Мужчины подняли головы от карт.
— В чем дело, пташка? — спросил один из них.
— Я бы хотел пройти…
— Ну и проходи, чего стоишь?
— Не могу, — сказал Мишкин.
— Почему это не можешь? У тебя ног нет, что ли?
— Ноги у меня в порядке, — ответил Мишкин. — Но все дело в том, что если я попытаюсь обойти вас, то могу упасть в пропасть. Видите ли, между стульями и краем доски маловато места, всего дюйм или два, а у меня не настолько развито чувство равновесия, чтобы рисковать.
Игроки вытаращили на него глаза.
— Фил, ты когда-нибудь слышал подобную чушь? — спросил один из них.
— Много я слышал всякой чепухи, — покачал головой Фил, — но это все почище ночного горшка, окантованного мехом. Эдди, а ты что скажешь?
— Нализался он, наверное, а, Джордж?
— Кто его знает. А ты как думаешь, Берт?
— Я только чтособирался спросить об этом у Джека. — Берт уставился на Мишкина. — Послушай, парень. Я и мои приятели сидим в номере 2212 отеля «Шератон-Хилтон», играем в карты, и вдруг заявляешься ты и начинаешь вкручивать нам мозги насчет того, что свалишься в пропасть, если обойдешь вокруг нас, хотя перво-наперво тебе не мешало бы извиниться за то, что ты вперся без приглашения в чужой номер, так ведь? Но раз уж ты здесь, то вот что я тебе скажу, парень, — ходи на здоровье вокруг нас хоть целый день, и ничего с тобой случиться не может, потому что никакая это не пропасть, а обыкновенный отель.
— Боюсь, что вы заблуждаетесь, — учтиво сказал Мишкин. — Вы не в отеле «Шератон-Хилтон».
— Ну а где же мы, черт побери? — негодующе воскликнул Джордж, а может и Фил.
— Вы сидите за столом, стоящим на доске, которая перекинута через пропасть, на планете под названием Гармония.
— Ты, — заявил Фил, а может, и Джордж, — совершенно чокнутый. Ну ладно, мы, конечно, немного выпили, но мы-то знаем, что устроились в отеле!
— Не знаю, как это произошло, — сказал Мишкин, — но вы находитесь не там, где думаете.
— Мы на доске через пропасть, не так ли? — спросил Фил.
— Точно так.
— Но как же тогда получается, что мы сидим в номере 2212 отеля «Шератон-Хилтон»?
— Не знаю, — признался Мишкин. — По-видимому, произошло нечто странное…
— Ну конечно, произошло! — воскликнул Берг. — Произошло с твоей головой. Ты свихнулся!
— Уж если кто из нас свихнулся, — сказал Мишкин, — так это вы все.
Игроки в покер расхохотались.
— Здравый ум — это вопрос единого мнения, — сказал Джордж. — Мы говорим, что это номер отеля, а нас четверо, и мы в большинстве четыре к одному. Значит, сумасшедший — ты!
— Этот проклятый город полон чокнутых, — сказал Фил. — Вы только посмотрите — заявляется к тебе в номер и утверждает, что он балансирует на доске через пропасть.
— Вы позволите мне пройти? — спросил Мишкин.
— Ну, предположим. И куда же ты пойдешь?
— На другую сторону пропасти.
— Послушай, — сказал Фил, — если ты нас обойдешь, то упрешься в стену.
— Ошибаетесь, — возразил Мишкин. — Я уважаю чужое мнение, но в данном случае оно основано на неверном представлении о действительности. Позвольте мне пройти, и вы сами увидите.
Фил широко зевнул, собираясь подняться со стула.
— Я все равно собирался сходить в гальюн, так что можешь пройти. Но когда ты упрешься в стену, то разворачивайся на сто восемьдесят градусов и сматывайся отсюда.
— Если это комната, то я обещаю тут же покинуть ее.
Фил поднялся, сделал шаг назад и рухнул в пропасть. Пока он летел в бездну, эхо многократно повторило его дикий вопль.
— Эти проклятые полицейские сирены начинают действовать мне на нервы, — пробурчал Джордж.
Мишкин пробрался мимо стула, на всякий случай придерживаясь за край стола, и оказался на другой стороне пропасти. За ним проследовал робот. Оказавшись в безопасности, Мишкин крикнул:
— Ну что, убедились? Это же ущелье!
— Пока он там, — сказал Джордж, — может, мы сменим масть? Он там уже полчаса торчит.
— Эй, — сказал Берг, озираясь, — а куда подевался этот псих?
— Смылся, — сказал Джордж, — а может, спрятался в шкаф?
— Нет, — сказал Берг, — за шкафом я следил. — Может, в окно выпрыгнул?
— Едва ли, здесь окна не открываются.
— Ну и дела! — сказал Джордж. — Ну прямо как в романе. Эй, Фил, пошевеливайся!
— Бесполезно. Из гальюна его только трактором можно вытащить. Может, сыграем пока в джин-рамми?
— Твоя очередь, — сказал Берт и стал тасовать колоду.
Мишкин еще немного полюбовался на них, затем повернулся и пошел своим путем — дальше через лес.
15
— Так что же это было? — спросил Мишкин у робота.
— В данный момент я как раз перерабатываю информацию, — ответил робот. Он помолчал и неуверенно сказал: — Они устроили оптический трюк с помощью зеркал.
— Едва ли так.
— Все гипотезы относительно существующей последовательности событий кажутся маловероятными, — ответил робот. — Может, ты предпочитаешь другую гипотезу — будто мы и эти игроки встретились в точке смещения пространственно-временного континуума при пересечении двух плоскостей реальности?
— Это больше похоже на правду, — сказал Мишкин.
— Чепуха все это. Давай-ка двинемся дальше.
— Давай, — согласился Мишкин. — Кстати, машина в порядке?
— Надеюсь, — ответил робот. — Ведь я битых три часа потратил на перемотку генератора.
Их машина — белый «ситроен» с грибовидными шинами, оборудованный гидравликой задних фонарей — стояла прямо перед ними на небольшой полянке. Мишкин сел за руль и завел машину. Робот развалился на заднем сиденье.
— Ты что собрался делать? — спросил Мишкин.
— Так, подремлю немного.
— Разве роботы спят?
— Я неточно выразился. Я хотел сказать, что я псевдоподремлю.
— А! Это совсем другое дело, — сказал Мишкин, включая сцепление и трогая машину с места.
16
Вот уже несколько часов машина мчалась по прекрасной зеленой равнине. Наконец Мишкин вывел ее на узкую грязную дорогу, которая, петляя между гигантских ив, привела их к воротам. Перед путешественниками возник прекрасный замок.
— Смотри, — сказал Мишкин.
— Очень интересно, — ответил робот, очнувшийся от псевдодремы. — А ты обратил внимание на надпись?
Мишкин внимательно посмотрел на деревянный щит, прибитый к молодой елочке, стоящей перед замком, на котором было написано: «Воображаемый замок».
— Что это значит?
— Это означает, что у некоторых людей хватает порядочности сообщить чистую правду и не вводить в заблуждение прохожих, — ответил робот. — Воображаемый замок — это такой замок, у которого нет двойника в объективной реальности.
— Пойдем посмотрим на него?
— Я же тебе только что объяснил: замок нереален. То есть там буквально не на что смотреть.
— Все равно я хочу на него посмотреть, — настаивал Мишкин.
— Но ведь ты прочитал надпись?
— Да. Но, возможно, это просто шутка или обман.
— Если ты не веришь тому, что написано совершенно ясно, — сказал робот, — то как же ты вообще можешь чему-то верить? Ты же должен был заметить, что надпись выполнена вполне грамотно, без всяких там финтифлюшек, и смысл ее вполне ясен. В правом углу стоит печать Департамента общественных работ, организации с безупречной деловой репутацией, чье кредо известно всему миру. «NOLI ME TANGERE». Ясно, что они относят замок к разряду предприятий общественных услуг, поэтому нормальному человеку там нечего делать. Или Департамент общественных работ для тебя ничего не значит?
— Веский довод, — согласился Мишкин. — Но, может быть, печать поддельная?
— Типично параноидальное мышление, — сказал робот. — Во-первых, несмотря на то что надпись реальная и солидная, ты считаешь ее шуткой или фальсификацией, что, в принципе, одно и то же. Далее, даже узнав, кто является автором так называемой «шутки», ты продолжаешь упорствовать в своем заблуждении, утверждая, что это подделка. Более того, я уверен: докажи я тебе подлинность и искренность сделавших надпись, ты будешь упорно придерживаться того мнения, что эти люди либо сами нереальны, либо заблуждаются насчет реальности замка, хотя все твои утверждения противоречат общепринятому принципу Бритвы Оккама .
— Просто это так необычно, — растерянно сказал Мишкин. — То есть когда своими глазами видишь замок, а тебе говорят, что он воображаемый.
— Ничего тут нет необычного, — ответил робот. — Со времени последнего пересмотра закона о правдивости рекламы десять богов, четыре распространенных религиозных учения и тысяча восемьсот двенадцать культов были признаны воображаемыми.
17
В сопровождении ризничего, жизнерадостного пухлого коротышки с седой бородой и деревянным протезом, Мишкин и робот совершили экскурсию по воображаемому замку. Они проходили по длинным душным коридорам, сворачивали в короткие боковые проходы, из которых тянуло сквозняком, проходили мимо железных доспехов, которым искусственно был придан вид древних, мимо сделанных из современнейших тканей гобеленов, изображавших девиц в вызывающих позах верхом на единорогах. Они осмотрели камеры пыток, в которых поддельные узники притворялись, что корчатся от боли, причиняемой фиктивными удавками, эрзац-щипцами и фальшивыми ногтевырывателями, которые держали в руках широкоплечие палачи, кажущееся правдоподобие которых сводилось к нулю обычными очками в роговой оправе. (Правда, кровь была настоящая, пастеризованная, но даже и она не выглядела убедительно.) Они посетили оружейную палату, где курносенькие девицы печатали в трех экземплярах заявки на последнюю модель Меча Грааля и на копье «Большой варвар». Они поднялись на зубчатые крепостные стены и увидели бочки с полиненасыщенныммаслом «Смит и Вессон», пригодным для смазки оружия при низкой температуре и для поливания врагов в кипящем состоянии. Они заглянули в часовню, где рыжий, похожий на мальчишку священник обрушивал шутки на санскрите на паству из перуанских горняков, добывающих олово, в то время как распятый по ошибке Иуда удивленно глядел на них с символического креста, инкрустированного специальными породами дерева, выбранными ввиду их высокой одухотворенности. Наконец они вошли в огромный банкетный зал, где стоял стол, уставленный блюдами с жареными цыплятами, чашами с апельсиновым соком, сосисками под острым соусом, устрицами в раковинах и двухдюймовой толщины ростбифами, поджаренными сверху и сыроватыми снизу. Были тут и блюда с мягким мороженым, и пицца, как неаполитанская, так и сицилийская, с великолепным сыром и сосисками, анчоусами, грибами и каперсами. Здесь можно было увидеть и дорогие, завернутые в фольгу блюда, и дешевые закуски, и то, что называется «серединка наполовинку», многочисленные сандвичи с языком, солониной, ливерной колбасой, сливочным маслом, луком, приправленные капустным и картофельным салатом, посыпанные укропом и проложенные малосольными огурчиками. В громадных супницах дымился луковый суп, а также куриный бульон с лапшой. Тарелки были доверху наполнены омарами по-кантонски, широкие блюда — ребрышками под кисло-сладким соусом, упаковки из прессованного провощенного картона — уткой с грецкими орехами. Были там и фаршированные индейки под клюквенным соусом, чизбургеры, креветки в соусе из черной фасоли и многое, многое другое.