И он проявил интерес. У тебя самого какие-то мысли есть?
— Ну… Конечно, я пытался что-то сообразить.
— Давай.
Халид помолчал. Подумал: нет, скрывать хоть что-то от Луи не стоит. Слишком большие деньги на кону. Да и Луи все поймет.
— Думаю, этот мужик как-то связан с нашим посольством. Потрогав огоньком сигареты край чашки, Луи посмотрел исподлобья:
— С вашим посольством? Он что, араб?
— Нет. Он местный. По виду курд или ассириец.
— Тогда при чем здесь посольство?
— Этот мужик знает, что я сегодня встречался с Липницким. А с Липницким мы встречаемся всегда одинаково: он подъезжает к посольству и стоит внизу, я, увидев это, уезжаю, он едет за мной. Так было и сегодня. О том, что я могу иметь дела с Липницким, и вообще о том, чем я занимаюсь, в посольстве никто не знает. Но кто-то в здании или рядом мог заметить, что мы с Липницким отъехали от посольства почти одновременно. И догадаться. Узнать, что это машина Липниц-кого, этому человеку ничего не стоило, он видел номер. Этот человек, из посольства, и навел на меня этого «быка».
Луи глубоко затянулся. Выпустил несколько колец дыма.
— Что ж, очень может быть. Ты подозреваешь кого-то?
— Месяца три назад нам прислали новую секретаршу. В том, что она с этим как-то связана, я почти уверен. Она крутилась сегодня утром в посольстве возле меня, она навела на меня этого «быка» по телефону. Сто процентов, кто-то поставил ее следить за мной..
— Кто?
— Не знаю.
— Посол?
— Не знаю. Хотя вряд ли.
— Военный атташе?
— Может быть. Даже скорей всего военный атташе. Луи затушил сигарету.
— Как зовут секретаршу?
— Фариза.
— А военного атташе?
— Абду-Азиз Шадид.
— Но если тебя подставляет кто-то из посольства, твое правительство должно содрать с этого человека шкуру?
— Конечно. Оно с него эту шкуру и сдерет. Но для этого мне нужны доказательства.
— Какие?
— Улики, имена, цифры. Записи разговоров.
— Понятно. — Луи посмотрел на часы. — Пять минут седьмого. Значит, так — до утра, пока мы встретимся с Липницким, ты с этого дела соскакиваешь. Я беру его на себя. Ты не против?
— Не против. Спасибо, Луи.
— Но учти, мне придется вычесть тысяч тридцать из твоего гонорара. Сейчас я вызову радиофургон и команду телефонистов. За людей я заплачу сам, но техника оплачивается тобой. Не возражаешь?
— Нет. Какие разговоры.
— Номер машины этого «быка» запомнил?
— Запомнил, — Халид назвал номер.
— Знаешь, как зовут этого «шестерку» в туалете? В «Пекине»?
— Боря.
— Подожди, я все запишу… — Достав ручку и записную книжку, Луи стал записывать, повторяя про себя: — Фариза… Абду-Азиз Шадид… Боря… Номер машины… — Закончив, спрятал ручку и записную книжку. — Когда вы уговорились созвониться с Липницким?
— Сегодня после одиннадцати.
— Перед тем как позвонить ему, позвони мне. Или я тебе позвоню. Думаю, к тому времени уже все будет ясно. Как с этим быком вы договорились насчет фото?
— Я должен положить десять-пятнадцать фотографий в конверт, конверт заклеить, подойти к семи в туалет «Пекина». И отдать Боре, который передаст тому.
— И все?
— И все. Мужик сказал, после этого я должен подождать его в холле.
— Значит, так: достань сейчас конверт, положи в него пачку любых фото или открыток, заклей и передай в семь этому Боре. И сразу сваливай. В холле не стой. Остальным займутся мои люди. Время до одиннадцати, пока мы с тобой свяжемся, обязательно проведи в своем посольстве. Постарайся, чтобы там тебя все видели. Задержку объясни делами. Сможешь это сделать?
— Конечно. Нет вопросов.
— Все. До вечера.
Человек, стоявший на балюстраде, расположенной точно над холлом ресторана гостиницы «Пекин», внимательно вглядывался в каждого, кто входил в холл.
Среди людей, находившихся недалеко от него на балюстраде, он не выделялся. На нем был синий костюм, темный галстук неопределенного цвета, рубашка в сине-белую полоску. Лицо было обычным, не запоминающимся. Человек стоял боком к перилам, так, чтобы никто не мог видеть, что в руке он держит фотографию Халида Сайеда. Посмотрел на часы, которые показывали ровно семь. Перевел взгляд на вход. Увидев Халида, который, войдя в холл, остановился, человек быстро сверился с фотографией. Убедившись, что это тот самый человек, набрал номер на сотовом телефоне. Сказал вполголоса:
— Лука? Порядок, он здесь. Один. Нет, я никого не вижу, он один. Да, точно. Стоит. Сейчас пошел к туалету. Вошел. Да нет, Лука, я никого не вижу. Хорошо. Хорошо. Я нужен еще? Нет? Ладно. Завтра увидимся.
Спрятав сотовый телефон и фотографию в карман пиджака, человек незаметно оглянулся. Не заметив ничего подозрительного, пошел по примыкающему к балюстраде коридору к выходу.
Боре, смотрителю туалета, которому Халид передал конверт, было уже порядком за шестьдесят. Лицо смотрителя, серое с синими прожилками на щеках, после того, как Халид передал ему конверт и ушел, стало еще серее. В глазах стоял страх.
Мочившийся у ближайшего писсуара плотный парень в роскошном черном костюме, застегнув брюки, оглядел конверт, который старик держал в руках. Сказал негромко:
— Что смотришь? Иди. И смотри, забалуешь — продырявлю в пять секунд. Понял?
— Понял, понял. Я все сделаю. — Сглотнув, Боря спрятал конверт в карман ливреи. — Я сейчас иду.
— Иди.
Подождав, пока Боря выйдет, парень вышел вслед за ним.
Выйдя из туалета, Боря вошел в промежуточный зальчик, отделявший холл от главного зала ресторана. Ему показалось, народу здесь сейчас было больше, чем обычно. У одной из стен стояли четыре новых официанта, которых до этого он никогда не видел. У выхода в главный зал прохаживался метрдотель, тоже новый. Увидев его, официанты отвели взгляд. Посмотрев на метрдотеля, Боря сказал:
— Конверт вот нужно передать. Просили.
— Так передайте, — бесстрастно сказал метрдотель. — Кому вы должны передать?
— А вон он сидит, за вторым столиком отсюда. Лука его зовут.
Покосившись, метрдотель пожал плечами:
— Не задерживайтесь в тамбуре. Позовите его сюда. И отдайте конверт. Только в главном зале не передавайте. Передайте здесь. Поняли?
— Понял. — Заглянув в зал, Боря помахал рукой. Лука, крупный человек кавказского типа в желтой кожаной куртке, из-под которой выглядывала темно-синяя рубашка, увидев Борю, встал и вошел в тамбур. Протянул руку:
— Давай конверт.
В ту же секунду, заметив боковым взглядом резкое движение, повернулся, но было поздно. В момент, когда метрдотель коротким движением закрыл дверь, ведущую в зал, четверо официантов бросились на Луку, схватив за руки, за шею и за пояс. Рванувшись, Лука попытался отбросить повисших на нем официантов. Задыхаясь от усилий, он успел только крикнуть:
— С-сволочи… Вашу мать…
Эти слова так и остались единственными изданными им звуками. Метрдотель с силой налепил ему на рот пластырь. Лука, извиваясь изо всех сил, мог теперь только мычать. Покрасневшие от усилий официанты молча выволокли отчаянно бившегося Луку сначала в холл, а потом на улицу. Стоявший неподалеку от гостиницы белый микроавтобус, подъехав к входу в ресторан, тут же остановился, скрипнув тормозами. Как только задняя дверь микроавтобуса открылась, метрдотель крикнул:
— Давай скорей!
Высунувшаяся из двери рука протянула большой резиновый молоток, метрдотель взял его — и с оттяжкой ударил Луку по затылку. Тот сразу обмяк, официанты втолкнули его в машину, прыгнули туда сами, «метрдотель» сел рядом с водителем — и белый микрофургон сорвался с места.