Валландер нашел стакан и дал ей воды.
– Вчера Сведберга не было. Просто исчез, не предупредив.
– Это для него необычно, – сказала Лиза Хольгерссон.
– Очень необычно. Меня сегодня ночью как током ударило – что‑то случилось. Вскочил и помчался сюда.
– То есть это могло случиться раньше чем вчера вечером?
– В том‑то и дело. Мартинссон сейчас опрашивает соседей – может быть, кто‑то что‑то слышал. Надеюсь, что да. Дробовики бесшумно не стреляют. Если нет – пусть судебные медики в Лунде определяют, когда он был убит.
Валландер слышал свои профессиональные комментарии словно со стороны. Его затошнило.
– Он ведь был не женат? – полуутвердительно спросила Лиза Хольгерссон. – А родственники есть?
Валландер задумался. Он помнил, что мать Сведберга умерла несколько лет тому назад. Об отце он никогда ничего не слышал. Впрочем, с одной из родственниц Сведберга он встречался несколько лет назад в связи с расследованием убийства.
– Двоюродная сестра, – сказал он. – Акушерка. Зовут Ильва Бринк. Больше ничего сказать не могу.
В прихожей послышался голос Нюберга.
– Я посижу пока здесь, – сказала Лиза Хольгерссон.
Валландер вышел встретить Нюберга.
– Что тут у вас за херня?
Нюберг был превосходным криминалистом, но работать с ним было довольно трудно – у него постоянно было скверное настроение. Похоже, он не сообразил, куда его вызвали.
– Ты знаешь, где ты находишься? – осторожно спросил Валландер.
– Ни хрена я не знаю, кроме того, что меня подняли среди ночи и вызвали на Малую Норрегатан. Мартинссон мямлил какую‑то чушь, что на него непохоже. Не проснулся, что ли. А в чем дело?
Валландер посмотрел на него так, что Нюберг осекся.
– Сведберг, – сказал Валландер. – Сведберг мертв. Похоже, его убили.
– Калле Сведберг? – недоверчиво спросил Нюберг.
У Валландера перехватило дыхание. Нюберг был один из немногих, кто называл Сведберга по имени. Карл‑Эверт, Калле.
– Он лежит там. Стреляли из дробовика, прямо в лицо.
Нюберг зажмурил глаза и сморщился.
– Тебе, думаю, не надо рассказывать, как это выглядит.
– Нет, – сказал Нюберг. – Не надо.
Нюберг пошел в гостиную и, дернувшись, остановился на пороге. Валландер помедлил минутку, давая тому прийти в себя.
– У меня к тебе сразу вопрос, – сообщил он Нюбергу. – Можно сказать, основной. Ружье лежит в двух метрах от тела. Вопрос – могло оно туда угодить, если он застрелился сам?
Нюберг подумал секунду и решительно сказал:
– Нет. Это исключено. Если человек держит ружье в руках и направляет его себе в лицо, оно не может отлететь так далеко. Это невозможно.
Валландер почему‑то почувствовал облегчение. Значит, не самоубийство.
В прихожей стало тесно. Появились врач и Ханссон. Еще один техник‑криминалист распаковывал свою сумку.
– Послушайте меня секунду, – сказал Валландер. – Убит наш следователь, Сведберг. Он лежит там, за дверью. Зрелище жуткое. Мы все знали его. Мы все скорбим о нем. Он был наш коллега, и это почти невыносимо…
Он замолчал. Он ясно понимал, что должен сказать что‑то еще, но слова не приходили на ум. Нюберг и его помощники приступили к работе. Лиза Хольгерссон так и не встала со стула.
– Я должна позвонить его кузине, – сказала она. – Наверное, ближе ее у него никого нет.
– Я могу позвонить, – сказал Валландер. – Я с ней знаком.
– Опиши мне вкратце, – попросила она, – что здесь произошло? Как ты думаешь?
– Для этого нужен Мартинссон.
– Я могу позвонить, – сказал Валландер. – Я с ней знаком.
– Опиши мне вкратце, – попросила она, – что здесь произошло? Как ты думаешь?
– Для этого нужен Мартинссон. Сейчас позову.
Валландер вышел на площадку. Дверь в квартиру напротив была приоткрыта. Он постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. Мартинссон был в гостиной. С ним было еще четверо – двое мужчин и две женщины. Трое в халатах, один уже одетый. Валландер знаком попросил Мартинссона выйти.
– Подождите несколько минут, – попросил он соседей.
Они вернулись в квартиру Сведберга и прошли на кухню. Мартинссон был очень бледен.
– Давай начнем сначала, – сказал Валландер. – Кто последним видел Сведберга?
– Может быть, и я, – сказал Мартинссон, – не знаю. По‑моему, это было в столовой в среду утром. Часов в одиннадцать.
– Как он выглядел?
– Как всегда. Если бы было что‑то необычное, я бы обратил внимание.
– После обеда ты позвонил мне. Мы решили встретиться втроем в четверг утром.
– Я пошел к нему, но его в кабинете не было. В приемной сказали, что он ушел и сегодня его не будет.
– Когда он ушел?
– Это я не спросил.
– И что ты сделал?
– Позвонил ему домой и наговорил на автоответчик, что у нас завтра в восемь совещание. Потом звонил еще несколько раз, но никто не отвечал.
Валландер подумал.
– Значит, в среду, в какое время, мы не знаем, Сведберг уходит из полиции. Все вроде бы нормально. В четверг он не является на работу, что для него в высшей степени нехарактерно. Причем даже не важно, получил он твое сообщение или нет – он всегда приходил на работу вовремя или звонил.
– Значит, это случилось еще в среду, – сказала Лиза Хольгерссон.
Валландер кивнул.
В какой‑то момент нормальное перестает быть нормальным и становится ненормальным, подумал он. Мы должны определить этот момент.
И еще одна мысль пришла ему в голову. Он вспомнил, как Мартинссон как‑то обратил его внимание, что у него, Валландера, не работает автоответчик.
– Погодите‑ка, – сказал он и вышел из кухни.
В кабинете Сведберга на столе стоял автоответчик. Валландер выглянул в гостиную. Нюберг стоял на коленях рядом с ружьем. Валландер помахал ему:
– Я хочу послушать автоответчик. Скажи, как сделать, чтобы ничего не нарушить.
– Мы всегда можем вернуть кассету в исходную точку, – сказал Нюберг.
На руках у него были прозрачные перчатки. Валландер кивнул, и Нюберг нажал на кнопку.
Они услышали три сообщения Мартинссона. Мартинссон каждый раз называл время звонка. Кроме этого – ничего.
– А что говорит Сведберг?
Нюберг нашел другую кнопку. Они оба вздрогнули, услышав голос Сведберга. К сожалению, в настоящий момент меня нет дома. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала.
И все.
Валландер вернулся в кухню.
– Все твои сообщения записались, – сказал он Мартинссону. – Мы пока, правда, не знаем, слушал ли их кто‑нибудь.
Все замолчали, обдумывая его слова.
– А что говорят соседи? – спросил он.
– Никто ничего не слышал. Странно. Никто не слышал выстрела, хотя кто‑то все время был дома.
Валландер нахмурился:
– Как это может быть? Чтобы никто ничего не слышал?
– Я еще не закончил опрос.
Мартинссон вышел, и тут же в дверях возник полицейский.
– Там журналист пришел.
О, дьявол, подумал Валландер. Кто‑то успел‑таки позвонить. Он посмотрел на Лизу Хольгерссон.