Убойные ребята - Серегин Михаил Георгиевич 12 стр.


– А там, где эта ваша ремонтная мастерская, пиво продается, а?

– Абижаищ, дарагой! – в голос воскликнули оба кавказца. – Пива, водка, шашлик. Шашлик! – повел уже сольную партию Аветисян, свирепо вращая глазами. – Кстаты, дарагой, ты когда-нибуд ел настаящий армянский шашлик? Нэ-э-эт, нэ грузинский… грузынскый эта не шашлик, а так… испорченный баран!..

– Ну, даже не знаю, – уже повеселев, выговорил Влад Свиридов. – Если честно, я больше не из баранины, а из свинины люблю.

– Нэправильный шашлик! – искренне возмутился Аветисян, а его верный Арам закивал: «Нэт, нэт, неправильний». – Нэ надо свинья, свинья останэца свинья, а нужен… эк!.. барран! Грузын как дэлает шашлик? – продолжал разоряться Аветисян, в то время как вся четверка подходила к месту, где рядышком были припаркованы машина армян и неисправная свиридовская «Хонда». – Как грузын? Э-э, не говоры! Грузын бэрет баран, рубит баран на много кусок, надевает на шампур и жярит! Это не шашлик, а Асвенцым какой-то, слющай!.. А армянин щьто? – воздел палец Аветисян. – Армянин берет баран и не-е-ежненько, баран даже нэ болно, дэлает из него много мяса, патом паливает это мясо бэлим вино, патом бэрет памидор, баклажян, пэрец, обжяривает всо это, патом добавляет зелени… потом еще, и па-адает дарагой гост. Вай, какой вкусны, слющай!

Пока он пел этот гимн армянскому шашлыку, Арам отогнал свою машину, белую «Мицубиси», подцепил «Хонду» тросом и выглянул из окошка: дескать, готово, да! Свиридов сел к армянам в их машину, а Фокина снабдили бутылочкой пива и попросили крутить рулем «Хонды». Афанасий Сергеевич был на все согласный, лишь бы похмелиться.

По дороге Аветисян продолжал разглагольствовать:

– Ащибка какая-то вышла, да. Как в угоне, в каком угоне… вызвонили мэня и за васимсот километров погнали. Но щьто нэ делается, все к лучшему, как гаварыт ващ русский поговорка, – хохоча, добавил он. – Видищ, мащин твой забарахлил, сейчас пачиным! И еще шашлик поедим. А то ты на базарэ в Хабаровск – «черножопый, черножопый»! Нехараще так, знаещ.

– Да ладно тебе мурыжиться, Аветисян, – отмахнулся от него Свиридов, – а что я, по-твоему, должен?.. Продал ты мне паленую машину, которая сдохла, как только мы на ней в Приморье въехали… что ж ты не предупредил, что она у тебя только по территории Хабаровского края передвигается, а за его пределами фурычить отказывается. А про «черножопых» – это Фокин больше. Есть такой анекдот, в тему, можно сказать: значит, негр учился в университете Патриса Лумумбы и услышал на улице слово «черножопый». Приходит он к своему преподавателю по русскому языку и говорит: «Скажите, пожалуйста, а что такое "черножопый"? Преподаватель думает: обижу ведь, и сказал:

– Ну, это означает «друг», «товарищ», «брат».

Проходит какое-то время, и негр идет на базар покупать арбузы. Подходит к хачику, вот к вашему брату то есть и подходит, и говорит:

– Черножопый, продай арбуз!

Тот просто онемел. Негр ему еще раз:

– Черножопый, продай арбуз.

Тот аж с пеной у рта:

– Кто чэрножопий? Я – чэрножопий? Да мая жопа по сравнэнию с тваэй – СНЭ-ГУ-РАЧ-КА!

Аветисян захохотал, Арам остался мрачен, тем более что его как раз в этот момент приложило затылком к потолку. И неудивительно: с асфальтовой дороги Аветисян свернул в лес и уже минут пять как ехал по изъеденной колдобинами и рытвинами грунтовке, так и норовящей выскользнуть из-под колес, как ндравная кобылка из-под наездника. Сравнительно безобидные кочки вдруг резко сменялись кошмарными ухабами, на которых машина конвульсивно дергалась, и Арама то и дело тыкало головой в потолок. Можно было только предполагать, как переносит эту экзекуцию Афанасий Фокин. Похмелье и тряска – две вещи несовместные, если перефразировать поэта.

– Что-то непонятно, – сказал Влад. – Тут что, не могли дороги получше провести, если там авторемонтная мастерская? Да оттуда пока выберешься по этой дороге, снова машину разобьешь.

– Э, дорога есть, – возразил Аветисян. – Там, вдол рэки. Только нада крюк дэлат, щтобы по асфалту. Лучше пакароче. Тэм более щьто приехали.

Лес кончился. Сверкнула река. На берегу стояло широкое приземистое здание с покосившейся вывеской «Авторемонт», широкой, во весь фасад. Вдоль реки в самом деле шла асфальтовая дорога.

– Что-то тут никого нет, – сказал Свиридов подозрительно.

– Канэщно, никого нэт! – поддержал Аветисян, вылезая из машины. – Потому что я – хозяин. Понимаэщ? Бэз меня закрыто.

Свиридов взял армянина за ухо и, легонько притянув к себе, сказал:

– Дорогой мой Аветисян. Ты мне нравишься. Ты меня ловко наколол в Хабаровске, теперь не менее ловко предлагаешь исправить недоразумение. Только не вздумай фокусничать, дорогой. Я вас знаю.

– Канэщна! – ответил Аветисян с сияющей улыбкой. – Сейчас загоним машину внутр, Арам ее починит часа за два, а я пока спроворю шашлик. Был бы вино и главное – был бы баран. А это все ест. У нас в машине. Ви проходите, проходите! – Он открыл створку ворот, и Арам в «Мицубиси» вместе с Фокиным в буксируемой «Хонде» въехал во двор.

* * *

Аветисян не бросал слов на ветер: уже через полчаса Арам корпел над полетевшим «движком» многострадальной «Хонды», а Свиридов и Фокин сидели за столиком, пили вино и ждали шашлыка. Аветисян готовил угли в мангале и замачивал мясо по хитрой, им самим восхваленной рецептуре. При этом он болтал не переставая.

Через полтора часа, когда уже подходила первая порция шашлыка, из мастерской вышел Арам. Он был в фартуке, руки перепачканы.

– Пачиныл, – кратко сказал он. – Никакой денга теперь не надо.

– Что, правда – починил? – спросил разомлевший уже Фокин, который выпил на голодный желудок уже около двух литров белого вина.

– Иди – провэр, – сказал Арам, беря в руки шампур и меланхолично нанизывая на него куски мяса – один, другой, третий. – Эти бистрее пожарым. Жрать нада.

– Вместе пойдем проверим, потом жрать, – сказал Свиридов, вставая и цепляя с колен на указательный палец барсетку. – Может, она опять того… хреново работает.

– Бистрее, – крикнул им вслед Аветисян, – а то баран уже готов почти.

Какие-то непонятные нотки послышались в голосе Аветисяна, и Свиридов медленно повернул голову в его сторону. Аветисян все так же улыбался, но в руках его не было ни мяса, ни вина, ни специй, а только – пистолет, предохранителем которого он только что щелкнул. Аветисян оскалил белые неровные зубы в довольной усмешке:

– Нэ дергайся, дорогой. Я же сказаль, что баран готов почти. Ты и есть этот баран. Давай сюда барсетка. Я так понимаю, там хорощий дэнга ест. Твой друг еще на базаре в Хабаровске квакал, что там баксов полно.

Свиридов бросил пронизывающий взгляд на Афанасия: да, кажется, тот по пьяни в самом деле болтал лишнее. Аветисян давно мог спустить курок, но не спешил, чувствовал себя хозяином положения:

– Ви же приезжие, да? Я знаю, из Москвы. Это я все слышал. Удружили ви нам, малодцы. Я даже нэ поверил, когда нам позвонил Иван Филипыч и сказал, щьто тут чувак на моей машине, которая в угоне числится – действительно. Ви даже не знаете, как ви нам удружили. Дали нам такой харощий возможност взять вэсь барсетка. Ну-ка… – Свиридов бросил барсетку к его ногам, – посмотрим. Э, хорощий дэнга! Баксы, карточки нэррусские. Кредитки, да? Продвинутый ты, да? – Он, сощурясь, смотрел на Свиридова. Чуть позади, окаменев, стоял Фокин и перепачканный Арам с шампуром в руке. Свиридов произнес:

– Да вы что, ребята, совсем, что ли? Неаккуратно работаете! Если вы нас тут завалите за эту жалкую барсетку, то все равно куча свидетелей, которые нас с вами видели. Вряд ли Филипыч этот вас покрывать будет, если сюда приедут из Москвы расследовать обстоятельства нашего исчезно…

– Из Москвы? – Аветисян насмешливо щурился, при этом его лицо странным образом сохраняло выражение доброжелательности, хотя в глазах прыгали откровенно злые огоньки. – Ты щьто, важный персон? Посол, дыпломат? Нэ-эт! Тогда бы ты нэ стал покупать у меня эту развалюху и нэ лоханулся бы так! А щьто расследовать… да ты просто нэ знаещ, куда попал. Это тэбэ не Москва! Тут каждый за себя!

– В Москве тоже, – с трудом выговорил Владимир.

– Только там до царя близко, дэлают вид, щьто работают!.. А тут другие хозяева, и ты попал, барран! Никто тэбя валить нэ будет, но только еслы не побэжищ в мусарня! Филипыч тэбэ первый навешает! А если во Владивостоке будещ жаловаться, то еще хуже будэт!

– Дикость какая-то, – произнес Влад. – А я думал, что бандитский беспредел в девяносто пятом закончился. Даже в девяносто четвертом. И что сейчас это не модно. Думал, что все поделено и что каждый стрижет свою поляну. А ты тут по широкому профилю: торгуешь в Хабаровске, грабишь под Владивостоком! Кто же тут весь этот беспредел держит, или в самом деле местные авторитеты с ума посходили?

– Сам поняль, щьто сказаль? – еще больше щурясь, сказал Аветисян. Арам за спиной Свиридова отрывисто захохотал, и в этот момент Фокин, развернувшись, шлепнул его раскрытой ладонью так, что щуплый армянин отлетел метра на три в сторону и сильно ударился головой о только что починенную им (по крайней мере, он сам так утверждал) свиридовскую «Хонду». Правда, за доли мгновения до того он успел вытянуть перед собой шампур и вонзил стальной клинок в тело Афанасия возле правого плеча. Шампур вошел глубоко, его кончик вышел даже из спины Афанасия возле лопатки.

Назад Дальше