Санька откупорил бутылку и, хлебнув из горлышка, протянул емкость Роману:
— На, глотни для анестезии.
Ромка осторожно глотнул тягучей на морозе водки. Сашка намочил комок ваты и предупредил:
— Ну, терпи, казак, атаманом будешь.
Во время этой процедуры у Ромки в глазах от боли полыхали праздничные фейерверки. Он зажмурился и прикусил губу. Сашка обтер его ухо спиртовым тампоном и принялся накладывать повязку.
— Готово, — наконец сообщил Кошкин, осторожно завязывая бантиком конец бинта. Сашка осторожно открыл глаза. Вспышки салюта пропали, только одна искра продолжала мигать. Он сморгнул набежавшие слезы и протянул руку за бутылкой. Догадливый лекарь тут же вложил ее в протянутую ладонь.
— Во-во, хлебни, легче будет, — уверенно сказал абориген.
Ромка проглотил водку, как воду, стало чуть легче. Санька отобрал у него бутылку.
— Раз открыли, не пропадать же добру.
Кошкин раскрутил остатки водки воронкой и, запрокинув голову назад, вставил горлышко бутылки себе в рот. Уровень жидкости в бутылке начал быстро убывать. Ромка с интересом следил за упражнениями компаньона, такой способ употребления спиртного он видел впервые. Над головой у Кошкина вдруг появилась светящаяся точка. Роман поморгал, но точка не исчезала, к ней добавились еще три. Они мигали, чередуясь друг с другом: красная, зеленая, две белых. Порыв ветра донес какой-то странный дрожащий звук.
— Это что? — спросил парень и вытянул руку в направлении мигающих огоньков. От неожиданности его спутник поперхнулся и закашлялся.
— Ты что, студент, с головой не дружишь? Разве можно человека в такой момент отвлекать? Чего тебе привиделось? Опять тигры с леопардами? Или собака Баскервилей?
— Смотри туда! — Роман снова показал на мелькающие огни. Они приближались, становились крупнее и ярче, шум усиливался. Кошкин оглянулся и принялся вглядываться в темноту.
— Самолет, что ли, — неуверенно сказал он, — так здесь вроде никаких линий не проходит.
— Может, он нас ищет? — спросил Промыслов-младший.
— Щас, — мотнул головой Кошкин, — сдались мы, кому нас искать? Да мы ж и не пропадали…
Самолет летел в их сторону. Гул его двигателей был слышен отчетливо. Спустя несколько минут они увидели саму машину. Большой четырехмоторный, с каким-то удлиненным хвостом, самолет промчался над самыми верхушками елей. За ним тянулся черный дымный след. Машина круто развернулась и начала стремительно снижаться. Казалось, она летит прямо на них. Рев двигателей оглушал, прижимал к земле. Караульщики, не сговариваясь, ничком бросились на землю. Машина пронеслась прямо над их головами. А потом раздался жуткий противный скрежет мнущегося и ломающегося металла. Двигатели самолета захлебывались и ревели. Ромка вскочил на ноги. Самолет, взрывая снежные вихри, прополз по целине, уткнулся носом в кучу камней и остановился. Двигатели его замолчали. Наступила тишина, сыпался снег с верхушек потревоженного подлеска, оседал на землю черный вонючий дым, пахло авиационным горючим.
— Твою мать, — только и смог выдавить ошарашенный Санька, — вот это да. Не, ты видел, а?
Из палаток выскочили остальные члены экспедиции.
— Что тут у вас случилось? — спросил кто-то.
— Да самолет только что упал, — возбужденно ответил Кошкин.
— Это с одной бутылки на двоих? — сердито спросил Виктор, — Я же тебя предупреждал!
Вместо ответа оба сторожа протянули руки в сторону севшего «лайнера», на законцовке киля его все еще вспыхивал белый аэронавигационный огонь.
— Ну и дела, — удивленно развел руками Виктор, — только этого нам и не хватало.
— Что делать будем? — спросил Игорь.
— А что тут можно делать, пошли посмотрим, — предложил Кошкин, — может, там кто уцелел, так поможем, а нет — так вдруг он что поинтереснее вез, чем вон тот. — Абориген кивнул в сторону «юнкерса».
— Не так быстро, — сказал Виктор, — тушите костер и оружие прихватите. Сразу к машине не суйтесь, посмотрим, что к чему!
Они присыпали снегом костер и осторожно двинулись к потерпевшему аварию самолету. Устроились в молодом ельнике, метрах в сорока от лежащей на брюхе машины, и принялись выжидать. Минут пятнадцать ничего не происходило, а потом в освещенном квадрате люка, сорванного с креплений в фюзеляже, начали мелькать какие-то тени. Послышались голоса. Прошло еще минут пятнадцать, они начали мерзнуть. Неожиданно один из членов экипажа выбрался из люка и провалился в глубокий снег, нарытый носом машины при движении по грунту.
— Баба, что ли? — удивленно прошептал Санька, — зуб даю, точно баба!
— Тише ты, — шикнул Виктор. Послышалась иностранная речь, женщина протянула руки вверх и ей помогли забраться обратно.
— Вроде не по-нашему долдонят? — снова не сдержался Кошкин.
— Они говорят по-английски, — уверенно произнес Стас.
— Ну, что делать будем с этими интуристами?
— Пошли, — решительно поднялся Стас, — на месте разберемся.
— Момент, — поймал его за рукав Виктор, — а что мы им будем говорить?
— А что такое? Мы им ничего не обязаны объяснять. Мы туристы, охотники, любители истории. Вы у себя дома, я ваш гость, мы здесь на вполне законном основании, а вот кто они такие, еще предстоит выяснить.
— Резонно, — согласился Виктор, — пошли, только идем вдвоем, а вы нас на всякий случай прикрывайте. — Он протянул свой карабин Игорю.
— И еще, если что, палите в воздух, а не по самолету. А то подстрелите еще кого из экипажа, или нас ненароком.
Виктор и Стас, переваливаясь, как пингвины, добрались до самолета, потом Виктор помог поляку подтянуться и заглянуть в люк.
— Who are you? What happened? (Кто вы? Что у вас случилось?) — крикнул поляк. Им ответил женский голос:
— Plane of the Norwegian air force, we suffer a disaster because of a weather, and who are you? (Самолет норвежских ВВС, терпим бедствие из-за погоды, а кто вы?)
— Чего лопочет? — спросил у Стаса сидевший по пояс в снегу Виктор.
— Говорят, что это норвежский военный самолет, потерпели бедствие из-за погоды. Спрашивают, кто мы такие.
— Ну, скажи, раз спрашивают, — пожал плечами Виктор, — уточни: у них там все живы-здоровы?
Стае заглянул в глубину фюзеляжа и сказал:
— We are tourists, fans of winter hunting. Are you о'key? Anyone hurt? (Мы туристы, любители зимней охоты. Все ли у вас в порядке? Нет ли пострадавших?)
— One is injured (Есть один раненый)! — ответил все тот же голос, — he needs medical care. Are we far from civilization? (Ему нужна медицинская помощь, далеко ли мы от цивилизации?)
— А теперь чего? — нетерпеливо спросил Конев.
— Говорят, у них есть один раненый, спрашивают, далеко ли они от больницы, точнее, от цивилизации, — перевел поляк.
— Далековато будет, — пробормотал Виктор, карабкаясь в люк.
Следующие два часа они помогали потерпевшим аварию разместиться у них в лагере и оказывали раненому пилоту первую помощь. Распили бутылку водки. Но в воздухе висела какая-то напряженность, усилившаяся с рассветом. Взаимные подозрения возникли после того, как стало возможным рассмотреть приземлившуюся машину.
— Как, по-твоему, похоже это на последствия воздействия погоды? — спросил у Стаса Конев, разглядывая пробоины от поражающих элементов ГЧ [46] С-300 в фюзеляже и плоскости отвалившегося крыла.
— По-моему, их сбили. Им вообще повезло, что они сели, — ответил поляк.
— Что думаешь?
Стас посмотрел на несущиеся по небу тучи.
— Их определенно будут искать, сейчас погода не позволит вести поиски с воздуха, но, как только погода установится, их обязательно найдут.
— Думаю, тут ты прав на все сто.
— Нам нужно уходить, — убежденно сказал поляк.