Может быть, в Красном море пираты в самом деле не церемонятся, но на авианесущий крейсер, идущий под флагом России, напасть никто не решится. Да и о том, что тяжелого вооружения у них нет, знают только члены экипажа.
К тому же в его распоряжении почти сто спецназовцев, которые в некотором смысле будут посильнее и главного калибра, и звена «МиГов».
Нет, налеты его не волнуют. Если его что-то и беспокоит, то только точное навигационное прохождение маршрута. По натуре он скорее штурман, чем артиллерист. Пока график хода выдерживается безупречно. Ходовая вахта по его приказу обеспечивается в походе на высшем уровне; рядом, в командирской рубке, в дневное время находятся, кроме штурвального, радиометриста и вахтенного штурмана, еще и второй штурман, подвахтенный, а также старпом и дежурный офицер. По своим делам все они отлучаются строго по очереди. Ночью старпома и дежурного сменяют младшие штурманы.
График они выдержат, штурманская группа у него прекрасная. Да и на механиков нельзя жаловаться. Он поставил перед ними задачу прийти к конечному пункту в срок, и они придут в срок.
На установленном на мостике телефоне внутренней связи вспыхнул сигнал. Выглянувший из рубки дежурный офицер сказал:
— Леонид Петрович, вас просит капитан третьего ранга Лапик.
— Спасибо. — Снял трубку: — Слушаю?
— Леонид Петрович… — Голос Лапика, как всегда, звучал вяло и бесстрастно. — Нам бы надо сейчас встретиться… У меня новости…
— Плохие или хорошие?
— В общем, ничего страшного. Но надо поговорить.
— Хорошо. Я спускаюсь к себе в каюту. Заходите.
— Иду к вам, Леонид Петрович.
Петраков спустился в каюту, и почти тут же в дверь постучал Лапик. Войдя, капитан третьего ранга достал из кармана походной куртки радиодетектор. Включив его, начал обходить каюту. С раздражением понаблюдав за ним, Петраков сказал:
— Володя, это уже цирк. Каюту сегодня проверяли.
— Знаю, каюту проверял Кулигин, — Лапик продолжил осмотр.
— Вы не доверяете Кулигину?
— Доверяю. Но подстраховка не помешает.
— Да прекратите эту комедию наконец.
Закончив осмотр, Лапик спрятал детектор. Пожал плечами:
— Извините, Леонид Петрович. Все чисто.
— Этого следовало ожидать.
— Я сделал это потому, что только что закончил сеанс связи с Источником.
Источником они называли человека, передававшего им информацию из ГРУ.
— И что источник?
— Источник советует нам воздержаться от захода в Лимасол.
— Это еще почему?
— ГРУ сейчас вне себя, чего и следовало ожидать. В Новороссийске они потеряли как минимум трех людей. С нашим прикрытием они ничего сделать не могут, уж слишком крупная это фигура, но устроить какую-нибудь пакость вполне способны. Причем последний пункт, в котором они могут устроить эту пакость, — Лимасол. Кипр — дружественная России страна, заслать туда десяток своих агентов ГРУ ничего не стоит. Эти агенты, как сообщил Источник, давно уже сидят там. И ждут нас.
— Пусть сидят. Что они могут сделать?
— Очень многое. Если им удастся поднять шум, они очень даже запросто могут вернуть крейсер в Новороссийск. Могут и не вернуть, но спросите себя сами: вам хочется рисковать?
Помолчав, Петраков сказал:
— Нет. Но, Володя, в Лимасоле мы должны были пополнить запасы горючего. Взять продукты, воду.
— Все это поправимо. Отбейте радиограмму в Главный штаб, в которой сообщите, что заходить в Лимасол у вас нет времени, график прихода корабля в Бендер-Аббас может быть нарушен, что чревато неустойкой. В Средиземном море сейчас полно наших кораблей, пусть подошлют к крейсеру танкер и пару транспортов. Заправимся горючим, возьмем продукты и воду на ходу — и пойдем дальше, в Красное море.
— Но ведь агенты ГРУ могут оказаться и во втором порту захода, в Джибути? Что ж, нам и туда нельзя будет зайти?
— Леонид Петрович, с Джибути совсем другой расклад. Если Кипр — дружественная страна, то Джибути входит в сферу влияния Эфиопии, у которой отношения с Россией сейчас натянутые. Попасть в Джибути агентам ГРУ в открытую будет невозможно. В закрытую, думаю, тоже. Да и Джибути — это практически конец похода. В этом пункте нам будет легко связаться с заказчиком, и он сможет взять у нас товар сразу после выхода крейсера из Джибути.
Заказчиком они называли между собой международный консорциум, уже купивший все находившееся на борту крейсера вооружение, в том числе вертолеты и самолеты. Доход от этой продажи должны были разделить между собой высшие чины Министерства обороны России, организовавшие сбыт, при этом значительная часть доставалась Петракову. Все организационные и финансовые переговоры с консорциумом вели они, Петраков отвечал только за доставку, что его вполне устраивало. В случае неприятностей он всегда мог свалить вину на тех, кто был связан с консорциумом напрямую. Но Петраков с помощью Лапика разработал технологию передачи заказчику вооружений так, что любые неприятности исключались.
Помолчав, Петраков сказал:
— Хорошо, Володя. Подготовьте мне текст радиограммы в Москву. И мы ее тут же отправим.
— Есть, Леонид Петрович. — Встав, Лапик вышел из каюты.
Халид подъехал к Рождественскому бульвару без двадцати восемь утра. «Ауди» Луи уже стояла в переулке. Поставив свой «Сааб» к тротуару сразу за ним, вышел из машины. Выглянув, Луи кивнул. Когда Халид сел рядом, спросил:
— Вчера вечером, когда я тебе звонил, ты был в посольстве?
— Да.
— Тебя там видели?
— Да, конечно.
— Очень хорошо.
— Что с этим «быком»! Луи усмехнулся:
— Переживашь?
— Паскуда… Наехал на меня с дурой… Что с ним?
— Его уже нет. — Луи протянул небольшой конверт. — Можешь посмотреть его фото. Там и второй, с кем он был связан.
Халид вытащил из конверта пачку фотографий. Вгляделся в первую — на ней был изображен отмороженный, разговаривавший с ним вчера около «Савоя». «Бык» был привязан к стулу, стоящему у стены в пустом помещении, голова была чуть опущена, лицо в крови. Одет он был в том же, что и вчера, на нем были джинсы и темно-синяя рубашка
Просмотрев еще несколько фото, изображавших того же человека примерно в той же позе, Халид перешел к фотографиям, на которых был изображен второй — тоже привязанный к стулу и тоже окровавленный.
Где-то он этого человека видел. Но вспомнить, кто это, так и не смог.
— Узнаешь? — спросил Луи.
— Первый — тот, что пытался вчера меня прихватить. Второго вспомнить не могу. Но я его точно где-то видел.
— Второй — Мамед, владелец шашлычной.
— Вспомнил.
— Кроме того, что он владелец шашлычной, ты ничего о нем не знаешь?
— Нет. Знаю, что у него шашлычная где-то у Сокольников. Достав сигареты, Луи закурил. Выпустив дым, сказал:
— Он ваш. — Наш?
— Да. Работает на вашего военного атташе. Точнее, работал.
— Черт… На Шадида?
— Теперь уже работать не будет. Обоих убрали. И сожгли в крематории.
Они посидели молча. Наконец Халид спросил:
— Кто он, этот первый?
— Давлет Кутифов, кличка Лука. Приехал в Москву из Еревана месяц назад. Прихватить тебя ему поручил Мамед.
— Зачем?
— Мамеду дал это задание ваш военный атташе. Вашему военному атташе почему-то приспичило узнать, зачем ты в то утро встречался с Липницким. — Луи протянул два компакт-диска. — Здесь все, что они сказали. А также запись переговоров Мамеда с посольством.
— Черт… — Халид спрятал диски в карман. — Сволочь Шадид. Идиот. Выходит, он просто хотел меня прихватить.
— Выходит.
— Ладно. Скоро он поймет, чем за это платят.
— Думаю, что да. Записи тебе помогут.
Увидев в боковом зеркале въезжающий в переулок «Мерседес», Луи сказал:
— Наш друг.