На вымощенном белыми плитами полу темнеют пятна засохшей крови. Над раковиной — разбитое зеркало, под которым виден черный толь. Осколки стекла валяются и в раковине, и на полу. Ванна завешана старой темно-желтой занавеской.
Саманта стоит перед ней, стараясь набраться смелости.
— Сэм, — окликает ее, появляясь за спиной, Фрэнк. — Это Библия, и открыта она на Книге Иова. Несколько абзацев подчеркнуты.
Его голос доносится как будто издалека. Саманта узнает черное зеркало, плитки — они были в ее первом видении, — и ей становится страшно. Она боится, что обнаружит в ванне Кэтрин или еще одну жертву, боится, что видения приведут ее в другие, не менее страшные места. Набрав в грудь воздуха, Саманта решительно отдергивает штору.
Ничего, кроме изъеденной пятнами ржавчины ванны.
— Я вызываю полицию, — говорит Фрэнк, глядя на залитый кровью пол, битое стекло и поднимая глаза на Саманту.
Пока он набирает номер детектива Снейра, она забирает из его рук книгу.
Когда подумаю: утешит меня постель моя, унесет горесть мою ложе мое, Ты страшишь меня снами и видениями пугаешь меня; и душа моя желает лучше прекращения дыхания, лучше смерти, нежели сбережения костей моих.
Саманта возвращается в комнату, читая подчеркнутый отрывок вслух. Бог позволил Иову страданиями проверить веру. Может, Кэтрин считает, что страдает незаслуженно? Она переворачивает страницу и только теперь замечает кисловатый запах протухшей китайской пищи.
Внезапно входная дверь распахивается, и Саманта видит силуэт высокого мужчины с бейсбольной битой в руке. Незнакомец входит, заслоняя собой окно. Ноги ее словно наливаются свинцом. Саманта пытается окликнуть Фрэнка, но лишь беззвучно открывает рот. Библия выскальзывает из пальцев и с глухим стуком падает на пол. Мужчина делает еще один шаг. Свет падает на него со спины, и лицо остается в тени.
— Брось! — раздается сзади громовой голос Фрэнка. Бита взлетает вверх, незнакомец издает дикий вопль и выскакивает за дверь, должно быть, увидев пистолет. Фрэнк бросается за ним. Саманта следует за Фрэнком, перепрыгивая через ступеньки, ныряя под мокрые ветви. Оранжевое пятно несется по дорожке. Руки незнакомца дергаются, точно крылья подбитой птицы, а кричит он так пронзительно, что Саманта боится, как бы не разлетелось ветровое стекло. Мужчина сворачивает с дорожки к соседнему дому, и тут его сбивает с ног выскочивший наперерез Фрэнк.
Склонившись над незнакомцем, Фрэнк тормошит его за плечо.
— Кто ты?
Теперь, подойдя ближе, Саманта имеет возможность рассмотреть человека в оранжевой куртке получше. Его худоба особенно заметна на фоне широких плеч Фрэнка. Руки у парня дрожат, грудь поднимается и опадает.
— Убери руки!
— Кто ты? — повторяет запыхавшийся Фрэнк.
— Би-Джей Манассас.
Фрэнк мигает.
— Ничего себе имечко!
— А вы, черт возьми, кто такие?
— Я сотрудник полиции.
— Коп? В таком-то прикиде? Рассказывай!
— Ну, вообще-то я работаю на…
— Ты за это ответишь!
Фрэнк рывком поднимает парня на ноги.
— Что ты там делал?
— Кормил чертова кота. Тварь нагадила мне на туфли на прошлой неделе.
— Ты всегда прихватываешь бейсбольную биту, когда идешь кормить кота?
— Только когда вижу, что чужие шляются возле дома моего соседа.
— Значит, вы живете по соседству с Кэт… то есть с Изабеллой? — спрашивает Саманта.
— Изабелла? А это еще кто?
— Вы сказали, что кормили ее кота.
— Дом принадлежит Бобу. И кот тоже. Просто Боб недавно сдал комнату какой-то женщине.
— Вы с ней знакомы?
— Видел однажды. Она курила во дворе. Боб никому не позволяет курить у него дома.
— Когда вы ее видели?
— Примерно неделю назад. Сидела вон там, на бордюре. Мы с ней немного поговорили.
— Что она вам сказала? — резко и нетерпеливо спрашивает Фрэнк.
— А это уж не твое дело, Чак Норрис!
— Би-Джей, — мягко говорит Саманта, — мы действительно работаем с полицией. Расследуем дело, связанное с исчезновением женщины, так что полезной может оказаться любая мелочь. Я Саманта Ранвали. А это Фрэнк Беннет.
— И вы думаете, что это она?
— Да, и ее родители очень беспокоятся. Что она вам рассказала?
— Да я и не помню. — Он успокоился и говорит уже нормальным тоном. — Я тогда только-только вернулся из клуба и был немного… не того. — Неловкий смешок. — Да мы и разговаривали-то всего ничего, пару минут, не больше. — Пауза. — Ну, разве что… Когда она докурила, я спросил, собирается ли она спать. И она ответила, что нет, ей не спится. Вот и все.
Саманта смотрит на Фрэнка и снова поворачивается к парню.
— Хочу показать вам кое-что.
Она идет к машине и достает из сумки папку, в которой лежит фотография Кэтрин.
— Би-Джей, вы разговаривали с этой женщиной?
— Точно, с ней.
— Спасибо.
У тротуара, в нескольких шагах от них, останавливается автомобиль, из которого выходит детектив Снейр. Тут же подъезжает и патрульная машина. Фрэнк ведет полицейских к задней двери. Снейр недовольно ворчит, что вот опять посторонние уничтожили все следы.
Они входят в квартиру, и Саманта перестает прислушиваться к тому, что он говорит. Она останавливается посреди комнаты, оглядывается и пытается представить Кэтрин в этой обстановке. Когда Снейр исчезает в ванной, она снова поднимает Библию и открывает ее на первом отмеченном отрывке Книги Иова.
Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня; и чего я боялся, то и пришло ко мне. Нет мне мира, нет покоя, нет отрады: постигло несчастье.
ПАРАСОМНИЯ
Чапел-Хилл, Северная Каролина
21 января 1987 года
2.19
Кристина работает в последнюю смену в «Луне», небольшом кафетерии на окраине. Когда-то здесь был лес, и высокие ветвистые деревья полностью скрывают от глаз город. Когда сидеть во дворике или под горчично-желтым навесом на веранде становится холодно, народ забивается внутрь. Маленькие столики стоят близко друг от друга, поэтому работать трудно, а освещение для чтения скудное. Это место, где общаются, философствуют, флиртуют. «Луна» с ее электрическим декором влечет к себе самую разношерстную публику: завсегдатаев с проколотыми языками и татуированными руками, несчастных влюбленных, любителей пооткровенничать и излить душу, глядя при этом вам в глаза.
Вот почему Кристине нравится работать здесь. С такими клиентами она чувствует себя нормальной, как будто все в порядке.
Две ведущие к входу грязные дороги служат также стоянками, и зачастую, когда она приезжала, свободного места уже не оказывалось, так что парковаться приходилось возле статуи красного бизона, выполненной в натуральную величину. Но сейчас, после закрытия, стоянка пустует. Ветер треплет деревья, будто развешенное на веревке белье, и бросает в лицо пригоршни песка. Кристина идет в полной темноте, наклонив голову и почти ничего не видя перед собой:
Хриплый голос над ухом звучит едва слышно:
— Кристина.
Резко обернувшись, она напряженно всматривается во тьму. Сердце колотится. Из-под раскачивающихся ветвей появляется фигура.
Она видела его раньше. Один из постоянных клиентов. Всегда сам по себе. Иногда он наблюдает за ней, но никогда не заговаривает. Наверное, подслушал, как ее называют другие. Обычно нервно бегающие глаза сейчас не видны.
— Что вам нужно?
— Поговорить.
— Нет, спасибо.
Прежде чем она успевает повернуться и сделать шаг, он прыгает из темноты. Под ногами глухо хлюпает грязь, и ее спина оказывается прижатой к холодной дверце автомобиля. Длинное ледяное лезвие касается ее правой щеки.
Она успевает сделать вдох, но не может выдохнуть.