к другу, в одинаковой степени испытывая чувство вины и не желая усугублять его невниманием к нуждам своих партнеров.
Тяжело дыша, раскрасневшаяся Кэролайн наконец‑то добралась до вершины и плюхнулась на камень рядом с Фионой,
– Уф! Я совсем не в форме. Летом был сплошной дождь, и мы почти не выбирались в горы.
– Похоже, ты и в гимнастическом зале не бываешь, – попеняла ей Фиона.
Кэролайн скривилась.
– Во время ланча у Джулии теперь танцевальный класс, так что ей не до гимнастики. К тому же у нас обеих столько всяких дел и лишь два свободных вечера, вот она и злится, если я отправляюсь в гимнастический зал. Я давала себе слово, что буду вставать раньше и ходить туда до занятий, но ничего не получается.
– Постарайся, тебе же будет легче.
Фиона развязала рюкзак и достала бутылку с водой.
– Фиона…
В голосе Кэролайн прозвучало предостережение, и Фиона рассмеялась.
– Извини. Ты права. Больше не буду.
Фиона протянула руку, и Кэролайн нежно пожала ее. Так повелось издавна, когда они обе остро переживали свою потерю и Фиона не давала Кэролайн проходу, стараясь заменить Лесли.
Сделав глоток воды, Фиона протянула бутылку Кэролайн, но та покачала головой.
– Не надо, а то через пять минут мне захочется писать. А тут нет ни одного укромного местечка.
– Да в тебе ни капельки воды не осталось.
– Фиона! – воскликнула Кэролайн. – Опять ты за свое. Оставь свои материнские замашки.
– Прошу прощения. Вот что значит жить с мужчиной. Особенно с таким, который половину времени проводит в параллельном мире.
– Ты имеешь в виду такого, который не забывает вовремя убрать в квартире и вовремя поесть?
Фиона усмехнулась.
– Зато он забывает о другом. Иногда он настолько поглощен своей работой, что напрочь забывает о нашей встрече. Или пропускает остановку в метро, потому что слишком увлекся беседой с самим собой, отчего оказывается в Кеннингтоне, когда ему полагается быть на Лестер‑сквер.
– Кстати, как он?
Фиона поднялась, убрала бутылку в рюкзак и повесила его на плечо.
– Чертовски умен, как всегда.
Кэролайн, уже успевшая отдышаться, тоже встала и внимательно посмотрела на Фиону, которая никогда не позволяла себе ни одного дурного слова о Ките Мартине. А между тем, если говорить об уме, то уж ума Фионе не занимать. Насколько Кэролайн могла заметить, Кит от нее отставал. В разговоре, в споре он был быстр и уверен в себе, однако всегда уступал, в отличие от Фионы, стоило ему почуять слабину в доводах противника.
– Похоже, он достал тебя, – сказала Кэролайн, ступая следом за Фионой на узкую тропу, которая пересекала Уотеркам‑Джолли‑дейл.
– Похоже, он достал тебя, – сказала Кэролайн, ступая следом за Фионой на узкую тропу, которая пересекала Уотеркам‑Джолли‑дейл.
– Да уж, – процедила сквозь сжатые зубы Фиона, не отрывая глаз от земли.
– Расскажешь?
– Я злюсь на него. Вчера был жуткий скандал. Он получил по почте письмо, в котором ему угрожают смертью, а он отказывается сообщать в полицию. Говорит, таких писем у него навалом. А я в этом не уверена. Меня оно напугало. А после того, что случилось с Дрю Шандом…
– Но ведь он другой! Во всех шотландских репортажах было сказано, что во всем виноват садомазохизм. Никто даже не обмолвился, что опасность подстерегает не только геев.
Фиона нахмурилась.
– Это только одна из версий. К тому же неизвестно, получал ли Дрю Шанд угрозы. Я понимаю, что другая версия, будто его убили из‑за его романов, звучит не столь убедительно, но она тоже имеет право на существование, и пока ее не опровергли, Кит должен быть осторожнее.
– Из‑за этого вы поссорились?
– Мы почти не разговариваем.
– Кит наверняка знает, почему тебя это так тревожит.
Кэролайн ступила на параллельную тропинку, чтобы идти рядом с Фионой.
– Думаю, он знает, что я боюсь за него, – холодно подтвердила Фиона.
– Что‑то еще?
Фиона молча шагала по тропинке и глядела на реку, которая становилась шире по мере приближения к неподвижному озеру, сотворенному дамбой на реке Крессбрук.
– Дело в Лесли, да?
Фиона остановилась как вкопанная.
– Это не имеет к Лесли никакого отношения.
Она упрямо стиснула зубы. Кэролайн тоже остановилась в нескольких шагах впереди Фионы и, обернувшись, положила руку в перчатке ей на плечо.
– Не надо, Фиона, я же понимаю. Тебе тошно от одной мысли, что ты можешь его потерять, как потеряла Лесли, и тебе отлично известно, что переживает человек, когда убивают его любовь. От этого страха малейшая опасность становится чем‑то грандиозным, и ты невольно превращаешься в няньку. – Кэролайн умолкла, но Фиона ничего не сказала. – Я понимаю, потому что сама такая и довожу Джулию бог весть до чего. Если она поехала в город не на машине, я обязательно встречаю ее. Она говорит, что чувствует себя девчонкой, о которой мама думает, будто она местный головорез.
Кэролайн тихо засмеялась.
– Еще в самом начале она просила, чтобы я не заезжала за ней после родительских собраний. А я крутилась возле школы и ждала, когда она выйдет. И ехала за ней домой. Один раз чуть не довела ее до сердечного приступа, потому что она услыхала за спиной шаги и подумала, что ее сейчас убьют. Тогда‑то она поняла, с чем связано мое настойчивое желание оберегать ее, ведь я больше думала о своих страхах, нежели о ее способности защитить себя. И теперь она всегда идет рядом, хотя у нее все переворачивается внутри. Фиона, тебе нужно сказать Киту, почему ты так близко к сердцу восприняла это письмо. Возможно, он прав и ничего страшного нет. В конце концов, ему виднее. Кит должен знать, что ты не просто так опекаешь его. Он должен знать, что у тебя есть для этого причины.
Фиона не отрываясь смотрела на песчаные выступы по другую сторону долины.
– А я думала, что психолог тут я, – дрожащим голосом произнесла она.
– Ага, но психолог анализирует других, а не себя.
Фиона принялась изучать стертые носки своих башмаков.
– Наверно, ты права. Я должна объясниться с ним. – Она посмотрела прямо в глаза Кэролайн. – Как я буду жить, если с ним что‑нибудь случится? – проговорила она, сверкая непролитыми слезами.
Кэролайн крепко обняла ее.
– Я понимаю.
Высвободившись из ее объятий, Фиона слабо улыбнулась.